Майке... Майке? — Он поглядел на Бернис, чтобы та назвала фамилию, выскочившую из его раскалывающейся головы.
— Страуд.
— Тебе известно что-нибудь о Майке Страуде?
Электра в ответ выразительно пожала плечами.
— Он поселился здесь на три дня. Исчез через два, не заплатив по счету. Все, что мне известно, это то, что он был американцем и оставил анонимные пожитки, которые я убрала в Гробик. Было это два года назад.
— Ты хочешь сказать, что он исчез с лица земли и никто и никогда о нем не спрашивал. Не наводил справок?
— Нет.
— Ни друзья, ни семья?
— Ни единая душа.
Дэвид снова вздохнул. Боль в голове пульсировала все сильнее.
— Видел ли кто-нибудь что-нибудь дурное... из ряда вон выходящее... ну, называя вещи своими именами, видел кто-нибудь монстра?
Все трое, не отрываясь, глядели на него..
— Так видел кто-нибудь? — нажал Дэвид.
— Только один-единственный человек, — медленно произнесла Электра и указала на Дэвида. — Ты.
Он покачал головой, губы его растянулись в недоверчивой улыбке.
— Вообразил себе? Мне приснилось? Как хотите, так и называйте.
— И есть еще то, что случилось вчера ночью, — сказала Электра. — Пара из номера 101. Что стало с ними?
Дэвид отпил кофе.
— Электра, ты же сама сказала, что они чрезмерно увлеклись какой-то сексуальной игрой. С чего это ты запела по-иному?
— Потому что прошлой ночью осознала, что слишком долго отрицала правду. Хотя мое признание и запоздало, но я знаю, что настало время выложить все начистоту и рассказать, что происходит.
— А что происходит?
— Многие годы из гостиницы пропадали постояльцы. Сотню лет мы, то есть Чарнвуды, замалчивали происходящее. Мы цокали языками, мы делали вид, что постояльцы просто сбежали, не заплатив. Мы складывали их пожитки в кладовку под лестницей. И мы так удобно обо всем забывали.
— Разве в дело не вмешивалась полиция?
— Временами, но не так часто, как ты думаешь. Если исчезает совершеннолетний человек и нет особых причин подозревать нечестную игру, они не слишком стараются. Если ты мне не веришь, попробуй пойти в полицейский участок и заявить о чьем-нибудь исчезновении.
— Ладно, и что же случилось с этой парочкой прошлой ночью?
— Что-то — и я правильно выбрала слово: не кто-то, а что-то — пробралось в гостиницу и напало на них. — Электра смотрела ему прямо в глаза. — Что-то жаждало их крови. В буквальном смысле.
— Да ладно тебе, — запротестовал Дэвид. — Не можешь же ты говорить всерьез?
— Поверь мне, я совершенно серьезна.
— Но кто или что жаждало их крови?
— Те существа, которых ты видел в пещере много лет назад.
— Вампиры.
— Да. — Электра сдержанно кивнула. — Да, за отсутствием лучшего слова, вампиры.
— Но, правда же. — Дэвид поднял обе руки, взывая к здравому смыслу. — Вампиры?
— Вампиры. Или если хочешь — вампироподобные существа. Иными словами, существа, обладающие определенными свойствами, которые обычно приписывают вампирам в фольклоре. Принимая во внимание, что существа у нас в Леппингтоне происходят не из Трансильвании, сомнительно, что их побеспокоят чеснок или распятия. Но, как я уже сказала, они вампироподобны. Они передвигаются по ночам. Они не старятся, как мы, и они не умирают. И они питаются кровью.
Качая головой, Дэвид потер виски, потом сказал:
— И эти вампироподобные существа выкрали парочку из номера 101, чтобы выпить их кровь?
— Не совсем так. Думаю, что те, кто пробрался вчера в гостиницу, это были просто добытчики, фуражиры, если хочешь. Они утащили парочку к другим, которые обитают — за отсутствием лучшего слова — под землей.
— Как если бы собирали скот для фермера?
— Можно сказать и так.
— Электра. — Дэвид потряс головой. — Господи, так странно, все... так странно...
— А теперь твой дядя с помощью динамита сломал ворота, которые все это время держали их, как в клетке... — Медленно пожав плечами, она оставила фразу незаконченной.
— Так что понимаешь, Дэвид, — испуганным голосом произнесла Бернис. — Ты должен нам помочь.
— Почему я?
— Это же очевидно. Ты — единственный, кто может помочь, — сказала Бернис. — Ты — последний из Леппингтонов.
— Неверно.
— Твой дядя в больнице, и потом, это ведь он их освободил.
— Есть еще мой отец.
— Плывет на яхте в Грецию.
— Сдается, он практически умыл руки, отвернулся от этого города, как по-твоему?
Дэвид обнаружил, что дрожит с головы до ног. Рациональная сторона разума — опоздавшая к началу фронтальная доля мозга, развившаяся за последние тридцать тысяч лет, — та, что была вместилищем рационализма и способности учиться, и логики, и мышления Hoвогo Времени, настойчиво повторяла: Дэвид, не слушай этой суеверной чепухи. Эти трое совсем помешались. Они и впрямь верят в нелепую сказочку. Собирай вещи. Уезжай отсюда.
Но старая часть его сознания, упрятанная глубоко в подкорку, выкрикивала совсем другое. Она говорила из его сердца, из самого нутра:
Глаза Электры казались очень темными, она пыталась прочесть, что у него на уме. Она знала, что побеждает.
— Джек, — спокойно произнесла хозяйка гостиницы, — расскажи доктору Леппингтону, что на самом деле произошло вчера ночью.
— Все рассказать?
— Все, — подтвердила она, — потом мы отведем его в подвал.
Дэвид слушал рассказ Блэка. В рассказе не было никакой мелодрамы, наоборот, слова звучали как-то приземленно. Блэк вполне мог бы быть телеведущим, рассказывающим о том, как с севера надвигается холодный фронт, или объявляющим о проливных дождях с ураганным ветром. Джек Блэк рассказывал, как это было.
4
Блэк затянулся, окутав клубами дыма татуировки и шрамы.
— Прошлой ночью, — сказал он, обращаясь к Дэвиду, — я знал, что что-то не в порядке. Было у меня такое чувство, вот тут, прямо в самом нутре. Что-то сказало мне, что я должен остаться на верхнем этаже.
— Он стоял на страже, — объяснила Электра. — За вашими дверьми. Он, вероятно, спас вам жизнь.
— Ты сказал, что-то сказало тебе, — переспросил Дэвид. — Что именно?
