жильцом пансиона — представителем фирмы дамской одежды Дэвидсоном. И Марлоу вдруг пришло в голову, что, должно быть, это от него миссис Бродерик получила столь исчерпывающую информацию о покупках Леониды в день ее приезда в Хейгейт.
При виде Джека мужчины вздрогнули.
И, судя по выражению их лиц, он решил, что соседи по дому уже вынесли свой приговор.
Глава 17
Марлоу не стал прятать глаза. Он прекрасно отдавал себе отчет, что, по сути дела, ничего не знает об этих людях и, вероятно, по собственной вине. Джек воспринимал их просто как двух почтенных членов сообщества, любезных и сдержанных холостяков. Марлоу попытался было уговорить соседей застраховаться, но идея не увлекла ни одного из них. С тех пор они относились друг к другу вполне дружелюбно, но не более того.
А теперь оба считают Марлоу убийцей!
По крайней мере, Джеффрис.
Сначала он, а потом и Дэвидсон встали. На столике между ними стояли бутылка виски, два бокала и сифон.
Мужчинам было явно не по себе.
— Итак, вас тоже подняли с постелей? — заговорил Марлоу просто для того, чтобы нарушить неловкое молчание.
— Скверная история, очень скверная, — пробормотал Джеффрис таким тоном, будто речь шла о сломанной ноге. — Меня допрашивали добрых полчаса, но в конце концов Коул, кажется, поверил, что я его не обманываю… А вот вы угодили в жуткий переплет, Марлоу… Э-э-э… хотите выпить?
— С удовольствием!
— Так наливайте себе сами, по вкусу, — поспешно предложил Джеффрис, и Джек почувствовал, что оба соседа радуются, что им удалось растопить лед. — Мы как раз обсуждали всю эту историю. Вот уж мне никогда бы и в голову не пришло, что нечто подобное может случиться с Бетти! Но как-то недавно я заметил, что она уж слишком неожиданно повзрослела. А сегодня за ужином я как раз подумал, что матери следовало бы купить ей новое платье, а то старое вот-вот пойдет по швам.
Марлоу нетвердой рукой наливал себе виски. В тоне Джеффриса ему послышалось что-то глубоко неприятное.
— Я всегда считал, что Бродди слишком строга с дочерью, — сказал Дэвидсон. — Те времена, когда детей можно было превращать в бесплатную прислугу, давно прошли. Девочка заслуживала и приличных платьев, и большей свободы. Ведь ей позволялось только два раза в неделю гулять по вечерам! И вот что бывает, когда мать держит дочь в черном теле. Интересно, какой мерзавец это сделал?
— Наверняка кто-то из местных, — буркнул Джеффрис.
Откуда вдруг такая любезность? Может, он заходил в комнату Марлоу еще до его возвращения? Ну, полиция это живо выяснит.
Виски согревало Джека, придавало ему сил и даже чуточку оптимизма.
— А я думал, что вы считаете убийцей меня, — признался он.
— Что же, — проворчал Джеффрис, — на первый взгляд, вас и вправду можно было заподозрить, но, как я уже объяснил Коулу, я достаточно хорошо вас знаю и не могу в это поверить.
— Верно, — с живостью поддержал его Дэвидсон. — Не болтайте глупостей, Марлоу!
— Кроме того, надо быть буйнопомешанным, чтобы прикончить женщину в собственной комнате! — продолжал Джеффрис. — Нет, то, что тело нашли у вас на кровати, бросает тень скорее на Дэвидсона или на меня.
Марлоу допил бокал.
— Даже не знаю, от чего мне больше полегчало — от виски или от ваших слов, — сказал он.
— Выпьете еще? — предложил Джеффрис.
— С радостью. Полиция реквизировала мою бутылку, на случай, если там окажутся отпечатки пальцев.
— Странный тип этот Коул. Можно подумать, что он перебивается с хлеба на воду, а между тем жалованье у старших инспекторов наверняка вполне приличное.
— Да, платят ему совсем неплохо, зато жена настоящая мотовка, — заметил Дэвидсон. — Сколько денег она тратит на туалеты — уму непостижимо! Впрочем, миссис Коул — очень красивая женщина… А у нашего инспектора прекрасная репутация. Любопытно, позовет ли он на помощь Скотленд-Ярд? Меня бы это ничуть не удивило…
— Только в том случае, если дело покажется ему слишком запутанным, — проворчал Джеффрис. — Сами понимаете, тут вопрос престижа. — Он вдруг тихонько хлопнул в ладоши. — Ну что ж, пойду-ка я спать… Завтра мне надо быть в банке ровно в девять — директор устраивает проверку. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
— Пожалуй, и я последую вашему примеру, — заявил Дэвидсон и довольно неожиданно положил руку на плечо Марлоу. — Не переживайте и не волнуйтесь, старина. Полицейские не такие уж идиоты, чтобы счесть вас убийцей. Доброй ночи.
И, как будто стыдясь великодушного порыва, он заторопился уйти.
— Если хотите, можете допить бутылку, — с порога крикнул Джеффрис.
И он тихо закрыл за собой дверь.
На глазах у Марлоу выступили слезы.
Обычно он почти не пил и даже не мог справиться со вторым бокалом. Но на душе и так сильно полегчало. Вот только будут ли другие так же милосердны, как Джеффрис и Дэвидсон?
Джек закурил, и скоро его мысли снова вернулись к Леониде. Теперь он ругал себя за жестокость. И что на него нашло? Разве девушка не сделала все возможное, чтобы оправдать его? Будь она виновна, уж постаралась бы воспользоваться ситуацией и остаться в стороне. Нет, холодность Марлоу объясняется лишь усталостью и нервным напряжением… Джек посмотрел на часы: половина третьего. Леонида, вероятно, у себя в комнате, но, конечно же, не спит. Может, сходить к ней?
Марлоу допил бокал и затушил сигарету, а потом торопливо зашагал к лестнице. На верхней площадке по-прежнему дежурил полицейский. Джек увидел, что дверь в его комнату широко распахнута, и там все еще возятся трое мужчин. Зато кровать опустела.
У двери Леониды тоже стоял полисмен.
— Вы не знаете, мисс Уайльд еще не спит? — спросил Марлоу.
— Нет, сэр, она разговаривает с инспектором. Но он строго-настрого приказал их не беспокоить.
— А-а-а, — разочарованно протянул молодой человек. — Как вы думаете, ваш шеф надолго задержит ее?
— Даже не представляю, сэр.
— Ладно, спасибо.
Оставалось только спуститься вниз и ждать. У лестницы он столкнулся с, вынырнувшим из коридора, ведущего на кухню, доктором Томпсоном.
— Как себя чувствует миссис Бродерик? — неуверенно спросил Джек.
— Я сделал ей укол, так что ночь она проспит, но что будет завтра — даже не знаю. Бродди обожала свою девочку.
Врач выглядел вконец измученным.
— Спокойной ночи, — сказал он и побрел прочь.
— Спокойной ночи, доктор.
Марлоу вернулся в столовую и подтащил кресло к приоткрытой двери. Таким образом он сможет наблюдать за лестницей и увидит, когда Коул спустится вниз и оставит наконец в покое Леониду. И молодой человек опять горько пожалел, что обошелся с ней так сурово.
