– Ты уже знаешь ответ.
– Скажи мне.
– Твоя жизнь заставляет краснеть от стыда мои романы.
– У тебя никогда не было интриги.
– У тебя никогда не было прозы.
– И что теперь?
– Покажи мне свой грот.
Она за руку свела меня с исчезающей тропинки. Протащила сквозь заросли деревьев к опаленному солнцем выходу – ни тени той черной ночи.
– Что здесь случилось? – спросил я. Она закурила. – Ты сказала, тут был пожар?
– Разве я могла быть хорошей, Джонатон? Как бы ты сам поступил? – Она высвободилась. – Представь, что ты влюблен. Представь, что ты любишь какую-то женщину, не твою милую Мишель. Допустим, это взаимно, но чем больше вы видитесь, тем чаще она хочет от тебя того, что за гранью твоих возможностей.
– Дружбы?
– Настоящего литературного таланта. Но, предположим, у тебя есть способ смошенничать. Ты бы смошенничал?
– Да.
– Даже если бы это означало навсегда потерять ту жизнь, к которой ты привык?
– Да.
– Но представь, что больно не только тебе. Представь, что и другие пострадают.
– Представляю. Ответ тот же.
– Тогда ты понимаешь.
– Иди сюда.
– Это было неизбежно, что я так дурно себя вела. В ночь, когда я сожгла рукопись, я просто сделала то, что было неотвратимо.
– Ты
– Оригинал.
– Ты дала мне его
– Только последнюю страницу. Я не смогла ее уничтожить.
– Почему?
– Хотела помнить правду, что бы ни случилось. Хотела помнить себя до лжи и знала – чтобы быть убедительной, чтобы убедиться, мне потребуется серьезное доказательство.
– Ты говоришь в прошедшем времени.
– В клинике я решила забыть. Пришла к выводу, что только так можно.
– Только так можно?
– Только так можно любить Саймона. Неправдоподобно, я признаю. С амнезией романов не пишут.
– Стэси, ты
– Там, где ты стоишь.
– Такое не забывается.
– Я думала, ты уже знаешь, поэтому и призналась.
– Сейчас я знаю все.
– И что теперь?
– Пигмалиону нужна новая книга.
– Кому?
– Твоему мужу.
– Да.
– Тебе нужна твоя жизнь с Саймоном.
– Да.
– А мне нужно…
Она поцеловала меня прямо в губы. Грубый и гибкий, словно кошачий, ее язык обволакивал и терся. Кисловатый привкус, подсоленный дымом ее дыхания, достиг моего носа. Она лизала и смеялась.
Я прикусил ее шею, упиваясь никотиновым потом. Она укусила в ответ, сильнее. Стукнула меня. Я впился в яремную вену.
Вот так все и случилось. Мы поимели друг друга в гроте Велланова. Раздели друг друга догола. Она кормила меня своей грудью. Я проталкивал член глубоко ей в глотку. Она поставила меня на колени. Я ее повалил. Раздвинув ноги, она вцепилась в меня. Я погрузился в нее, вышел. Я целовал ее соски, ее губы. Она потянула меня за ухо.
– Трахни меня, – сказала она. – Пожалуйста.
Куда деваться? Захват плеч. Толчки бедер. Боже милостивый, эта новизна. Два тела. Так хочется всего, все доступно. Ни покровов. Ни времени. Ни. Времени. Да. И все же. Так. Так-так.
Она открыла глаза мне навстречу.
– Мы…
– Да.
– Мы не…
– Да?
Она притянула меня к себе.
– О, Джонатон. Ты ничего не знаешь.
Я вез ее домой. Мы не разговаривали. Мы отнесли ее сумки наверх, собирались распаковать.
– Помоги мне, – сказала она. – Пожалуйста.
Я прошел за ней в гардероб Саймона. Всю конструкцию он посвятил платьям, которые подбирал для ее изящной анорексичной фигуры, но не оставил места для той одежды, которую она обычно носила. И она просто вытряхнула всю кучу шмотья на пол. Босиком, согнувшись пополам, она опустошала чемоданы. Что мне было делать? Я пошел в масть: слившись с хаосом, стянул брюки, задрал ее платье и вошел в нее сзади.
– А, – сказала она.
– Мм?
– Хм.
У нас были все возможности. Я вошел глубже, руки сжимали тугую плоть ягодиц. Она наклонилась вперед. Опустившись на четвереньки, зажала меня в угол. Мы имели друг друга под Рядами вешалок с пустыми костюмами Саймона. Она замерла. Обещай, что не кончишь, – сказала она.
– Что?
– Только с презервативом.
– Но я уже.
– Без меня?
– С тобой. В гроте Велланова.
– Я знаю.
– Тогда почему не сейчас?
– Думаешь, я пью таблетки?
– Я думал, все женщины пьют?
– Если есть причина.
– А как же – до?
– До Саймона?
– Сегодня, раньше. Когда мы были вместе, ты ни слова не сказала.
– Мы были в лесу.
– Какая разница?
– А что было делать?
– Что ты имеешь в виду?
