2
1. Песнь лжи
Домам суждено рухнуть,
Не век суждено им стоять.
Глазам суждено потухнуть,
Не век суждено им сиять.
Старый вновь молодость не обретёт,
Тот, кто проснулся, вовек не заснёт.
Не от страха, от радости ты восклицаешь.
Всё лживо, лживо – ты, девочка, знаешь.
Радость – пасть в битве на равных,
Горе – жить, подлость терпя.
Радость – спросить: кто враг мне?
Горе – спросить: кто судья?
Счастлив, кому уже больше не встать,
Горе бежавшим: вовек им не спать.
Не от страха, от радости ты восклицаешь.
Всё лживо, лживо – ты, девочка, знаешь.
Луна с солнцем сгинут не скоро,
А наши дни сочтены.
Кружит над отцами ворон,
И будут рабами сыны.
Отец: Я бы в сыне продолжил путь.
Сын: Мне б, как тебе, навсегда уснуть.
Не от страха, от радости ты восклицаешь.
Всё лживо, лживо – ты, девочка, знаешь.
Сильны дикари, злобны были.
Стал за ночь наш брат стариком.
До вечера в грудь его били
И в спину до ýтра потом.
А утром он лёг, чтоб не встать никогда.
И видевший это уснёт навсегда.
Не от страха, от радости ты восклицаешь.
Всё лживо, лживо – ты, девочка, знаешь.
2. Песнь радости глаз
Пришла злоба издалека,
И готовит страх засаду.
Ночь, - сказали, - будет горька.
Дню, - сказали, - не будешь рада.
Злоба зрела и страх не спал,
Строят козни, чуть утро встало.
Их сломить тебя Бог создал,
И снести их силы дал Он.
В этом доме, чей крах недалёк,
Ты к субботе чепцом косы скрыла.
Каждый в комнате нищей скребёшь уголок,
Пока стены стоят и стропила.
О желанная вечная мать
Всех живых, предназначенных тленью!
Ты поставлена грань охранять
Между жизнью и вечным забвеньем.
Тебя жажду всем телом, душой.
Но к тебе устремлён напрасно.
И беззвучно порхает твой смех надо мной.
Я, глухой, его слышу ясно.
Да, я знаю, настанет пора,
Будешь сломлена этой бедою.
И сотрут твою радость, и скажут: 'Пора!'
Но пока радость глаз со мною.
3. Песнь света
Опасности нет ничего ясней.
Лицо твоё открыто ей судьбою.
И каждая душа в свой срок между ножей
Лицо врага увидит пред собою.
Блажен, кто в доме взгляд мог видеть гордый твой,
Где траур и опасности повсюду.
Я потерял тебя, но, как арфист слепой,