Митчелл надулся.
– Я всего лишь пытаюсь поддержать вежливую беседу.
– Да уж, – хмыкнул Гейб. – Ты весь в этом. Очень вежливый.
Лилиан прочистила горло.
– Вообще-то я собираюсь пожить здесь довольно долго. Я закрыла агентство в Портленде.
Митчелл стремительно перевел взгляд на Лилиан.
– Вы закрыли брачное агентство?
– Да.
Митчелл задумчиво смотрел на Лилиан.
– Значит, вы та самая.
– Простите, не поняла.
Митчелл пожал плечами:
– Та самая, кому ваш отец собирается передать «Харт инвестментс». Ни за что бы не подумал, что это будете вы. Не обижайтесь, но вы всегда казались мне несколько легкомысленной.
– А я-то думала, что мое легкомыслие – это великая семейная тайна.
Митчелл не обратил внимания на ее реплику. Он следовал собственной логике.
– Ну что ж, вполне разумно, если подумать. Пожалуй, у него не осталось иного выбора после того, как Ханна, выйдя замуж за Рейфа, решила вместе с мужем открыть гостиницу, а ваш братец ушел из компании, чтобы писать детективные романы.
– Откровенно говоря, я не собираюсь поступать на работу к отцу. Я закрыла «Прайвит эрейнджмент», чтобы отдавать все свое время рисованию.
– Рисованию? – Митчелл был в полной растерянности. – И что же вы будете рисовать? Дома? Машины?
– Картины.
– Картины. – Если секунду назад Митчелл выглядел растерянным, то теперь он был начисто сбит с толку. – Вы хотите сказать, настоящие картины? Те, что в музеях выставляют?
– Хотелось бы мне, чтобы мои картины попали в музеи. – Лилиан забарабанила пальцами по кружке. Она чувствовала, что Гейб смотрит на нее как-то странно. – Через несколько недель Октавия Брайтуэлл собирается устроить мой первый показ в Портленде.
Митчелл покачал головой:
– Ну что ж, черт возьми! Ваша родня, верно, сейчас с ума сходит. Уже и то плохо, что в семье появился писатель, так теперь они получили на свою голову еще и художницу.
– Я им еще не сказала, что собираюсь все свое время посвятить живописи, – осторожно заметила Лилиан. – Больше того, они даже не знают, что я закрыла «Прайвит эрейнджмент».
– Не переживайте, от меня они об этом не узнают, – пообещал Митчелл. – Но я многое бы дал, чтобы оказаться мухой на стене их гостиной, когда вы будете сообщать им, что решили бросить работу, чтобы целыми днями рисовать картины.
Лилиан нахмурилась:
– Они меня поймут.
– Может, и поймут, но я готов биться об заклад, что им это совсем не понравится. – Митчелл еле сдерживал смешок. – Салливан кровью потел для того, чтобы поднять из руин «Харт инвестментс» после того, как наша компания развалилась. Ваш отец всю жизнь проработал в бизнесе. Все считали, что кто-то из троих его детей возглавит семейный бизнес и будет развивать его дальше, для следующего поколения. А теперь вы отваливаетесь один за другим, чтобы делать то, что сами хотите.
Он прав, подумала Лилиан. Но ей совсем не хотелось взваливать на себя чувство вины. Тем более с утра.
– Сын Ника, Карсон, может проявить способности в бизнесе, когда повзрослеет, – сказала Лилиан.
Митчелл презрительно фыркнул.
– Сын вашего брата еще совсем мальчик, верно? Сколько ему? Четыре? Пять?
– Пять.
– Пройдет не меньше двадцати лет, прежде чем можно будет говорить о том, сумеет ли он потянуть «Харт инвестментс». При условии, что он вообще захочет впрягаться в этот бизнес. – Митчелл поморщился. – Вашему отцу шестьдесят. Он не может ждать столько лет, чтобы передать компанию следующему поколению.
– Ни для кого не секрет, что отец собирается через пару лет отойти от дел, – согласилась Лилиан. – Они с мамой хотят организовать благотворительный фонд для детей-инвалидов, желающих научиться вести собственное дело.
– Если он хочет выйти из игры, ему придется либо продать компанию, либо согласиться на слияние. – Митчелл задумчиво пожевал губами. – Может, в смысле денег оно и неплохо, можно получить целый грузовик зеленых, но тогда «Харт инвестментс» закончит свое существование уже в этом поколении.
– Это всего лишь бизнес, – запальчиво сказала Лилиан.
– Да уж, только бизнес, черт меня дери! – Митчелл глотнул еще кофе и очень медленно опустил кружку
