вспыхнули грозным огнём. — Я разработал тщательный план!
Светлейший встал из-за стола, прошёл к камину.
— Ты придёшь в монастырь, попросишься в послушники. Пожалуешься настоятелю на горькую жизнь, потерю идеалов… — дьявол взял кочергу, помешал ею в огне. — Что, мол, в душе пустота, решил обратиться к Богу… ну ты, вроде, парень смышленый, сообразишь. — Он отставил кочергу. — Феофилу понравится подобная бодяга. Тебя примут в послушники с испытательным сроком. Будут заставлять делать грязную работу, придётся отказаться от водки и табака. Терпи!
— Да я… — начал Сидоркин.
Работодатель предупредительно выставил ладонь:
— Знаю, ты не терпила! Придётся, дело того стоит.
— Как долго? — мрачно спросил Саня.
— У тебя срок — три дня. Сегодня вторник, нужно успеть до вечера пятницы перед Пасхой. Просечёшь обстановку, улучишь нужный момент. Монахи доверяют друг другу и никогда не закрывают храм на замок. Там и замка-то нет… — Дьявол огладил лысину. — Как тебе план?
— Ты мне заплатишь миллион! — рубанул Сидоркин. — Половину в долларах, половину в евро! Тогда можешь на меня рассчитывать!
— Ты охренел совсем?! — возмутился светлейший. — Ты собираешься украсть полотно Рембрандта, так что ли?! — Герцог присел на стул рядом. — Прибавлю десяток тысяч.
— Имей в виду, — карманник внешне раскрепостился, — мне всю жизнь придётся скрываться, твои ребята положили кучу народа.
Дьявол подумал:
— Хорошо, 115 тысяч.
— Нет, ты жмот, — обнаглел вор. — Прибавлять по пятёрке… торгуйся по-настоящему.
Он повернулся к дьяволу и в упор взглянул на него.
Шрам герцога налился кровью:
— И ты торгуйся! Ты, вообще, не снижаешь несусветную сумму!
— Для дьявола миллион — несусветная сумма? — усмехнулся Сидоркин. — Ладно, сбавлю сотню тысяч.
Он сложил руки на груди, гордо откинулся на спинку стула. Светлейший подумал:
— Дам 118 тысяч… — ещё пару секунд поразмышлял, — с половиной.
— Имей совесть, — произнёс карманник. — Убиты менты, легавые землю будут рыть, пока меня не найдут. А когда найдут, не будут рассусоливать и разбираться: виновен, невиновен… Вмиг пришьют, не успею сказать «жопа»!
— Вот и прекрасно! — воскликнул дьявол, потирая руки.
— Безмерно счастлив, — пробухтел Саня, искоса глянув на собеседника. — Тебе, гляжу, радостно?
— Ты превратно истолковал мою радость, — ответил герцог. — Когда тебя убьют…
Сидоркин рассерженно посмотрел и заерзал на стуле.
— Ну, пусть даже не убьют, — исправился светлейший. — Но люди же смертны, и ты когда-нибудь умрёшь. После смерти, конечно, попадёшь в моё хозяйство. В этом нет никаких сомнений, ты слишком грешен. А у меня будешь жить, как король, — промурлыкал дьявол. — Устрою на местечко попрохладней. Даю слово! Подумай о душе, Саня.
— Дай хоть тысяч двести, — сдался Сидоркин. — На земле тоже хочется пожить в удовольствие. К тому же, менты…
— Хорошо! — громыхнул герцог. — Сто сорок две.
— Половина в американских деньгах, половина в европейских, — напомнил Сидоркин.
— Какой разговор? — оскалился светлейший. — Договорились?
Он протянул руку.
— Договорились, — карманник пожал руку и добавил:
— Я бы хотел получить аванс.
5. Эскорт-аванс
Через четверть часа Порось, Хрыщ и Саня входили в огромный зал с колоннами. Главное место здесь занимала синяя гладь бассейна, площадью около ста квадратных метров.
— Девочки! — крикнул Хрыщ, хлопнув в ладоши, как заправский султан.
Из-за колонн вышли брюнетка и блондинка топлесс. Остановились перед троицей в самых соблазнительных позах.
— Это покойницы? — с дрожью в голосе спросил вор.
— Мы что, похожи на извращенцев? — вознегодовал Порось. — Эскорт-услуги, двести баксов в час. Всё по высшему разряду!
— Мы не знали, каких баб ты больше любишь, — вставил Хрыщ. — Решили взять австралиек. Ты как к австралийкам?
— Или ты патриот, больше любишь родную кровь? — хохотнул Порось.
— Да ладно, ребята, — Сидоркин почесал яйцо. — Баба — она везде баба: жопа, сиськи, посредине треугольник.
— Ну что, девочки, потрахаемся? — он потёр руки в предвкушении и сделал несколько шагов вперёд.
— Саня, девочки не говорят по-русски, они австралийки, — повторил Хрыщ.
— Да и чёрт с ним! Нам слова не нужны, — беспечно произнёс Саня. — Да, девочки? — он по- хозяйски приобнял красоток и чмокнул брюнетку в атласное плечико.
— Слушай, Хрыщ, а на каком же языке они болтают? — спросил у брата Порось.
— На австралийском, конечно, — брякнул тот.
— Саня, у тебя есть три часа. Девочки покажут сауну, сделают массаж, дадут — куда хочешь, — инструктировал Хрыщ. — Водкой особо не увлекайся, завтра утром отвезём тебя на работу.
— Привет, ребята, — махнул рукой Сидоркин, увлекая красоток в глубь комнаты и на ходу стаскивая штаны.
— Хозяин велел не брить рожу! Не забудь! — крикнул вдогонку Порось.
Но карманник и проститутки уже в обнимку прыгали в бассейн, визжа и поднимая тучи брызг.
— Идём, Пороська, выпьем после трудов, — сказал Хрыщ, завистливо глядя на плескающуюся троицу.
— Нам ещё баб отвозить, — напомнил Порось.
— Ты не садишься выпивши за руль? — поразился Хрыщ.
— Герцог приказал доставить шлюх домой в целости и сохранности, без всяких дорожных происшествий. Их сутенёр — старый приятель светлейшего. Ни один волосок не должен упасть с их голов. Иначе он нас пообещал поиметь.
— Ооо, дааа! — раздался голос карманника. — Делай, детка!..
Хрыщ резко повернулся и пошёл прочь. Пороська засеменил следом.
6. Дорога к послушанию
Первые лучи утреннего солнца пробились сквозь узкое окно комнаты. Пробежались по разбросанным по полу вещам. Отразившись от стены, скользнули по большой кровати с резными ножками. На ней, уткнувшись носом в подушку и раскинув руки, беззаботно спал Сидоркин. Солнечный луч упал на нос воришки, пощекотал за ухом. Побежал дальше и, споткнувшись о голую Санину пятку, бессовестно
