– Да. Совершенной новостью.
Он кивнул и достал из ящика штопор.
– Вам знаком этот предмет?
Она внимательно посмотрела на штопор:
– Видимо, это из винного погреба, но я не могу сказать точно, я никогда не работала здесь в погребе.
Неужели это орудие убийства? Или это нашли рядом с телом?
Инспектор снова кивнул и полез в ящик. Теперь он достал большой нож для разделки мяса.
– А эту вещь вы знаете?
– Я снова не могу сказать точно, я не работаю на кухне, и к тому же я здесь только несколько дней. То есть это может оказаться нашим ножом, с нашей кухни, но я не могу сказать с уверенностью.
Он кивнул, убрал нож и показал ей портновские ножницы.
Сердце Джульетт забилось. Они были очень похожи на ее ножницы, которые Гарриет подарила ей на двадцатилетие.
– Эти ножницы вам знакомы?
– Кажется, они мои. Или очень похожи. Если вы позволите посмотреть, я скажу точно, на моих есть гравировка…
Она замолчала. Ей показалось – не стоило говорить, что эти ножницы ее, хоть ей и не приходилось бояться за себя. Но все уже было сказано. Инспектор Ханниган внимательно на них посмотрел и нашел гравировку. Долго и внимательно он смотрел в глаза Джульетт.
– Вы были знакомы с покойным? Кажется, вы сказали, что вы камеристка мисс Сары?
– Да, все правильно. Но недавно я познакомилась с сэром Роджером… – Она замолчала, размышляя, как она скажет правду, которая покажется невероятной любому. Инспектор Ханниган склонил голову, ожидая продолжения ее слов. Ей показалось, что он знает о том, что она сейчас скажет ему. – Я не хотела говорить этого никому, полагаясь на сэра Роджера… Дело в том, что совсем недавно выяснилось, что он мой дедушка.
– Прошу прощения, – удивился инспектор, – как дедушка?
– Его сын Уильям, который умер через несколько лет после моего рождения, – мой отец. Моя мама служила у них горничной.
– Понятно. А у вас есть какие-нибудь доказательства этой претензии, мисс Гаррисон?
Она начала злиться. У нее не было никаких претензий, она просто рассказала правду.
– Это не претензия, – почти выкрикнула она, – это правда, и мне не надо было это устанавливать. Моя мать вела дневник, и там все это описано.
На лице инспектора Ханнигана отразилось сомнение.
– Вам известен юридический термин «фикция», мисс Гаррисон?
Она чувствовала нарастающую ярость.
– А вам известно слово «правда»? Я же сказала, что ни на что не претендую. Мне нравится работать у мисс Сары, и я буду продолжать у нее работать.
– Но все же вы решились противостоять сэру Роджеру.
– Я никому не противостояла, – сказала она, а сердце ее бешено колотилось. – Я не знаю, у кого вы раздобыли такую информацию, инспектор, но я не искала ссоры с сэром Роджером.
– Значит, вы не обсуждали с ним вопрос родства?
– Нет, мы с ним обсудили это. Но я не обвиняла его ни в чем и ничего не требовала, просто рассказала ему все, что я знаю.
– Что ж, я рад, что вы упомянули о вашем разговоре, потому что сэр Роджер оставил пространные записи о нем. Стало быть, вы не просили ничего у сэра Роджера. А почему вы решили донести до него эту информацию?
– Почему я рассказала, что я его внучка? – Джульетт начинала ненавидеть этого человека. Ведь пока он занимается такими бесполезными вещами, настоящий убийца может сбежать.
– А когда же вы разговаривали?
– Вчера. Но я же говорю…
– Да, все правильно, вчера. И это не было противостоянием, я уже понял. Я не могу понять, почему вы не сразу обратились к нему, когда поняли, что можете претендовать на часть наследства?
Джульетт подумала, что если бы он говорил с ней по-румынски, и то было бы больше взаимопонимания.
– Я вообще не думала обращаться к нему. Просто он оказался здесь, в Гемптоне, и мне представилась такая простая возможность.
Инспектор улыбнулся, но его улыбка показалась Джульетт отвратительной.
– Ага. Простая возможность. – Он прямо посмотрел ей в глаза. – Вы понимаете, какую ситуацию вы только что обрисовали, мисс Гаррисон? Вы решили рассказать сэру Роджеру о том, что вы его внучка, причем только потому, что это правда. Потом он сделал ряд распоряжений, отослав телеграмму своему
