— У вас есть сын.
Сибилла закашлялась.
— Да, конечно, — улыбнулась она смущенно. — Я и сама не понимаю, чего я тут наговорила. — Повернувшись к дому, она крикнула: — Патрик, нам не пора, если мы хотим успеть на автобус?
— Вы не на машине? — спросила Гунвор Стрёмберг.
— Нет, мы приехали на такси.
— Я могу подбросить вас до города.
~~~
К автобусу они едва успели. Сибилла села у окна, сжимая в руке листок с номером телефона Гунвор Стрёмберг.
Если она решится на покупку.
Скомкав бумагу, она сунула ее в карман. Патрик с интересом смотрел на нее:
— Ну, ты выяснила что-нибудь ценное?
Отодвинув мечту в сторонку, Сибилла взглянула на него:
— Не знаю. О самом убийстве она ничего не говорила. Рассказала, что у него был рак и что около года назад он перенес операцию.
Патрик выглядел разочарованным.
— Тебе надо было спросить об убийстве.
— Это было нелегко.
Какое-то время они сидели молча. Патрик вытащил свои бумаги и просмотрел их еще раз. На обратной стороне снимка стены что-то было написано карандашом.
— Что это?
— У нее в сумке лежала прозрачная папка с его медицинской картой. Я переписал что успел.
Она испуганно посмотрела на него:
— Ты что, копался в ее сумке?
— Да. А как иначе можно что-нибудь узнать?
Она покачала головой. У нее закрались опасения.
— Ты же ничего не украл?
Он уставился на нее:
— А как же! Конечно, украл. Четыре миллиона.
Скорчив гримасу, она склонилась над его записями. В тот момент, когда она потянулась, чтобы взять лист, он убрал бумагу.
— Зачем тебе так много денег?
— В смысле?
— Почему ты живешь на чердаке, если у тебя за пазухой — куча тысячекроновых купюр?
— Это мое личное дело.
Сначала она не заметила, что он рассердился. Он же демонстративно сложил руки крест-накрест и отвернулся от нее. Она довольно долго смотрела в окно и только после того, как они проехали Сёдерчёпинг, сообразила, что он ждет от нее объяснений.
— Я их копила, — произнесла она, по-прежнему не отрывая взгляда от окна.
Он повернулся к ней.
Она рассказала о своей мечте, о доме, в котором она сможет начать новую жизнь, о регулярных подачках матери, которые она теперь распотрошила. Он слушал с интересом, и, когда она договорила до конца, протянул ей бумагу:
— Вот, пожалуйста.
Он старательно все переписал. Даты госпитализации и операций. Множество непонятных выражений и сокращений она пропустила мимо, но тут вдруг на глаза ей попались слова, которые она где-то слышала: сандиммун неорал.
Кто-то произносил это при ней, совсем недавно. Или она где-то это читала?
Патрик заметил ее реакцию.
— В чем дело?
Она задумчиво покачала головой:
— Не знаю. — И показала на его записи. — Вот тут, сандиммун неорал, пятьдесят миллиграммов. Не понимаю откуда, но мне это знакомо.
Патрик прочитал.
— Похоже на какое-то лекарство. А от чего оно?
— Понятия не имею.
— У Фидде мать врач. Я могу у нее спросить.
Ну конечно. Обязательно спроси у матери Фидде, зачем люди принимают сандиммун неорал. Пятнадцатилетние подростки каждый день только об этом и спрашивают.
Она ему улыбнулась. Ей захотелось взять его за руку, но она не решилась.
— Патрик!
— Ммм…
— Спасибо тебе за помощь.
Он немного смутился:
— Я же ничем пока не помог.
Она улыбнулась еще шире:
— Помог. Очень даже помог.
~~~
Следующую ночь она провела на чердаке многоквартирного дома, где жил Патрик. Он ее впустил, и она расстелила свой коврик на неиспользуемом чердачном пространстве.
Она никак не могла успокоиться. Пришел Патрик, принес бутерброды, так что беспокойство было вызвано не голодом. Скорее переизбытком впечатлений. Мысли и картины сменяли друг друга, стоило закрыть глаза, она ворочалась и долго не могла уснуть.
Она вспомнила, откуда ей известно название «сандиммун неорал», едва открыла глаза воскресным утром. Во сне мозг отсортировал самое важное.
Йорген Грундберг.
Это название стояло на лекарственной упаковке, которую он вытащил из кармана, заканчивая свой ужин в «Гранде».
Она стремительно села.
Неужели это совпадение? Две жертвы убийцы употребляли одно и то же лекарство?
От сна не осталось и следа, ни лежать, ни сидеть она больше не могла. В нетерпении ходила взад- вперед по чердачному коридору мимо маленького окна. На улице рассвело, но она не знала, который час и как долго ей придется ждать Патрика.
Она прождала несколько часов. За это время она поняла самое главное. Главным было то, что у нее появились силы идти дальше. Раньше ей казалось, что все утрачено, утрачено навсегда, а теперь она как будто вновь проснулась. Теперь она не сдастся.
Услышав звук открывающейся тяжелой металлической двери и предупреждающий голос Патрика, она
