парень, похожий на бывшего профессионального боксера. Что такого она могла в нем найти?
Задавая этот вопрос, Лу уже знал на него ответ. Власть. Неприкрытая, грубая власть. Дженне нравилось, что Кел может все, ее завораживала его манера пользоваться своей властью. Пусть он не мог похвастаться такой же родословной, как она, но этот выскочка не терялся ни в какой ситуации. Очень скоро Кел почувствовал себя своим среди тех, с кем выросла Дженна. И что бы там ни думали представители старой гвардии, они остерегались переходить ему дорогу.
Кел никогда не приглашал родителей навестить его. Когда они умерли – мать ненадолго пережила отца, – он послал Лу уладить все формальности и проводить тела в крематорий, причем сделать это предполагалось как можно быстрее. Кел никогда не отличался сентиментальностью.
С годами Кел стал выше ценить Лу, и тот об этом знал. Но при этом Лу отлично понимал, что, если Келу Уайтхоллу понадобится, он бросит своего верного Нокса на растерзание волкам. С мрачным изумлением Лу раздумывал над тем, как Келу удается всегда поставить дело так, чтобы он сам ни в чем не был замешан. Так что если кого и поймают, так только Лу.
Ладно, подумал Нокс, не один Уайтхолл такой умный.
Теперь Лу предстояло выяснить, кто такая Фрэн Симмонс, просто заноза в заднице или же она опасна. Это интересно, решил он. Яблоко от яблони недалеко падает, так, что ли?
Лу улыбнулся, вспомнив папашу Фрэн, этого угодливого идиота, которого мамочка не научила никогда не доверять таким, как Келвин Уайтхолл. Поэтому, когда мистер Симмонс наконец усвоил урок, было уже поздно.
53
Доктор Питер Блэк редко бывал днем в Уэст-Реддинге, находившемся примерно в сорока минутах езды от Гринвича, хотя машин на дорогах в это время было немного. Но он не хотел, чтобы его узнавали на улицах. Его путь лежал на удаленную ферму, где на втором этаже дома располагалась оборудованная по последнему слову техники лаборатория.
В налоговых документах штата это здание числилось как частный дом доктора Адриана Лога, офтальмолога на пенсии. На самом деле дом и земля принадлежали ХМО «Ремингтон», и если в лаборатории требовались исходные материалы, то их привозил из главной лаборатории в багажнике машины Питер Блэк.
Когда автомобиль остановился у порога дома, ладони Блэка были мокрыми от пота. Он боялся неизбежного спора, ожидавшего его. Более того, Питер знал, что победителем ему не быть.
Двадцать минут спустя он спустился с крыльца с пакетом в руках. Блэк положил его в багажник и поехал домой.
54
Эдна Барри сразу же поняла, что накануне вечером у Молли были гости. Хотя в кухне было убрано, на посудомоечной машине горел сигнал «вымыто», все-таки что-то было не так. Бутылочки с солью и перцем стояли на стойке, а не на рабочем столе, ваза для фруктов оказалась на полке, а не на столе, да и кофеварку оставили рядом с духовкой.
Перспектива привести все в надлежащий вид согрела Эдне сердце. Она повесила пальто в шкаф у двери. Ей нравилась работа. Но придется уходить, и это Эдну не радовало.
А что делать? Когда Молли узнала, что ее отпускают из тюрьмы, она попросила родителей нанять Эдну на работу, чтобы та убрала дом и купила продукты. Теперь Эдна приходила в дом Молли регулярно, и возникли проблемы с Уолли. Пока Молли сидела в тюрьме, он почти не вспоминал о ней, но ее возвращение как будто отпустило пружину. Уолли продолжал все время говорить о ней и докторе Лэше. И каждый раз, когда он о них вспоминал, начинал злиться.
Если бы она не ходила сюда три раза в неделю, Уолли скоро забыл бы про все это, рассуждала про себя Эдна, повязывая фартук поверх рубашки и брюк. Она обычно надевала фартук для работы по дому. Мать Молли всегда настаивала на форме, но Молли только рукой махнула: «Ах, Эдна, это необязательно».
Этим утром Эдна снова не заметила, чтобы Молли варила себе кофе. Не было даже признаков того, что она вообще проснулась. Экономка решила подняться наверх и проверить. Возможно, после всего происшедшего Молли просто спит. А вынести ей пришлось немало. С понедельника Молли успели снова арестовать за убийство, а потом отпустить под залог. Все повторилось, как шесть лет назад. Неприятно так думать, но было бы лучше, если бы ее снова посадили.
Марта считала, что Эдне следует бросить эту работу, потому что Молли опасна, вспоминала Эдна, медленно поднимаясь по лестнице. У нее опять разыгрался артрит.
«А ты и рада, что Марта так думает», – шепнул голос в ее голове. Пусть полиция сосредоточится на Молли, а об Уолли даже не вспомнит.
«Но Молли всегда была так добра к тебе, – напомнил другой голос. – Ты можешь ей помочь, но не станешь этого делать. Уолли был в доме тем вечером, и тебе об этом известно. Может быть, он сумеет помочь ей вспомнить, что случилось. Но ты не можешь так рисковать. Не можешь позволить Уолли сказать все, что ему захочется».
Эдна переступила порог спальни как раз в тот момент, когда Молли вышла из душа. Когда экономка увидела ее в пушистом махровом халате с волосами, завернутыми в полотенце, она сразу же вспомнила маленькую Молли, всегда такую вежливую, которая говорила ей: «Доброе утро, миссис Барри» – своим нежным негромким голосом.
– Доброе утро, миссис Барри.
Эдна вздрогнула, сообразив, что это не отголосок прошлого, а нынешняя, взрослая Молли обращается к ней.
– О, Молли, клянусь, я на какой-то миг снова увидела тебя десятилетней! Странно, правда?
– Вовсе не странно, – возразила Молли, – может быть, для меня, но не для вас. Простите, что вам пришлось подняться. Я вовсе не проспала, как вы могли подумать. Вчера я и в самом деле легла рано, но не спала почти до рассвета.
– Это плохо, Молли. А ты не можешь попросить у доктора что-нибудь от бессонницы?
