наружное оборудование, титановая сфера, защищающая кабину экипажа, готова была всплыть на поверхность за несколько минут — этакий пузырь с воздухом, защищенный от компрессии.
Брэдли предстояло получить вдвойне новый опыт. Во-первых, он ни разу не видел «Титаник» собственными глазами. Во-вторых, хотя он и вел «Марвина» на пробных испытаниях при погружении не ниже километра, опускаться в новом аппарате до самого дна ему не приходилось. За ним внимательно наблюдал опытный пилот субмарины, изо всех сил стараясь не ограничиваться ролью пассажира.
— Высота двести метров. Расстояние до затонувшего судна сто двадцать.
Высота! Странно было слышать это слово, находясь за штурвалом глубоководного аппарата. Между тем внутри кабины жизнеобеспечения «Марвина» глубина почти не имела значения. Для Брэдли гораздо важнее было знать расстояние до дна и держаться подальше от препятствий. Ему казалось, что ведет он не субмарину, а скользящий на бреющем полете самолет и ищет в густом тумане опознавательные знаки…
«Ищет», правда, не совсем подходило к ситуации. Брэдли точно знал, где цель. Великолепное эхо сонара летело далеко впереди глубоководного аппарата. Теперь до корабля оставалось всего сто метров. В следующее мгновение телекамера должна поймать «Титаник» в объектив. Но Брэдли мечтал увидеть его своими глазами, без посредничества техники. Он вырос до эпохи видео, и ему проще было поверить в реальность происходящего без мерцающего экрана.
В ярком свете фар «Марвина» возник острый, как лезвие, нос корабля. Брэдли выключил двигатель. Маленькая субмарина плавно заскользила к приближающимся стальным утесам.
Теперь от «Титаника» Джейсона отделяли всего несколько сантиметров адамантинового стекла, рассчитанного на колоссальное давление. Он взирал на призрак, не покидавший атлантические воды почти сто лет; казалось, корабль до сих пор движется вперед, будто его странствие только началось.
Гигантский якорь, наполовину скрытый занавесом водорослей, терпеливо ждал, когда его опустят. В сравнении с ним «Марвин» казался карликом. Тонны железа выглядели настолько зловеще, что Брэдли отвел субмарину подальше от кормы. Он медленно поплыл вдоль ряда иллюминаторов, похожих на пустые глазницы черепа.
Джейсон почти забыл о цели миссии. К реальности его вернул голос из мира наверху.
— «Эксплорер» — «Марвину». Мы ждем.
— Прошу прощения. Залюбовался. Он так хорош! Экран не передает всего великолепия. Такое нужно видеть самому.
Насколько знал Брэдли, старый спор, адекватно ли отражает реальность видеокамера, решился давным-давно. Роботы и их электронные датчики поистине бесценны — да, без них невозможно обойтись и в разведке, и во многих других операциях. Но они не способны передать картину целиком. «Телеприсутствие», спору нет, — чудесное изобретение. Однако порой оно порождает опасные иллюзии. Зритель может поверить, что видит некую отдаленную реальность, стопроцентно настоящую. На самом деле правды в ней всего процентов девяносто пять. Оставшиеся же пять жизненно важны: люди погибали из-за того, что до сих пор не существовало надежного способа передачи сигналов тревоги, выявляемых обонянием. Брэдли видел тысячи фотографий и видеозаписей «Титаника», но только теперь в его голове начала складываться полная картина.
Не хотелось отрываться. Он прекрасно понимал отчаяние Роберта Балларда, у которого при первом погружении было всего несколько секунд на осмотр судна. Наконец Брэдли включил кормовые двигатели, увел «Марвина» от гигантской металлической скалы и отправился к настоящей цели путешествия.
«Крот» покоился в люльке примерно в двадцати метрах от «Титаника». Его нос целился вниз под углом примерно в сорок пять градусов. Аппарат походил на космический корабль, стартовавший не в ту сторону. По этому поводу ходило немало злых шуток насчет пусковых устройств, построенных инженерами одного небольшого европейского государства.
Коническая буровая головка глубоко ушла в осадочный грунт. В нескольких метрах позади нее лежала широкая полоса металла — балласт «Крота». Брэдли развернул «Марвина», чтобы улучшить обзор, и переключил устройства видеозаписи на ускоренную съемку.
— Готовы, — отрапортовал он наверх. — Давайте обратный отсчет.
— Начинаем отсчет с десяти секунд. Инерционное управление включено… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… подъем! Прошу прощения — закапывайтесь!
Буровой механизм начал вращаться. «Крот» почти сразу скрылся за облаком ила. Брэдли успел поразиться скорости, с которой исчезала из вида установка. Через несколько секунд она полностью зарылась в дно.
— Бур работает, — сообщил Брэдли. — Ничего не вижу. Стартовая площадка затянута дымом. То есть илом…
Ил оседает. «Крот» исчез. Вижу небольшую воронку. Быстро затягивается. Подплывем с другой стороны. Ждем возвращения «Крота».
— Не спешите. У вас не меньше получаса. В худшем случае — пятьдесят минут. На малыша можно делать ставки.
«'На малыша'! Да в него вбухан не один миллион долларов, — подумал Брэдли, ведя 'Марвина' к носу 'Титаника'. — Не справится с задачей, застрянет — и Парки со товарищи придется заново усесться за чертежные доски».
Брэдли остановил субмарину слева от носа корабля. «Крот» появился через сорок пять минут. От устройства не требовалось ставить рекорды скорости. Погружение, лишившее его девственности, прошло успешно.
Аппарат Паркинсона только что надежно установил первый из запланированных тридцати поясов. Каждый рассчитывался на массу в тысячу тонн. По завершении операции «Титаник» поднимут со дна, как дыню в авоське.
Такова была теория. Похоже, она работала. До Флориды еще далеко, но теперь чуть ближе, чем раньше.
— Нашли!
Эмерсон ни разу не видел Руперта настолько возбужденным; для англичанина такое настроение было совсем не типичным.
— Уверены? — переспросил Рой. — Где?
— Почти не сомневаюсь. Девяносто девять процентов, что это он. Ну, девяносто пять. Там, где и ожидалось. В единственной свободной каюте, неподалеку от прадеда, в нескольких метрах. Помещение не успели подготовить до отплытия. Сейчас обе двери заклинило. Придется прорубаться. Погружаем ДУ, пусть работает. Останьтесь здесь, понаблюдайте.
«Уж не знаю, — подумал Эмерсон. — Дело семейное, а я посторонний». Да и тревога могла оказаться ложной, как обычно бывало со слухами о затонувших сокровищах.
— Как скоро проникнете в каюту?
— Не позднее чем через три часа. Там тонкая сталь, режется быстро.
— Желаю удачи. Держите меня в курсе.
Рой Эмерсон вернулся к работе — то есть продолжил старательно изображать деятельность. Когда он не изобретал, его мучила совесть. В последнее же время он почти перестал заниматься своими делами. Попытки навести порядок в электронном хаосе баз данных путем перемещения и классификации информации создавали иллюзию полезной деятельности.
Словом, радостное волнение Паркинсона ему не передалось.
Небольшая компания, набившаяся в каюту Руперта на борту «Гломар Эксплорера», не отрывала глаз от монитора. Зрители забыли даже про стаканы с напитками. Неудивительно: на судах типа «Эксплорера» по давней традиции бытовал сухой закон. В стаканах не было ни капли алкоголя.
