«Элеонор Браун. Увлечения — рисование; профессиональные устремления — секретарь; внешкольные занятия — церковный хор; любимый вид спорта — роликовые коньки. Прогноз на будущее: станет правой рукой руководителя компании, рано выйдет замуж, родит двоих детей. Любит вечеринки и французские духи».
— О Господи, как ужасно все сложилось! — воскликнула Пэт.
— Вот именно, — подтвердила мисс Лэнгли. — Потому я и хотела, чтобы она уехала отсюда.
Пэт покачала головой, и ее взгляд упал на другие альбомы.
— Подождите, — попросила она, — у вас случайно нет альбома с Абигайль?
— Конечно, есть. Сейчас посмотрим... он должен быть где-то здесь.
Скоро мисс Лэнгли отыскала нужный альбом. На выпускной фотографии у Абигайль были длинные, до плеч, волосы, причесанные «а-ля паж». Губы чуть тронуты послушной улыбкой, в огромных глазах — непроницаемое спокойствие. Пэт прочла подпись под фотографией:
«Абигайль Форстер (Эбби). Увлечения — посещение законодательного собрания штата; профессиональные устремления — политика; внешкольная деятельность — дискуссионный клуб. Прогноз на будущее: станет членом законодательного собрания штата от Эйпл-Джанкшена. Любимое развлечение — хорошая книга».
— Член законодательного собрания, — рассмеялась Пэт, — это великолепно!
Через полчаса она покинула мисс Лэнгли, унося альбом с фотографией Абигайль. Садясь за руль, Пэт решила попросить прислать сюда съемочную группу — пускай отснимут несколько кадров города: Мэйн- стрит, дом Сондерсов, школу и шоссе с автобусом на Олбани. На этом фоне сенатор Дженнингс кратко расскажет о своем детстве, о рано пробудившемся интересе к политике. Отрывок завершится демонстрацией фотографии Абигайль в роли «Мисс штат Нью-Йорк». Затем — крупным планом снимок из выпускного альбома, а за кадром в это время звучит голос сенатора, рассказывающей о решении поехать в Рэдклиф вместо Атлантик-Сити — самом важном решении в ее жизни.
С неведомым прежде неприятным ощущением, что она занимается созданием фальшивого образа героини, Пэт объехала город, намечая места съемок. Потом расплатилась в «Эйпл-мотеле», вернулась в аэропорт Олбани, сдала взятую напрокат машину и с облегчением поднялась на борт самолета, державшего курс на Вашингтон.
Глава 9
Самолет, слегка вздрогнув, приземлился и плавно покатил по посадочной полосе.
Вашингтон прекрасен в любой час, в любое время года, думала Пэт. Ночные прожекторы, высвечивающие Капитолий и памятники, усиливали ощущение сказочной красоты и величия, неподвластных времени. Ей казалось, что прошло много дней с тех пор, как она уехала отсюда.
Едва открыв входную дверь, Пэт услышала телефонный звонок и поспешила снять трубку. Это был Лютер Пелхэм. В его голосе звучало нетерпение:
— Пэт, наконец-то я до вас добрался! Вы не соизволили сообщить, где остановились в Эйпл-Джанкшене. А когда я наконец вычислил это, вы уже улизнули.
— Простите. Мне следовало позвонить вам сегодня утром.
— Ладно, ладно. Завтра Абигайль выступит с большой речью перед окончательным голосованием по бюджету. Она предлагает вам провести весь день в ее офисе. Ее команда начинает работу в шесть тридцать.
— Договорились. Завтра в шесть тридцать я буду у нее.
— Как провели время на родине героини?
— Интересно. Думаю, мы сумеем отснять материал, который не вызовет у сенатора раздражения.
— Хотелось бы услышать подробности. Я как раз отобедал в «Жокей-клубе» и через десять минут могу быть у вас. — В трубке раздался щелчок.
