не могла больше ждать ни секунды — и немедленно выложила ему свое открытие.
— Йорген Грундберг тоже пил сандиммун неорал!
— Точно? Ты уверена?
Он протянул ей бутерброд из целого батона и бутылку легкого пива, но она была слишком взволнованна, чтобы есть.
— Да, я абсолютно уверена. Такое ведь не может быть просто совпадением?
— Я разговаривал с матерью Фидде.
— Уже? А который час?
Он посмотрел на свои наручные часы.
— Десять минут двенадцатого. Я позвонил с утра и разбудил ее. Сказал, что мне задали специальное задание. А что, это же можно так назвать, да? — Он усмехнулся. — Сначала я покопался в Интернете, но так и не понял, для чего используется это лекарство.
— А она что сказала?
Он вытащил из заднего кармана сложенный лист бумаги.
— Это так называемое иммуномоделирующее средство, его пьют при трансплантации, для того чтобы организм не отторгнул новый орган.
Он взглянул на нее с видом победителя и снова сложил бумагу.
— При трансплантации? То есть когда делают операцию и пересаживают новое сердце или что- нибудь подобное, да?
— Да, человеку, как выяснилось, могут пересадить массу всяких органов.
Сибилла присела на свой коврик.
У Йоргена Грундберга были больные почки, об этом говорила его малоприятная вдова. У Сёрена Стрёмберга — рак печени. И оба они принимали иммуномоделирующее средство. Лена Грундберг рассказывала, что ее муж около года назад перенес серьезную операцию. Гунвор Стрёмберг в этом своем раю у озера вчера рассказывала то же самое о своем муже.
Это не могло быть просто случайностью.
— Ты тоже об этом думаешь? — поинтересовался Патрик.
Сибилла кивнула.
— Да, но на всякий случай нам надо проверить еще кого-нибудь. Дай я посмотрю список.
Он дернул головой.
— Он у меня внизу в куртке.
Вернувшись, он принес с собой отцовский мобильный телефон. Протянул ей распечатку, и она еще раз перечитала уже знакомые имена.
— Итак, куда будем звонить — в Больнэс или Стоксунд?
Этот прямой вопрос заставил ее усомниться в собственной идее. Вообще-то она бы не возражала, чтобы он сам позвонил, но тогда он вернет себе право командовать, а этого она допускать не хотела. Да, он, можно так сказать, снова поставил ее на ноги, и за это она ему глубоко признательна, но передавать ему бразды правления она больше не собирается.
— Я позвоню в Стоксунд.
— Хорошо. Сейчас я найду номер в справочнике.
Он помог ей набрать цифры. Гудки раздавались, но никто не отвечал. Сердце стучало. Патрик не спускал с нее глаз. Лучше бы он не стоял рядом — она не привыкла врать при людях.
Мортен Самуэльссон.
Гудки раздавались так долго и безответно, что она почти сдалась. Поэтому, когда в трубке неожиданно раздался голос, она даже вздрогнула.
— Простите, вы муж Софи Самуэльссон?
Она закрыла глаза. Гениальное начало. Кем-кем, а мужем Софи Самуэльссон он не был. Уже не был.
— С кем я говорю?
Она огляделась по сторонам, как будто искала там подходящий ответ.
— Это…
Она посмотрела на Патрика.
— Полиция, — сказал он одними губами.
— …из полиции.
В трубке замолчали.
— Я хочу спросить, делали ли вашей жене трансплантацию?
— Я же уже сообщал об этом.
Она кивнула Патрику. Тот поднял глаза к небу.
— Когда? — продолжила она, немного осмелев.
— Когда вы приходили в первый раз.
— Я имею в виду, когда была сделана операция?
— Тринадцать месяцев назад.
Сибилла кивнула.
— Вы помните дату?
— Пятнадцатое марта. Этот день я не забуду никогда. А почему вы спрашиваете?
— Благодарю вас.
Она передала трубку Патрику, и он нажал на кнопку.
— В следующий раз ты должна действовать решительнее, — вздохнул он.
— Сам звони, если такой умный. А когда оперировали Сёрена Стрёмберга?
Патрик листал свои бумаги и просматривал записи.
— У него было несколько операций.
— От пятнадцатого марта есть какая-нибудь запись?
Он читал.
— Да. Девяносто восемь, ноль три, пятнадцать. Пересадка печени.
Она кивнула. Патрик сжал кулак и выбросил его вперед.
— Yes! Черт возьми, мы сделали это!
Сибилла тоже почувствовала воодушевление, хоть и успела подумать на шаг дальше. Что они, собственно, выяснили? Они узнали, что, вероятнее всего, всем жертвам пересаживались какие-то органы. Но что это значит? Кому понадобилось убивать четверых, в недавнем прошлом тяжело больных людей?
За стальной оправой глаза по-прежнему сияли.
— Я сейчас пойду и все расскажу матери.
— Ты что, вообще не соображаешь?
— Почему это я не соображаю? Мы же нашли мотив!
— Ну да. И что с того?
Патрик замолчал, и от появившейся на его лбу морщинки улыбка погасла.
— Ой, черт.
— Вот именно.
Они сели на коврик. На чердаке было прохладно, и Сибилла накинула на плечи спальный мешок.
— Кстати, а твоя мама дома? — спросила она, потянувшись за батоном и пивом. — Она же должна была вернуться только завтра?
Патрик смотрел в пол.
— Она заболела, — ответил он тихо.
~~~
Минуты тянулись бесконечно. Он предлагал ей пойти с ним, но она отказалась. В его квартиру она
