штабе 3-го отделения Военизированной Охраны.
— Не совсем мне нравится наша столовая, — сказал мне однажды начальник 3-го отряда, и нет в ней уюта... Да и обеды только из 2 блюд. Надо бы обеды из 3-х блюд, а завтрак и ужин из 2-х. Кроме этого в столовой в течении всего дня должно быть сладкое кофе. Помещение тоже надо переменить.
— На двадцать рублей, которые я получаю от каждого столующегося, этого сделать нельзя, товарищ Долгобородов, - ответил я.
— Да, да, я знаю, товарищ, это верно. Но мы можем изыскать средства. Я получил от инспекции предписание, в котором предлагается сделать это и мы должны сделать.
На другой день Долгобородов предложил мне проект: «Я нашел, сказал он, — двенадцать хороших, почти новых сетей в доме, где я живу. Я дам вам эти сети, человек десять шакалов и одного надзирателя, а вы их пошлите ловить селедку. Часть селедки пойдет в нашу столовую, другую часть продайте на Кандалакшский консервный завод, а на вырученные деньги покупайте для столовой все, что надо. В первую очередь купите радиоприемник. Дальше мы сделаем так: я вам дам муку, пшено, растительное масло, махорку, одним словом все то, в чем нуждаются карелы и лопари: вы все реализуйте на дичь, я слыхал на Еаб-даче у лопарей много дичи, — на сливочное масло, на творог, на яйца и прочие нужные нам продукты»... Так мы и сделали. В столовой появился радиоприемник и сладкое кофе с пирожными, фрукты и прочее. Часть рыбы шла в столовую, а другая шла на квартиры Долгобородова, его помощника Бауера и Дернова — секретаря ячейки. Появилась у нас дичь, яйца, сливочное масло, творог, молоко. Чекисты- надзиратели, и без того красномордые, разжирели, как свиньи.
Проявляя такую заботливость о своих надзирателях, УСЛОН не в меньшей степени заботится и о выполнении своей программы лесозаготовительной и других. Поэтому с десяти заключенных, которые ловили рыбу, УСЛОН требовал лес. А раз они фактически на лесных работах не состояли, то положенный для них урок выполняли, добавочно к собственному, их товарищи.
Питание заключенных. Основная пища заключенного состоит из 1 килограмма в день черного и всегда сырого хлеба и пшена, из которого утром готовят кашу, а вечером суп. В суп через день кладется вяленая вобла, иногда головки соленой воблы, но рыба эта всегда настолько испорченная, что около склада, где она хранится, нельзя пройти от зловония. Изредка в суп попадает картофель, но почти всегда сырой и мерзлый. Мясо, т. е. худая, от палых лошадей, конина, — дается заключенным два раза в неделю: 5-6 маленьких кусочков, накрошенных в суп, в общей сложности не более 100 грамм.
В кашу кладется микроскопическое количество подсолнечного масла, не более 2-х грамм на человека. Заключенные никогда не получают полностью той ничтожной нормы масла, приблизительно 15 грамм в день, которая на них полагается: надзиратели, пользуясь тем, что продовольственным складом заведует заключенный, без стеснения забирают масло для собственного стола в неограниченном количестве. Они жарят себе на нем пирожки и оладьи, продают карелам и лопарям, выменивают на него себе сливочное масло, яйца, оленину, оленьи шкурки и т. д. Так делается и с мукой, отпускаемой для подболтки супа заключенных. Масло крадут не только чекисты, но и сами заведывающие продовольственными складами: отчасти они берут его в свою пользу, а отчасти не выдают полностью кашеварам, боясь нехватки при отчетах и строгой ответственности за нее.
Сахару заключенный получает 400 грамм в месяц. Чаю он не получает и пьет голый кипяток. Не полагается ему и табак — махорка.
Одежда. Все заключенные СЛОНа работают в собственной одежде и носят собственное белье. Казенное обмундирование им дается лишь тогда, когда они окончательно износят свое собственное, и только тем, кто работает в лесу и ежедневно выполняет свой урок. В СЛОНе имеются поэтому, по официальному выражению «раздетые». Кроме рваного и вшивого белья у них нет ничего. На 1-е мая 1930 г. их в СЛOHe было 14.875 человек. Работать на лесозаготовках они не могут. Не может, однако, и ОГПУ допустить, чтобы 14.875 человек сидели без работы. Оно шлет заключенных в СЛОН для работы, оно ждет от них экспортный лес, и вдруг 15.000 человек будут сидеть и даром есть СЛОНовский хлеб! Выход, конечно, нашли.
