добавил, что упомянутая в прекрасном рассказе Киплинга «Рикки-Тикки-Тави» маленькая, но очень ядовитая змея Карайт почти наверняка была не крайтом, которые имеют в длину почти два фута, а именно песчаной эфой. Автор, похоже, был чрезвычайно доволен тем, что обнаружил неточность у великого Киплинга.
За стеклом маленький черный раздвоенный язык на мгновение вытянулся в сторону двух индийцев.
Давно уже умерший английский натуралист закончил описание echis carinatus тем, что эта змея очень осторожна и возбудима, бросок ее стремителен и нападает она без предупреждения. Клыки ее настолько малы, что проколы от них почти не заметны. Укушенный боли не чувствует, но смерть почти неизбежна и наступает через два-четыре часа, в зависимости от массы тела и физического состояния жертвы в момент укуса и после. Причиной смерти является кровоизлияние в мозг.
— Сколько вы за нее хотите? — тихо произнес Рам Лал.
Старый гуджарати развел руками.
— Эта змея нечасто встречается, — извиняющимся тоном произнес он, — а такой отличный экземпляр вообще редкость. Пятьсот рупий.
Рам Лал сторговался на 350 рупий и унес змею из магазина в кувшине.
Перед возвращением в Лондон Рам Лал купил коробку сигар, освободил ее от содержимого и просверлил в крышке двадцать маленьких отверстий для воздуха. Он знал, что змея может не есть неделю и обходиться без воды дня два-три. Для дыхания ей нужно мизерное количество воздуха, поэтому он обернул сигарную коробку со змеей внутри несколькими полотенцами, достаточно пушистыми, чтобы сохранить нужное количество воздуха даже внутри чемодана. В Индию он прилетел с одной дорожной сумкой, но специально купил здесь дешевый чемодан с полотняными стенками, сложил в него купленную тут же на базаре одежду, а коробку засунул в самый центр. Закрыл и застегнул чемодан он лишь перед самым выходом из гостиницы. В бомбейском аэропорту он отправил чемодан в грузовой отсек «Боинга». Ручной багаж Рам Лала был досмотрен, но ничего интересного в нем не обнаружилось.
Самолет авиакомпании «Эйр Индия» приземлился в лондонском Хитроу в пятницу утром. В аэропорту Рам Лал присоединился к длинной очереди индийцев, пытающихся попасть в Британию. Поскольку он был не иммигрантом, а студентом, и у него с собой были подтверждающие это документы, его пропустили довольно быстро. Он даже успел подойти к багажному транспортеру, как только на ленте показались первые сумки и чемоданы… Его чемодан выехал среди первой дюжины. Он отнес его в туалет, там вытащил из него коробку и переложил ее в дорожную сумку. Когда он подошел к выходу для тех, кому нечего декларировать, его остановили, но обыскали только чемодан. В сумку таможенник тоже заглянул, но копаться в ней не стал. Рам Лал на бесплатном автобусе проехал до первого терминала и на ближайшем самолете вылетел в Белфаст. Добравшись в Бангор около пяти часов вечера, он смог наконец осмотреть свое приобретение.
Прежде чем открыть коробку, он снял со стоящего у кровати ночного столика лист стекла и аккуратно подсунул его под крышку. Через стекло он увидел змею, которая ползала внутри по листьям от стенки к стенке. Она замерла и посмотрела на него злыми черными глазками. Рам Лал снова закрыл крышку и быстро вытащил стекло.
— Спи, мой маленький друг, — негромко произнес он, — если ваш род вообще спит. Утром ты исполнишь приказание Шакти.
Пока не стемнело, он купил банку кофе с завинчивающейся крышкой и дома пересыпал ее содержимое в фарфоровый чайник. Утром, натянув рабочие перчатки, он переместил змею из коробки в банку. Взбешенная рептилия цапнула перчатку, но Рам Лала это не расстроило. Завтра к полудню ее яд восстановится. Какую-то секунду он смотрел на сжавшуюся змею в стеклянной кофейной банке, потом плотно закрутил крышку, положил банку в свою коробку для обедов и отправился к вокзалу ждать рабочий грузовик.
У Большого Билли Камерона была привычка: приехав на работу, он снимал пиджак и вешал его на первый попавшийся крючок или торчащий из стены гвоздь. После обеденного перерыва, как заметил Рам Лал, великан всегда подходил к пиджаку и доставал из его правого кармана трубку и кисет с табаком. Порядок никогда не менялся. Выкурив трубку, он выбивал из нее остатки табака, поднимался, произносил: «Ну все, ребята, пора за работу» и клал трубку обратно в карман пиджака. Когда он разворачивался, все должны были стоять на ногах.
