— Вы действительно считаете, что это имеет смысл?
Она ухмыльнулась.
Имеет смысл? Как будто это она, Сибилла Форсенстрём, устанавливает тут правила игры.
Может быть, сквозившая в ней решимость заставила его оставить попытки остановить ее. Он только вздохнул, словно сожалел, что вообще ввязался в эту историю.
— Я могу подвезти вас, — произнес он в конце концов. — Пешком тут далеко.
~~~
Рюкзак она забыла. Она могла думать только об этом. О том, что она должна ее наказать.
Ингмар не произносил ни слова.
Молча вел «вольво» старой модели через центр Виммербю, мимо многоквартирных домов и нескольких вилл и дальше, туда, где уже не было никаких строений.
По обе стороны дороги лес.
Сибилла ничего не видела.
Горе тем, которые правых лишают законного.
Слова звучали в ее душе, точно предзнаменование.
Она не заметила, как они остановились.
— Кажется, она еще не вернулась. Машины нет.
Его голос вывел ее из оцепенения, вернул на пассажирское сиденье «вольво». Она посмотрела в окно. Желтый деревянный дом с опущенными жалюзи.
— Я могу подождать. — Она сделала движение, намереваясь открыть дверь.
— Дождь идет, — констатировал он.
Дождь и вправду шел. Вода ручьями текла по стеклам.
— Я живу вон там. Хотите пока чашку кофе?
Кофе. Кофе ее сейчас интересовал меньше всего. Но, с другой стороны, глупо отказываться от бесплатной пищи. Сосиски упали в пустоту, и в пустоте оставалось много свободного места.
Она кивнула, он снова завел машину.
Едва он успел переключиться на вторую передачу, как они уже въехали в ворота у зеленого дома, расположенного наискось от жилища Керстин Хедлунд.
Они же еще и соседи.
Сибилла вышла из машины.
Дождь не прекращался. Они оба почти бежали по гравию дорожки, Ингмар чуть впереди. На ступенях она повернулась проверить, не приближается ли машина Керстин Хедлунд, но дорога была пустынной.
— Вы услышите, когда она приедет, — заверил он. — Кроме нас, тут никто не живет.
Она вошла в прихожую. В доме сильно пахло растворителем.
— Ой, я забыл вынести скипидар.
Он куда-то исчез, но вскоре вернулся, держа в руках стеклянную банку с замоченными кисточками.
— Запах скоро выветрится. Я оставлю это пока здесь.
Открыв наружную дверь, он выставил наружу банку и снова запер дверь поворотом ключа. Она повесила куртку на прибитую к стене вешалку с полкой для шляп.
— Вы рисуете? — поинтересовалась она.
— Просто в качестве хобби. Входите. Мы же должны выпить кофе.
Наклонившись, он расшнуровал ботинки, и она последовала его примеру. Потом он предложил ей пройти в кухню.
Она огляделась по сторонам. Наверняка этот мужчина живет не один. На окнах — белые тюлевые занавески, прихваченные розовыми бантами по бокам. На подоконнике — ухоженные комнатные растения, она забыла их названия. Под каждым горшком белая кружевная салфетка ручной, видимо, вязки.
Он подошел к мойке и налил воду в кофейник.
— Присаживайтесь.
Она сделала что ей велели. Из окна была видна дорога. Вытащив почти пустую облезлую банку, он отмерил кофе. Она посмотрела на него внимательно. Что-то на этой кухне было не так. Все выглядело опрятным, прибранным, но каким-то устаревшим, что ли. Неудобно низкие рабочие столы, старые, ни разу не менявшиеся дверцы кухонной мебели. Да, вряд ли устройство дома составляло главный интерес того, кто здесь жил. Хотя кто она такая, чтобы критиковать.
— Вы живете один? — поинтересовалась она.
На этот раз он посмотрел на нее почти сердито.
— Да. С тех пор как умерла мама, я живу здесь один.
— Простите. Это случилось недавно?
Запыхтела кофеварка.
— Нет-нет. Прошло уже около десяти лет.
Но занавески ты не поменял.
— Бутерброд хотите?
— Спасибо. С удовольствием.
Он подошел к холодильнику. Старая модель с черной пластмассовой кнопкой на ручке. Такой холодильник был в квартире у Гун-Бритт в Хюлтариде. Двадцать пять лет назад.
Взявшись за ручку, он помедлил.
— Ах да, — произнес, убирая руку. — Я забыл заехать в магазин. Боюсь, вам придется удовольствоваться одним кофе.
— Конечно.
Открыв кухонный шкаф, он вытащил чашки и поднос. Миленькие кофейные чашечки в голубой цветочек. Расставил их на столе и открыл нижний ящик.
Раздался звук приближающегося автомобиля, и она выглянула в окно. Но машина, проехав мимо, исчезла из поля зрения.
Ингмар сворачивал салфетки. Тонкие салфетки, предназначенные специально для кофепития. Последний раз она видела похожие, когда пила кофе у кого-то в гостях в Хюлтариде. Ну и что? В сельской местности время никуда не торопится.
— Все должно быть красиво, когда принимаешь дорогих гостей.
Она наблюдала за тем, как обстоятельно он расстилает скатерть, как аккуратно задвигает ящик. А он явно воодушевлен. Как будто давно не испытывал ничего столь же приятного. Наверное, потому что к нему редко приходят в гости женщины.
Прежде чем разлить кофе, он принес серебряный подносик с сахарницей и маленьким сливочником в том же стиле, что и чашки. Оглядел убранство стола, явно любуясь. Наконец сел напротив нее и улыбнулся:
— Прошу вас.
— Спасибо.
Сливочник почему-то оказался пустым, ей захотелось попросить молока к кофе, но она воздержалась. Взяв чашку за крошечную ручку, сделала один глоток. За его спиной висела вышитая крестиком картинка в рамке. «Любовь сильнее всего».
— А что вам нужно от Керстин? — внезапно спросил он.
Вопрос застал ее врасплох. Очевидно, он всю дорогу следил за ее напряженными раздумьями, но теперь до нее вдруг дошло, что ему по-прежнему не известно, кто она такая.
Сибилла опустила глаза.
— Я хочу просто поговорить с ней немного.
Улыбка словно приклеилась к его лицу.
