аккуратном, квадратообразном домике с вывеской «Антикварная лавка».
Водитель проводил его взглядом, вставил в зубы сигарету.
— Одна-ако? — протянул с весёлым удивлением. — Надо было всё-таки содрать с него бабки!..
Инок подошёл к кассе и обратился к продавцу — коротко стриженному, курчавому мужчине 40-ка лет, в еврейской шапочке:
— Здравствуйте!
— ЗдРавствуйте, — прокартавил продавец, учтиво вставая со стула. — Чем могу служить?
— Я бы хотел продать одну вещь…
— Что за вещь? — отозвался приказчик.
Монах воровато оглянулся на входную дверь, порылся за пазухой рясы и положил на прилавок изящный жёлтый крест примерно 15-ти см длиной.
Приказчик поднёс его к глазам, повертел в пальцах… со знанием дела хмыкнул. Положил крест на прилавок.
Сергий с волнением во взоре наблюдал за каждым его движением.
Служащий открыл дверь, ведущую во внутренние помещения, и крикнул:
— Хозяин, монах пРинёс золотой кРест! По-моему, сеРедина девятнадцатого века!
Хрыщ стоял возле неработающего телевизора в квартире Танюхи. Сама Танюха лежала на полу, на носилках, руки-ноги были освобождены от липких пут. Нечего и говорить, что девушка даже не шевелилась. Возле неё лицом вниз валялся медбрат, прикрытый медицинским халатом. Из-под халата торчали голые ступни и кусок задницы. Одежда медбрата — серые штаны и зелёный свитер, перекочевала на нечистика.
К стене, рядом с диваном, жалась бригада «Скорой помощи»: среднего роста худощавый мужчина с чемоданчиком в руке, видимо, врач; молодой парень — ещё один медбрат, и золотокудрая девушка — ассистент.
Бес нацеливал автомат по очереди на каждого и грозно спрашивал:
— Среди вас есть спец по нервам?! У меня нервы стали ни к чёрту, надо срочно лечить!
— Я невропатолог по специальности, — подал дрожащий голос доктор.
— Ты лечишь нервы?!
— Лечил… до того, как перешёл работать на «Скорую».
— Хорошо лечил!? — оскалился Хрыщ.
— Н-никто не жаловался, — врач стал заикаться.
Парень цеплялся пальцами за стену, пытаясь слиться с ней в единое и нераздельное целое, девушка молитвенно сложила руки на груди, беспорядочно блуждая испуганным взглядом в поисках спасения.
— Ну-ка, пристрели кого-нибудь! — приказал Хрыщ. Он приблизился к доктору, сунул ему автомат. — На свой выбор, разрешаю.
— Я-я н-не м-могу… — проблеял врач, вжимаясь в стену.
— Сможешь, — успокоил бес.
Он обхватил безвольную, трясущуюся руку эскулапа своей, положил указательный палец доктора на курок. Повернул автомат, подлаживая под палец… Внезапно оружие гулко выстрелило. Пуля засела у Хрыща под шеей, а крови не было.
— Ма-ама! — в ужасе прошептал медбрат.
— Ты не в меня стреляй! — проворчал Хрыщ, немного покачнувшись, но не выпуская руку врача. — Одежду только испортил.
Девушка молча рванулась, пытаясь выбежать из угла.
Реакция Хрыща сработала молниеносно. Эскулаповым пальцем он нажал на спусковой крючок. Ассистентка сделала скачок и рухнула на пол, неловко подвернув ногу. Между лопаток медленно проявлялись две кровавые дырки.
Хрыщ выхватил автомат, сделал шаг назад и надавил на спуск. Три пули впились в грудь доктора. Он выронил чемоданчик, схватился одной рукой за рану, другой за плечо медбрата. Глаза, выражавшие дикую муку, закатились. Доктор упал лицом вверх, испуская изо рта кровавую пену.
— Теперь ты грешен! — объявил убийца. — И, значит, пойдёшь в ад. Наверху могут многое простить, но только не покойников… И я, наконец, подлечу нервы, иначе эта работа совсем их истреплет! Да и Пороське не помешает, тоже стал срываться…
Бес посмотрел на медбрата. Тот всхлипывал, слёзы текли по лицу. Парень стоял неестественно прямо, чуть закинув голову назад, и смотрел вперёд ничего не видящим взором.
— А ты живи! — объявил Хрыщ, опуская автомат. — Я не такой кровожадный, как Порось, убиваю только в интересах дела. — Бес сделал два шага по направлению к выходу, оглянулся. — Иногда бывают срывы, но… это издержки вредного производства…
Бес пошёл прочь.
Медбрат не слышал его разглагольствований. Он, по-прежнему, почти беззвучно плакал, уставившись в одну точку.
Приказчик в антикварной лавке сидел на табурете, откинувшись на стену, и читал газету. Звякнул колокольчик над входом, продавец опустил газету, посмотрел на дверь. Показался Авраам, за ним незнакомый мужчина в чёрном костюме.
— Хасим, дядя на месте? — осведомился еврейчик, останавливаясь возле кассы.
— Да, у него клиент, — Хасим ответил, не поднимаясь, с интересом поглядывая на спутника Авраама.
— Идём, Саша!
Парочка зашла за прилавок, еврейчик потянул на себя белую дверь, ведущую в кабинет, и чуть не столкнулся в проходе с толстым монахом.
— Прошу прощения! — Обошёл Божьего служителя, подошёл к дядиному столу, присел напротив Соломона и задвигал губами. Сидоркин лишь услышал его первый выкрик: «Дядя Соломон!». Далее Арик стал говорить тише.
— Серё-ёга!? — удивился карманник, разглядывая инока.
— Здравствуй, Александр!.. — смутился монах. Он почему-то потупил глаза.
— Что ты тут делаешь!? — Вор стоял, подперев плечом открытую дверь.
— Да так… — Сергий ещё больше зарделся. — Кое-что продавал… — Затем расстрига взглянул на недавнего послушника и добавил обиженно. — Меня выгнали из обители! Из-за тебя!
Приказчик наблюдал, навострив уши и забыв про газету.
— Как это? — Сидоркин изобразил непонимание.
— Игумен Феофил очень рассердился на меня за то, что ты в моё дежурство украл раку… Ты сюда её продал?
— Рака — это ящик с костями? Так называется?
Сергий кивнул:
— Да. В раке лежал прах святого Алексия, покровителя монастыря.
— И ящик, и кости я отдал дьяволу, Серёга, — будничным тоном произнёс карманник. — Боюсь, для монастыря они потеряны. Если только вашему аббату не придёт в голову спуститься за этими вещами в преисподнюю. Только помимо костей вашего святого пряника там лежали ключи спасения. Вот, хочу спасти Бога. Он бы сам себя спас, но, по ходу, не знает о грозящей опасности.
Инок открыл рот и быстро-быстро заморгал. Приказчик сильно вытянул голову и тоже открыл рот, прислушиваясь.
— Саша, подойди! — позвал Арик.
— Пойдём-ка со мной! — Сидоркин развернул инока, легонько подтолкнул. Дверь за ними плавно закрылась.
Монах не двигался с места, по-прежнему часто моргая.
— Идём, идём! — карманник обнял невольного подельника за плечи. Так они и прошли к столу.
— Арик, познакомься, и вы тоже, Соломон! — торжественно сказал Саня. — Это мой подельник —
