— «Горячая баня и чистые одежды. Пожалуйста?» Эта фраза будет давать полные сборы кукольным театрам и театрам кабуки из поколения в поколение!
— Бака на кабуки! — негодующе воскликнул Такэда. — Сэнсэй будет отомщен. Честь будет восстановлена. Сегодня ночью мы нападаем, как было решено, вы возьмете на себя корабль, я возьму церковь, одну и вторую, и буду убивать каждого гайдзина, какого встречу, пока меня не убьют. Что ты скажешь, Акимото? — Он встал и выглянул в окно. До ночи оставалось недолго. Вдруг он заметил, как ветер прошелестел по кустам. — Смотрите! Это знак богов! Ветер набирает силу. Он дует с юга!
Акимото одним прыжком очутился рядом с ним.
— Это правда, Хирага!
На мгновение Хирага растерялся. Неужели это и в самом деле знак?
— Никакого нападения, сегодня — нет. Никакого нападения!
Такэда резко обернулся.
— Я говорю, нападение. — Горящими глазами он посмотрел на Акимото. — Ты согласен? Сонно- дзёи!
Акимото колебался. И гнев, и уверенность Такэды сильно подействовали на него.
— Пожар прикроет наш отход, Хирага.
— Маленький, может быть, — раздраженно отрезал Хирага, — но не попытка сжечь всю Иокогаму. — Его мысли метались из стороны в сторону; он не мог придумать иного решения, кроме своего окончательного плана, а его нельзя было осуществить без помощи Тайры и не разжав стальную хватку Ёси у себя на горле. — Завтра или на следующий день, мы могли…
— Сегодня, — настаивал Такэда, едва сдерживая свой гнев. — Сегодняшняя ночь — дар нам свыше, боги говорят с нами!
— В это время года ветер устанавливается надолго. Нам нужны ещё люди, чтобы сжечь Поселение. Один из нас должен отправиться за ними в Эдо. Такэда, ты мог бы пойти.
— Как? Ты же сам говорил, что блюстители повсюду. Как?
— Не знаю, Такэда. — Хирага неуверенно поднялся. — Подождите, когда я вернусь, тогда мы сможем принять решение. Я поговорю с Райко, скажу ей, что мы уйдем завтра, — мы останемся, но так я ей скажу.
— Ей больше нельзя доверять.
— Я все твержу тебе, что ей никогда и не доверяли. — Хирага вышел и отыскал её.
— Хорошо, Хирага-сама, вы можете остаться. — Райко совладала с паникой, согретая изнутри бренди, и с тупым безразличием предоставила себя своей судьбе.
— Тайра сегодня здесь?
— Нет, и завтра тоже. Фурансу-сан здесь. Я знаю, что здесь.
— Пошлите за Тайрой. Вы ведь можете это сделать, не так ли?
— Да, а когда он придет, что мне сказать ему? — равнодушно спросила она, потом вздрогнула и в один миг пришла в себя, когда Хирага процедил сквозь зубы:
— Вы скажете ему, Райко, что Фудзико приняла решение и больше не желает подписывать контракт, что другой гайдзин обратился к вам, предложив более выгодные условия.
— Но цена её контракта фантастически хороша, он не дурак, он сравнит цены, и я потеряю его: он уйдет в другой дом, он уже побывал в некоторых. Я потеряю его.
— Вы потеряете свою голову, если из той круговерти, в которой вы оказались, не найти выход, — желчно сказал он, — а остальная часть вашего хорошо упитанного трупа пойдет на корм рыбам.
— Выход? — Она вся обратилась во внимание. — Так есть выход, Хирага-сама? У меня есть надежда? Вы знаете способ?
— Делайте, что вам велят, и, может быть, я сумею спасти вас. Пошлите за Тайрой немедленно. — Хирага холодно посмотрел на неё и вернулся к остальным. Они сидели на веранде, глядя на кусты, клонившиеся от ветра. — День или два нам ничего не грозит.
Такэда сказал с язвительной усмешкой:
— Она и не подозревает, что уже мертва, и сегодня вся Иокогама будет мертва, очищенная от этих тварей.
— Мы подождем один день. Завтрашняя ночь подойдет лучше всего.
Злость начала возвращаться к Такэде.
— Почему?
— Тебе нужна возможность спастись? Нанести смертельный удар, но остаться жить, чтобы наслаждаться им? Всем нам? Я согласен с тобой, что время пришло. Ты прав, Такэда. Но завтрашний день дает мне время, чтобы разработать план.
Помолчав секунду, Такэда спросил:
— Акимото?
— Давай согласимся подождать. Если ещё и спастись… Хирага это мудро подметил, Такэда, neh?
Недовольство росло, громоздясь над ними все выше и выше.
— Подождем. Один день. Я согласен. — Такэда встал и ушел в соседний чайный домик, служивший ему убежищем.
Через некоторое время Хирага сказал:
— Акимото, подожди немного, потом пойди и посиди с ним, успокой его.
— Он из Сацумы, брат. Кацумата был из Сацумы.
Хирага бросил взгляд на кусты, пригнутые южным ветром.
— Посиди с ним. Успокой его.
Тайрер был в ужасе.
— Контракта не будет, Райко-сан?
— Нет, прошу прощения, Фудзико передумала и получила гораздо лучшее предложение, прошу прощения, но она никак не хочет уступать.
— Пожалуйста? — попросил он, не разобрав большую часть того, что она сказала.
Она повторила ещё раз, добавив:
— Вот почему я попросила вас прийти так срочно. Прошу прощения, она не примет вас ни сегодня, ни вообще когда-либо.
Тайрер почувствовал, что летит с головой вниз, в бездонную пропасть. Он задавал вопрос за вопросом на своём лучшем, самом вежливом японском, но она лишь качала головой.
— Прошу прощения, — твердо сказала она и поклонилась, оканчивая разговор. — Доброй ночи, Тайра-сама.
Шатаясь как пьяный, Тайрер вышел на веранду. Сёдзи с легким стуком захлопнулась за ним. Деревянно переставляя ноги, он спустился на садовую тропинку и чертыхнулся, обнаружив, что забыл надеть свои туфли. Как в тумане, он сел на веранду и обулся.
— Чёрт меня подери, что же случилось?
Три дня назад, когда он вернулся с Бебкоттом из Эдо, все шло как нельзя лучше, контракт был согласован за исключением одного незначительного пункта, в течение недели он должен был внести деньги. Счет за оказанные ранее услуги был деликатно предъявлен и оплачен с улыбками и поклонами; Фудзико в ту ночь была милее и заботливее, чем когда-либо. Сегодня вечером, когда Райко прислала свою прислужницу в дом, который он делил с Бебкоттом, с просьбой срочно прийти к ней, он предположил с довольной улыбкой, что речь идет как раз о подписании документа. Чуть раньше он послал к ней сказать, что, вероятно, не сможет прийти в этот вечер, а также в следующий — он должен был отправиться в Канагаву.
И вот на тебе.
— Я не понимаю.
Порывы ветра кружили листья у его ног. Совершенно расстроенный и несчастный, он поплотнее запахнул пальто. Ночная тьма словно стала ещё гуще. С тяжелым, долгим вздохом он поднялся и зашагал по петляющей тропинке и вдруг встал как вкопанный, едва не столкнувшись с каким-то самураем.
— Боже милосердный, Накама! — вырвалось у него. Хирага схватился за меч, и Тайрер счел себя покойником.
