принципов.
Рискованно ли выдвигать новые дидактические принципы в теории обучения? Возможно, положения, о которых пойдет речь ниже, вовсе не новые, но возведение их в ранг дидактических принципов, по всей вероятности, будет воспринято с недоверием. Однако могу оправдать свою решительность тем, что в одних учебниках педагогики и дидактики я нахожу четыре принципа, в других — восемь, в третьих — одиннадцать. Выходит, нет принципа для определения дидактических принципов, и, пока педагогика не успела захлопнуть двери перед другими соображениями, «рвущимися» стать принципами, я осмеливаюсь предложить еще три.
Принцип продолжения жизни ребенка на уроке
Ребенок не может оставить свою жизнь, свои впечатления, свои переживания где-то далеко за порогом школы и приходить с чистым, стерилизованным стремлением учиться. И пусть не думает ни один педагог, что, когда он приступит к обучению, ребенок с этой же минуты расстанется со своими переживаниями, расстанется с воображаемой прогулкой на своем велосипеде, который ждет его на балконе или в сарае, расстанется с впечатлениями от вчерашней семейной драмы, расстанется со своим оловянным солдатиком, который лежит у него в кармане, совсем забудет о сказке, которую так увлекательно рассказал дедушка вчера вечером. Все это составляет его жизнь. О событиях, впечатлениях, переживаниях можно на время позабыть, но забыть совсем и полностью погрузиться в познание чего-либо другого — это дело не из легких. Зачем, милый коллега, вырывать нам из рук ребенка оловянного солдатика? Чтобы он не забавлялся им на уроке? Чтобы он стал более внимательным и сосредоточенным? Намерение, конечно, похвальное, и отнять оловянного солдатика у ребенка нам не составит никакого труда, надо будет просто нахмурить брови и сказать строго: «Дай мне эту штучку!» или нечто подобное. Но вот сможем ли мы с таким же успехом выкинуть из его головы огорчение из-за отнятого солдатика, тревогу о его судьбе? Подумаем об этом!
Может быть, нам и не стоило прибегать к таким мерам? Пусть лежит оловянный солдатик в кармане, пусть ребенок катается в своем воображении на велосипеде, пусть находится под впечатлением вчерашней дедушкиной сказки! Пусть каждый приходит в школу со своей полной жизнью. А я попрошу их поделиться со мной, со своим педагогом, тем, что волнует каждого из них.
И тогда прямо на уроке (все равно, какой это будет урок) Илико достанет из кармана своего оловянного солдатика. Я с большим интересом стану его рассматривать. «Как он мне нравится! У тебя только один солдатик? Есть еще и другие? Нет, не надо дарить мне его! Приведи всю свою армию оловянных солдатиков; наверное, поиграть с ними будет очень интересно!» Илико будет доволен и завтра же принесет всех своих солдатиков, а я поищу сказку об оловянном солдатике, чтобы прочитать ее всему классу.
Гига порадует меня тем, что' его папа вернулся из командировки: «Привез мне какой-то подарок, но я еще не знаю, какой, потому что папа приехал усталый и не успел распаковать чемодан, сказать — что за подарок — не захотел. «Это мой секрет!» — так сказал папа. Вот вернусь из школы домой и узнаю, что папа привез!» «А потом скажешь? А если это будет игрушка, ты дашь нам поиграть?»
А Элла радостно сообщит нам, что у нее вчера ночью появилась сестренка. Папа так волновался, все пошли в родильный дом, она была дома одна, но спала, ничего не знала, что происходит. А сегодня утром папа сказал: «У тебя появилась сестренка!»
— А как ее назвали? — поинтересуются дети.
— Мы еще не придумали!
— А что вы пожелали бы Эллиной сестренке? — спросил бы я ребят.
— Чтобы она выросла большой девочкой!
— Чтобы она была красивой и умной!
— Доброй и чуткой!
— Чтобы она любила своих родителей!
— И сестру тоже!
— Чтобы она была послушной!
— Училась хорошо!
— Чтобы она училась в нашем классе!
— Элла! — скажу я сияющей от радости и удовольствия девочке. — Передай, пожалуйста, твоей сестренке наши добрые пожелания!
Элла улыбнется.
— Она же не поймет, она же маленькая!..
— А ты запомни все и скажи ей, когда она станет большой, скажи, как нас всех порадовало сегодня известие о ее рождении!
Зурико расскажет, что у дедушки вчера был сердечный приступ, вызывали «скорую помощь». Дома никто не спал всю ночь. А дедушка всех успокаивал: «Не волнуйтесь, все пройдет!» Зурико скажет еще, как он любит своего дедушку. «Он — настоящий сказочник. Хотите, когда он выздоровеет, я приведу его в школу и он всем расскажет сказки?» Сегодня утром, вспомнит мальчик, Дедушка поцеловал его, а мама опять вызывала по телефону «скорую помощь». И у меня, и, значит, у моих шестилеток тоже на лице появится печаль. Я попрошу Зурико передать своему дедушке наши пожелания скорого выздоровления, наше приглашение в школу — рассказать нам сказки и еще попрошу отнести в подарок этот комплект открыток, который мы сами приготовили На Уроках рисования.
Илико будет доволен, Гига успокоится, Элла станет счастливее, Зурико почувствует облегчение.
Так где же, если не на уроках, на этих источниках сознательной жизни детей, должно брать начало воспитание отзывчивости, чуткости, сорадости, сочувствия, сопереживания? И если это будет так, то вариации этой педагогической мелодии сильнее и внушительнее прозвучат в повседневной жизни детей, а сам уроки станут смыслом их жизни.
Принцип установления деловых отношений с детьми
Что это значит? Обратимся к С. Т. Шацкому (у которого я заимствовал это понятие); чтобы разъяснить суть деловых отношений на уроке «…Дело в том, что педагогические вопросы весьма сильно отличаются от обычных человеческих вопросов: педагог знает ответ на свой вопрос, и ученику тоже хорошо известно, что ответ на вопрос, задаваемый учителем, у него уже в голове имеется. Когда же мы спрашиваем друг друга, то мы спрашиваем только о том, чего мы не знаем…
В голове ученика, несомненно, складывается убеждение, что если учитель знает ответ и все-таки спрашивает, то его педагогический вопрос есть своего рода педагогическая уловка, и ученик старается ответить на этот вопрос не по существу, а старается угадать тот ответ, который имеется в голове учителя. …Все эти вопросы, которые мы задаем своим ученикам, в конечном итоге создают неделовые отношения между учителем и учениками. Учитель делает целый ряд педагогических подходов, уловок, а ученики понимают его цели и стараются (Принять некоторое оборонительное положение…
Но как же поставить вопрос по-иному? Можно ли в вопросах и ответах создавать деловые отношения, деловые настроения между учениками и учителем? О чем учителю следовало бы спрашивать? Если он хочет установить деловые отношения, то он должен спрашивать о том, чего он не знает, что ему неизвестно в его работе с учениками. Ему неизвестны те затруднения, которые испытывались учеником, те сомнения, которые он переживал, те интересы, которые возбуждаются у ученика к работе, или то неприятное ощущение, которое связано у него с этой же работой. Таким образом, если учитель хочет спрашивать о чем-либо своих учеников, то было бы вернее спрашивать их как раз о тех условиях, которые сопровождали работу учеников, т. е. спрашивать о затруднениях, сомнениях, интересах и т. д.
При таких условиях, я полагаю, можно было бы воспитать в ученике очень большой интерес к своим ответам, тогда он будет желать как можно чаще подвергаться таким вопросам со стороны учителя, ибо эти
