Град камней не прекращался… Они сломали ему позвоночник… он осторожно опустился на землю и лег так, как лежал в лоне Мары до того, как появился на свет…
Часть камней падала на Анну, но она не чувствовала боли… Из ее головы исчезло все, кроме одной обреченной мысли: защитить Амон-Pa, спасти сына… И когда она увидела сына, лежавшего на земле, сразу опустилась на четвереньки и своим телом закрыла его со всех сторон.
Александр и Михаил лежали на земле за стволом дерева, отец тоже накрыл их своим телом. Они не видели, что происходило за стволом дерева. А там происходило страшное: камни с грохотом ударялись о камни, стоял жуткий шум. Гора камней быстро росла, разбойники израсходовали и те камни, которыми они запаслись заранее, и те, что в изобилии валялись вокруг под ногами. Камни сломали Петру ребра, ноги, попали в голову, и он потерял сознание.
Обезумевшие подростки-разбойники не угомонились бы еще долго, но услышали приказ вожака:
— Хватит… А теперь бежим отсюда… Быстро…
И свора разбойников исчезла сразу, оставив под большим деревом большую, гору камней, на вершину которой сели прекрасные птички и горько заплакали.
Глава 47
Августа и Юстиниан потеряли покой.
— Юстиниан, — повторяла Августа уверенно, — я знаю, что Амон-Pa находится недалеко от нас… совсем недалеко… надо поискать его!
Юстиниан вызвал Иакова и поручил выделить группу людей для поисков Амон-Ра.
Дети, находившиеся на стройке, узнали об этом и опередили взрослых. Более тридцати мальчиков мгновенно переправились на другой берег реки и начали обследовать всю местность, каждый куст, каждую ямку, каждое дерево.
— Амон-Ра… — кричали они, — мы ищем тебя…
Гору из камней под большим деревом первым увидел Филипп. Там же заметил он лежавшего на земле человека. Он подбежал к нему и удивился: человек всем телом распростерся над двумя мальчиками, пытался перевернуться, чтобы освободить их, но не смог.
Прибежали и другие ребята. Общими усилиями они осторожно подняли пострадавшего и уложили рядом. Обе ноги у него были переломаны.
— Отец, как ты? — одновременно спросили сыновья.
Тот произнес с трудом:
— Помогите Анне и Амон-Pa… Может быть, они еще живы…
Тридцать мальчиков собрались вокруг Александра и Михаила. Братья поняли, что это не разбойники. Лицо каждого выражало сострадание и готовность помочь.
— Кто вы? — спросил Михаил у Филиппа, который прибежал первым и стоял впереди всех.
— Друзья Амон-Pa, мы его ищем! — ответил Филипп.
— Амон-Ра и наша мама находятся под этой каменной горой! Помогите высвободить их!
Ребята немедленно занялись разрушением горы: они брали камни и бросали их рядом.
Скоро присоединились рабочие под руководством Иакова, которого сопровождали Илья и Иорам.
Иаков узнал от Петра о том, что произошло. С огромным усилием Петр рассказал ему, как его сыновья ловили рыбу и как увидели большую группу подростков, которые сидели у обочины дороги. Старший сын Александр подслушал их разговор и узнал, что они напали на след Амон-Pa, им известно, что он где-то здесь, в этих окрестностях, и что они готовятся напасть на него. 'Мы немедленно вернулись к этому месту, где ждали нас Амон-Pa и мать моих детей, и сказали, что нужно бежать немедленно. Мы намеревались перебраться через Иордан и присоединиться к людям, которые там чем-то были заняты. Мы надеялись, что они защитят нас. Но Амон-Pa не согласился бежать. Он держал на ладони птенца и сказал нам, что пока не посадит его в свое гнездо, не уйдет. Тем временем прибежали подростки-разбойники, которые забросали камнями Амон-Pa и мою жену… Они под этой грудой камней… '
Петр плакал, рассказывая о случившемся. Иорам осматривал его покалеченное тело и принимал меры помощи.
На колеснице примчались Августа и Юстиниан.
Иаков рассказал им все, что узнал от Петра.
Августа, заплакала, и Юстиниан не в силах был успокоить ее.
Все с тревогой и нетерпением ждали, пока дети и взрослые разбирали гору из камней.
— Вижу… — закричал Филипп, когда в камнях заметил ступни ног.
Скоро показалась и спина — это была Анна.
— Мама… мама… мама… — с радостью и страхом вскрикнули Александр и Михаил.
В странном положении увидели люди Анну: она не лежала на земле, раздавленная горой камней, она не была в крови; она стояла на четвереньках и закрывала Амон-Pa. Получилось, что под ее телом в свободном пространстве должен был находиться Амон-Ра. Всю груду камней держала женщина на своей спине. Удивлению присутствующих не было конца: как эта слабая женщина могла удержать на своей спине тяжесть, которая раздавила бы слона.
Быстро отбросили оставшиеся камни.
У всех теплилась надежда, что увидят Амон-Pa в живых.
Анну, стоявшую на четвереньках, осторожно подняли и уложили рядом с Петром.
Но там, где должен был быть Амон-Pa, все увидели то, чего никто никогда не видел: на земле играли нежные синие, фиолетовые, утреннего небесного цвета языки пламени, они целовали, ласкали ладони, сомкнутые в ракушку. Больше там ничего не было.
Молча, задумчиво, с какой-то торжественностью смотрели и взрослые, и дети на это чудо- зрелище.
Филипп присел у языков пламени.
Он протянул руку и взял в руки ладони-ракушку.
Он держал огненную ракушку, языки пламени дотрагивались до его лица, но не обжигали его. В сердце Филиппа заискрился свет.
— Это есть руки Амон-Ра, — произнес он тихо, но его в полном молчании услышали все, — я узнаю их… А этот огонь есть огонь его сердца, я его тоже узнаю…
Потом он осторожно открыл ракушку из кистей рук Амон-Ра.
На ладони лежал птенчик: живой, с длинной шеей, с большой головой, с огромным животом, с раскрытым клювом.
Птенчик радостно запищал.
Запищали птички-родители: жалобно, грустно, и радостно.
Илья взял птенчика, посадил его за пазуху и, недолго думая, залез на дерево. Все молча следили, как тот поднимался с ветки на ветку. Он достиг вершины огромного старого, может быть, тысячелетнего дерева, достал из-за пазухи птенца, поцеловал его в клюв и посадил в гнездо. Филипп еще держал в своих руках кисти рук Амон-Pa, горевшие фиолетовым огнем. Он хотел прижать их к груди, поцеловать, приласкать, но не успел. Перед глазами у всех голубые, фиолетовые, цвета утреннего неба языки пламени вдруг сомкнулись в единое целое, закруглились, превратились в огненный шар, который испускал радужные лучи. Шар молниеносно взлетел в небо и вскоре исчез.
— Юстиниан, что это было?! — так беззвучно произнесла удивленная Августа, что Юстиниан не услышал ее.
На небо взирали дети, взирали взрослые, где-то в Беспредельности они искали путь, по которому летел прекрасный шар — огонь сердца Амон-Pa, или его живая и вечная душа. Но на небе не было и следа.
— Царство Небесное… Царство Небесное… — шептал Филипп.
Иаков опустился на колени и протянул обе руки к небу.
Опустились на колени все и тоже протянули руки к небу.