Пэт едва успела переодеться в слаксы и свитер до приезда шефа. Библиотека была захламлена материалами сенатора, и Пэт провела Пелхэма в гостиную, предложила ему выпить и, получив согласие, пошла за бокалами. Когда она вернулась, Пелхэм изучал подсвечник на каминной полке.
— Прекрасная работа, — похвалил он. — И вообще в этой комнате все прекрасно.
В Бостоне у Пэт была ничем не примечательная однокомнатная квартира, такая же, как у многих других молодых людей, начинающих свою карьеру. Ей никогда не приходило в голову, что дорогая мебель и прочие аксессуары этого дома могут вызвать повышенный интерес.
Она надеялась, что ее реплика прозвучит достаточно небрежно.
— Мои родные собираются переехать в кооперативную квартиру. У нас вся мансарда забита семейным барахлом, и мама сказала: «Либо ты забираешь это сейчас, либо никогда».
Лютер расположился на диване и взял бокал, который она перед ним поставила:
— Могу сказать только, что в ваши годы жил в общежитии ХАМЛ[6] . — Он похлопал ладонью по диванной подушке рядом с собой. — Садитесь и расскажите мне все о нашем городке.
«О нет, — подумала Пэт. — Со мной у вас этот номер не пройдет, мистер Пелхэм». Проигнорировав любезное приглашение, она уселась в кресло через стол от дивана и приступила к отчету о своих изысканиях в Эйпл-Джанкшене.
— Может быть, Абигайль и вправду была самой красивой девушкой в тех краях, — заключила Пэт, — но определенно не самой популярной. Теперь я понимаю, почему она так настораживается, едва речь заходит о ее юности. Джереми Сондерс будет поливать ее грязью до самого смертного часа. И она права, что не хочет привлекать внимание к конкурсу красоты: старожилы снова заговорят о своих кровных двух долларах, которые выложили, чтобы она приоделась для поездки в Атлантик-Сити. «Мисс Эйпл-Джанкшен»! Подождите, я покажу вам фотографию.
Лютер присвистнул, увидев газетное фото.
— Невозможно поверить, что эта толстуха — мать Абигайль. — Он задумался. — Ну, хорошо. Стало быть, у сенатора действительно есть веские основания, чтобы забыть Эйпл-Джанкшен и все, что с ним связано. А я-то думал, вы скажете мне, что откопали какой-то особенный материал, представляющий интерес для широкой публики!
— Мы урежем этот кусок до кости. Фоновые кадры города, школы, дома, где она росла; потом интервью с директором школы, Маргарет Лэнгли — о том, как Абигайль ездила в Олбани, чтобы послушать дебаты в законодательном собрании. В заключение покажем фотографию из школьного альбома. Это не много, но все-таки лучше, чем ничего. По крайней мере зрители убедятся, что сенатор не высадилась из летающей тарелки уже в двадцатилетнем возрасте. Надо уговорить ее принять такой сценарий. Ведь в конце концов она согласилась сотрудничать с нами. Надеюсь, вы не обещали, что она будет полностью контролировать нашу работу?
— Нет, конечно, не обещали, но определенное право вето у нее есть. Не забывайте, Пэт, что мы не просто делаем передачу о сенаторе — мы делаем ее
Пелхэм встал.
— Раз уж вы настаиваете, чтобы между нами был этот стол... — Он обогнул стол, подошел к Пэт вплотную и положил свои руки на ее плечи. Она вскочила, но недостаточно быстро. Пелхэм притянул ее к себе.
— Вы изумительная девушка, Пэт. — Он приподнял ее подбородок, прижался губами к ее губам и настойчиво провел по ним языком.
Она пыталась вырваться, но Лютер держал ее мертвой хваткой. С большим трудом ей все-таки удалось упереться локтями ему в грудь.
— Отпустите меня.
Он улыбнулся.
— Пэт, почему бы вам не показать мне весь дом?
Его намерения были совершенно очевидны.
— Уже довольно поздно, — сказала Пэт, — но по дороге к выходу можете заглянуть в библиотеку и столовую. Хотя я бы предпочла, чтобы вы подождали, пока я развешу картины и прочие украшения.