План Рам Лала был простым, но надежным. Утром он незаметно положит змею в правый карман висящего пиджака. Съев свои бутерброды, Камерон отойдет от костра и сунет руку в карман. Змея сделает то, ради чего ее по велению Шакти привезли сюда через полмира. Она, эфа, а не сам Рам Лал казнит ольстерца.
Камерон, изрыгая проклятия, отдернет руку и увидит висящую на пальце змею, глубоко вонзившую зубы в его плоть. Рам Лал вскочит, сорвет змею, швырнет ее на землю и раздавит ей голову (тогда она уже будет безопасной, потому что израсходует весь свой яд). А потом, изображая отвращение, он бросит ее в реку Комбер, которая унесет единственную улику в море. Конечно, могут возникнуть подозрения, но подтвердить их не удастся.
В начале двенадцатого, сказав, что хочет поменять кувалду, Харкишан Рам Лал выскользнул на луг, открыл коробку для завтраков, достал кофейную банку и, отвинтив крышку, вытряс ее содержимое в правый карман висящего пиджака. Не прошло и минуты, как он вернулся на свое рабочее место. Никто даже не заметил, что он выходил из здания.
В обед кусок не лез ему в горло. Рабочие, как всегда, расселись вокруг костра. Куски старых сухих балок трещали и рассыпали искры, над ними кипел котелок. Пока все, как обычно, переговаривались и шутили, Большой Билли поглощал приготовленные женой толстые бутерброды. Рам Лал, специально занявший место поближе к пиджаку, все-таки заставил себя есть, хотя сердце чуть не выпрыгивало у него из груди и внутреннее напряжение росло с каждой минутой.
Наконец Большой Билли доел, скомкал бумагу, в которую были завернуты бутерброды, бросил ее в огонь и сыто рыгнул. Потом, ворча, поднялся и направился к пиджаку. Рам Лал повернул голову, чтобы увидеть, что произойдет. Остальные не обращали на него никакого внимания. Билли Камерон подошел к пиджаку и опустил руку в правый карман. Рам Лал затаил дыхание. Пару секунд Камерон шарил рукой в кармане, потом достал трубку с кисетом и принялся набивать ее табаком. Тут он заметил, что Рам Лал не сводит с него глаз.
— Что уставился? — с вызовом рявкнул он.
— Ничего, — произнес Рам Лал и отвернулся к огню.
Но сидеть спокойно он уже не мог. Индиец поднялся и потянулся, исхитрившись повернуться при этом вполоборота. Краешком глаза он увидел, что Камерон положил кисет обратно в карман и достал оттуда коробку спичек. Бригадир зажег трубку и сосредоточенно затянулся. Потом подошел обратно к костру.
Рам Лал снова сел на свое место и в недоумении уставился на пламя. Почему, спрашивал он себя, почему великая Шакти так поступила с ним? Ведь змея была ее инструментом, который он привез по ее команде. Но она не пустила его в ход, отказалась использовать собственное орудие возмездия. Он снова повернулся и посмотрел украдкой на пиджак. Внизу у самого шва на левой его стороне что-то пошевелилось и замерло. Рам Лал закрыл глаза. Дыра в кармане! Какое-то маленькое отверстие в подкладке разрушило весь его план. Оставшееся время он работал словно в тумане, индийца переполняли сомнения и тревога.
Когда приехал грузовик, чтобы отвезти их обратно в Бангор, Большой Билл Камерон, как обычно, сел в кабину, но из-за жары снял пиджак, свернул его и положил себе на колени. У вокзала Рам Лал видел, как он бросил все еще сложенный пиджак на заднее сиденье своей машины и уехал. Рам Лал подошел к Томми Бернсу, который остался дожидаться автобуса домой.
— Скажи, у мистера Камерона есть семья?
— Конечно, — простодушно ответил маленький труженик. — Жена и двое детей.
— Он, наверное, далеко живет, раз на машине приезжает, — заметил Рам Лал.
— Недалеко, — ответил Бернс. — В Килкули.[20] На Ганауэй- гарденз, кажется. Ты что, в гости к нему собрался?
— Нет, нет, — быстро ответил Рам Лал. — Увидимся в понедельник.