«Всех раздетых использовать на работах путем выдачи им одежды тех заключенных, которые возвращаются с работы по окончании урока», — такой приказ разослал УСЛОН всем командировкам, как только узнал о раздетых. Голодный, весь мокрый и еле передвигающий от усталости ноги, заключенный теперь после работы должен был сейчас же раздеться до белья и отдать одежду своему товарищу, в одежде он все-таки мог согреться и отдохнуть. Теперь отобрали и это. Он может только набрать еловых ветвей, постелить их на голые нары и спать на них. Но покрыться ему всетаки нечем. Ночью, когда он начнет замерзать, он соскакивает с нар, бежит к железной печке и греется. Согревшись, опять идет на свое место и на некоторое время засыпает. Так проходит вся ночь у «хозяина» одежды, так проходит весь день у пользующегося его одеждой. Зато растет советским лесной экспорт. Зато СССР — мировой поставщик лесных материалов...
Расскажу по поводу раздетых случай, имевший место на острове Соловки зимой 1928 года. Все заключенные Кремля были выстроены на вечернюю поверку. Командир 12-й роты тоже выстроил своих «шакалов» на граничащей с ротой большой каменной площадке, покрытой тонким слоем льда. Человек 50 среди них было раздетых. Чтобы они не раздражали чекистского глаза товарища дежурного, их поставили в задних рядах. Пока пришел дежурный, раздетые — совсем босые и в одних нижних рубашках— совсем замерзли. Когда дежурный чекист Карпов и с ним лагерный староста поздоровались и, сделав поверку, уходили, послышались какие-то странные звуки, похожие на плач. Карпов остановился, потом зашел в тыл строя. Там он увидел застывших от холода и странно взвигающих раздетых.
— Это что за гвардия у тебя, ротный?
— А это — дети Ленина — сказал с иронией кто-то из строя, опередив своим ответом командира роты…
Автор ответа был сначало посажен на 30 суток в «крикушник», а затем отправлен в штрафную командировку «Овсянка», на «загиб». (Об «Овсянке» читатель узнает впереди).
Болезни и врачебная помощь. Отсутствие у заключенных сносной собственной одежды, совершенная непригодность, в условиях сурового севера, СЛОНовской и наличие раздетых — все ведет к массовому обмораживанию заключенных. В зиму на 1930 год, на одних только Коловицких командировках (в 30-ти километрах северо-восточнее станции Кондалакша), в одну неделю обморозилось 850 человек.
Обычно обмороженные оставляются на месте. Там они, если чудом не выздоровеют, погибают. Эти 850 человек были привезены на ст. Кандалакша, где находится штаб 3-го отделения СЛОНа. Привезли их потому, что иначе посланным вместо них новым заключенным негде было жить на командировке. В качестве представителя ИСО, я принимал их. Несмотря на 30-ти градусный мороз одежда с них была снята и оставлена работающим в лесу. Полуголые обмороженные лежали на санях, прикрытые сеном. Многих сняли с саней уже мертвыми. Еще живых перетаскали в холодный барак и положили на голые нары. Лазарет 3-го отделения, рассчитанный всего на 45 больных, принять их не мог; оказать какую-нибудь реальную помощь он тоже не мог: там не было ни медикаментов, ни перевязочного материала; в другие лазареты их тоже не послали: зачем расходоваться, чтобы выпустить из лазарета калеками?.. На что советской власти калеки?.. ИСО приняло меры лишь к тому, чтобы этот случай не сделался гласным для Кандалакшского «вольного» населения. Это было достигнуто: все 850 человек, как один, умерли от заражения крови. Всех их ночью живые «шакалы» свезли на санях в Кандалакшский залив и там сбросили в заранее приготовленные большие проруби...
«Бог даст, времечко настанет, —
Мать ровная не узнает,
Где зарыт ее сынок»...
Так поется в одной популярной и нелегальной песенке заключенных в СЛОН.
Второй бич, которым природа севера бьет заключенных, — куриная слепота и цынга.
Куриная слепота часто ведет к убийству заключенного, когда он отойдет вечером несколько шагов от командировки в лес, чтобы оправиться, и заблудится. Чекист- надзиратель прекрасно знает, что заключенный заблудился по болезни, но он желает выслужиться, получить повышение, получить благодарность в приказе и денежную награду, а главное — им владеет особенный чекистский садизм. Он рад поэтому взять такого заключенного «на мушку» и выстрелом из винтовки положить наповал. Жертвы
