— Вы меня заинтриговали. Вы ведь нездешняя?
Она покачала головой. Опустив взгляд, он заметил нарциссы у нее в руках. Если она сейчас пойдет за вазой, у нее появится небольшая фора.
— Пойду поищу что-нибудь подходящее.
И, не дав ему возможности сказать еще что-нибудь, она направилась в сторону маленькой выгородки для инвентаря.
Ушлый. Ушлый и любопытный. Она понимала, что не избавится от него, пока не скажет, кто она такая.
А кто она, собственно, такая?
Назад она не торопилась. Взяла пластмассовую вазу с заостренным дном и дважды тщательно промыла под проточной водой. Мысли метались, а сердце словно превратилось в центрифугу.
Кем она может быть — чтобы не вызвать подозрения?
Зачем она вообще к нему подошла?
После того как ваза наполнилась водой в четвертый раз, она глубоко вздохнула и пошла назад.
Вернувшись, увидела, что он снова сидит у могилы на корточках.
— Можете здесь поставить, — предложил он, немного раздвинув крокусы.
Она заметила следы краски на его пальцах. Пальцы были длинные, тонкие и без колец.
Она последовала его совету. Один крокус мешал, и, водружая вазу, ей пришлось придержать цветок левой рукой.
— Какие необычные часы, — произнес он, прикоснувшись к ее наручным часам указательным пальцем.
— Они очень старые, — улыбнулась она смущенно и убрала руку. — И больше не ходят.
Осторожно покосилась в его сторону. Казалось, его глаза приклеены к надгробному камню.
— Ингмар!
В этот раз они оба чуть не упали.
— Что ты тут делаешь? Да еще с ней?
По виду жены Руне Хедлунда можно было легко догадаться, что ей крайне не нравится все, что она видит, а в голосе, помимо злости, звучало удивление.
— Керстин, прошу тебя…
Мужчина по имени Ингмар сделал шаг к взволнованной женщине.
— Я не с ней. Я думал, она ваша родственница.
Повернувшись, он посмотрел на Сибиллу. Да, быстро он сориентировался. Сибилла стояла одна, испытывая неловкость и стыд, а одна ее нога по-прежнему оставалась на клумбе с крокусами. Было трудно определить, что излучали глаза Керстин Хедлунд — ненависть или горе, но взгляд женщины был настолько несчастным, что Сибилле захотелось попросить прощения — все равно за что. Человек по имени Ингмар перевел взгляд с Керстин на Сибиллу. Любопытство в конце концов перевесило.
— Кто это? — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал бесстрастно.
Керстин Хедлунд не спускала с нее глаз.
— Никто, — произнесла она. — Но я буду благодарна, если ты сделаешь так, чтобы она исчезла.
Он заметил, что Сибилла торопливо кивнула. Все, что угодно, лишь бы как можно быстрее отсюда уйти.
— Пойдемте!
Он сделал нетерпеливый жест. Сибилла немедленно повиновалась, но на всякий случай пошла чуть в обход, подальше от рассерженной женщины.
По дороге к парковке они оба молчали. Ее рюкзак так и остался в кустах, но сейчас ей было не до этого. Позже заберет.
Повернувшись, он посмотрел на нее:
— Что тут произошло?
Несколько секунд Сибилла колебалась. Но что ей оставалось, кроме как сказать правду.
— Она думает, что я была любовницей Руне.
Он рассмеялся. В какое-то мгновение она подумала, что ей надо обидеться.
— Любовницей Руне? С чего это она вдруг решила?
Он по-прежнему улыбался, и его реакция ее чем-то смущала.
— По-видимому, у него была любовница, которая теперь раз в неделю приносит на могилу цветы.
Улыбка его внезапно исчезла, и, прежде чем ответить, он глубоко вздохнул.
— Вы вообще знакомы с Керстин? — спросил он.
— Нет.
Он посмотрел в сторону кладбища, словно хотел убедиться, что она не идет за ними следом.
— Я понимаю, каково вам, но постарайтесь все-таки ее простить.
— Простить? Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
Он сокрушенно вздохнул, словно ему было трудно говорить об этом.
— Цветы приносит сама Керстин, но потом забывает об этом. Она не в первый раз обвиняет людей на кладбище. После смерти Руне она сама не своя.
Сибилла смотрела на него широко раскрытыми глазами. Наверное, он понял ее замешательство и, не дожидаясь вопросов, продолжил:
— Я сегодня для этого сюда и пришел, хотел разобраться с собственными мыслями. Ей надо помочь, но как — не знаю. Мне кажется, это мой долг перед Руне, я должен попытаться ей помочь.
Версия разваливалась на глазах. То есть, если нет никакой любовницы…
Мысль крепла.
— В каком смысле она сама не своя?
Он смотрел в землю, по-прежнему озабоченно.
— Несколько месяцев она болела. Раньше она работала медсестрой в больнице, но… Им начало казаться, что она ведет себя странно. Потом она прекратила работать, но все стало еще хуже.
Сибилла вспомнила белый подол, который выглядывал из-под пальто Керстин Хедлунд во время их первой встречи.
— Она ходит в медицинском халате.
Он скорбно кивнул:
— Да. Я знаю.
Значит, первое ощущение было верным. Это она. Женщина с ненавистью в глазах. Она работала в больнице, ей удалось получить доступ к списку жертв, и она просто отняла у них все, что — как ей казалось — принадлежит только ей.
А то, что жизнь Сибиллы Форсенстрём при этом разбилась вдребезги, не имело ни малейшего значения. Это даже кстати. Из этого можно извлечь кое-какую пользу.
Она прикрыла глаза.
По всему ее телу разлилось мощное непреодолимое желание сделать так, чтобы этой женщине стало очень больно. Сколько мучений, сколько страха! И главное, выброшенные деньги. Выброшенное будущее.
Резко развернувшись, она снова направилась в сторону кладбищенских ворот.
— Куда вы? — крикнул он ей вслед.
Сибилла не ответила, но, приблизившись к воротам, обнаружила, что у могилы никого нет. Керстин Хедлунд ушла через другой выход.
Постояв немного на месте, она пошла назад.
— Где она живет?
Он выглядел чуть обеспокоенно.
— Зачем вам это?
— Я хочу поговорить с ней.
Он колебался.
