процедурой.
Как чудесно было бы вновь заглянуть в прошлое, чтобы пережить былые радости и в свете опыта, обретенного с годами, унять боль пережитых горестей, извлечь уроки из давних ошибок. Иногда говорят, что перед мысленным взором утопающего человека в одно мгновение проносится вся его жизнь. Это заблуждение. Но, может быть, настанет время, когда престарелые люди, потерявшие всякий интерес к будущему, смогут вновь пережить свое прошлое и вновь приветствовать тех, кого они знали и любили в молодости. Как мы увидим позже, это может стать не приготовлением к смерти, а прелюдией к рождению заново. Пожалуй, еще более важным, чем стимулирование воспоминаний о прошлом, было бы обратное — введение в память новой информации. Трудно вообразить изобретение более ценное, чем устройство, которое писатели-фантасты называют «машиной-педагогом». В изображении авторов и художников это замечательное устройство обычно напоминает старомодный аппарат для завивки «перманент» из салонов красоты; функции его в какой-то мере сходны, только работает оно над материалом, который находится внутри головы, а не на ее поверхности. Его не следует путать с обучающими машинами, которые сейчас находят все более широкое применение, хотя когда-нибудь их, возможно, назовут отдаленными предками «машины-педагога».
Такой автомат мог бы за несколько минут запечатлеть в мозгу знания и навыки, на приобретение которых иным способом человеку понадобилась бы вся жизнь. Убедительной аналогией здесь может служить процесс изготовления грампластинки: исполнение музыкального произведения может длиться час; пластинка с его записью штампуется за долю секунды, и пластмасса идеально «запоминает» все, что исполнил оркестр. А ведь всего столетие назад это показалось бы даже теоретически невозможным ученым с самым пылким воображением.
Запечатление информации непосредственно в мозгу, позволяющее приобретать знания, минуя процесс обучения, сегодня кажется нам столь же невозможным; оно, бесспорно, и останется невозможным до тех пор, пока наше понимание процессов психической деятельности не продвинется неизмеримо дальше. И в то же время «машина-педагог» или какой-то метод, выполняющий аналогичные функции, так настоятельно нужен, что через несколько десятилетий цивилизация просто не сможет без него существовать. Объем знаний, накапливаемых в мире, удваивается каждые десять лет — и этот темп тоже ускоряется. Теперь недостаточен уже и двадцатилетний срок обучения; если так будет и дальше, то скоро мы будем умирать от старости, не успев научиться жить, и может статься, что вся наша культура начнет рушиться из-за ее непостижимой сложности.
В прошлом каждый раз, когда возникала потребность в чем-либо, она всегда достаточно быстро удовлетворялась. Поэтому, хотя я не имею ни малейшего понятия, как в действительности будет работать «машина-педагог», я полагаю, что это будет, вернее всего, какой-то комплекс методов, а не махина из железа, и достаточно твердо убежден в том, что со временем она обязательно появится. Если этого не случится, то вскоре возобладает направление развития, рассматриваемое в следующей главе.
Есть много других возможных, а частично и совершенно бесспорных перспектив, включая непосредственную манипуляцию на мозге. Уже доказано, например, что поведение животных — и человека тоже — можно очень существенно изменить, воздействуя слабыми электрическими импульсами на определенные участки мозга. Индивидуальные особенности животного можно изменить совершенно, так что кошка будет приходить в ужас при одном виде мыши, а злобная обезьяна станет ласковой и общительной.
Пожалуй, самым сенсационным результатом подобных экспериментов, который, возможно, чреват еще более серьезными социальными последствиями, чем первые работы ядерных физиков, является открытие в мозге так называемых «центров удовольствия». Животные с электродами, вживленными в эти участки мозга, быстро обучаются действовать кнопкой, включающей электрические импульсы, которые приносят ощущение неизмеримого наслаждения; у них развивается настолько сильное пристрастие к этому, что ничто другое их уже не интересует. Известны случаи, когда обезьяны нажимали «кнопку поощрения» с частотой три раза в секунду на протяжении восемнадцати часов кряду, причем ни голод, ни половое чувство не могли отвлечь их от этого занятия. В мозге существуют также участки, ответственные за боль и страдания. Животные с равным упорством действуют выключателями, чтобы избежать раздражения токами этих областей мозга.
Возможности добра и зла, которые кроются здесь, настолько очевидны, что нет смысла ни преувеличивать их, ни оставлять без внимания. Порабощение с помощью электроники людей-роботов, управляемых по радио с центральной станции,
Одно из многих загадочных явлений, вскрытых гипнозом, заключается в том, что в память человека можно ввести ложные воспоминания, причем он будет абсолютно убежден в их достоверности и будет готов даже поклясться, что все это действительно происходило с ним. Нам всем доводилось видеть сны настолько отчетливые, что после пробуждения мы путали их с реальной действительностью; меня, например, на протяжении двадцати лет преследует «воспоминание» о страшном зрелище гибели истребителя «Спитфайр», причем я так до конца и не разберусь, галлюцинация это или реальное событие.
Искусственные воспоминания, если их можно будет создавать, записывать на ленту, а затем вводить в мозг электрическими и иными средствами, стали бы формой восприятия чужих ощущений и чувств гораздо более яркой (потому что в нем участвовали бы все органы чувств), чем все то, что может создать могущество Голливуда. Они стали бы поистине высшей формой развлечения — ложные ощущения, более реальные, чем сама действительность. Недаром поставлен вопрос: захочет ли вообще большинство людей бодрствовать, если фабрики снов смогут исполнить любое их желание за несколько центов.
Не следует забывать, что все познания об окружающем мире приходят к нам через те немногие чувства, какими мы обладаем. Самыми важными из них являются зрение и слух. Если информация минует эти каналы или если их нормальные входы заблокированы, мы испытываем иллюзии, которые не имеют соответствия во внешней реальности. Вот один из самых простых способов доказать это. Посидите некоторое время в совершенно затемненной комнате, а затем легонько нажмите на глазное яблоко. Вы «увидите» восхитительнейшие фигуры и краски, хотя никакой свет не воздействует на сетчатку глаз. Зрительные нервы были «введены в заблуждение» давлением. Если бы мы знали электрохимический код, посредством которого изображение трансформируется в восприятие, мы смогли бы дать зрение тем, у кого нет глаз.
Здесь уместно будет упомянуть о страшноватом эксперименте, проведенном однажды известным физиологом Адрианом. Превзойдя ведьм из «Макбета», Адриан взял глаз лягушки и подсоединил зрительный нерв через усилитель к динамику. Когда экспериментатор передвигался по лаборатории, на сетчатке глаза отражалось его изображение и изменяющиеся сочетания света и тени преобразовывались в серию отчетливо слышных щелчков. Грубо говоря, ученый использовал свой слух, чтобы видеть через глаз животного.
Можно представить себе почти неограниченные продолжения этого эксперимента. В принципе чувственные впечатления от любого другого живого существа — животного или человека — можно передавать по электродам непосредственно в соответствующие участки мозга. Таким образом, можно было бы смотреть на мир глазами другого человека и даже получить некоторое представление о своего рода перевоплощении в животное.
Мы считаем, что известные нам чувства дают полную картину окружающего нас мира, между тем это величайшее заблуждение. Мы безнадежно глухи и слепы во Вселенной, за пределами ощущений, воспринимаемых нашими чувствами. Мир собаки — это мир запахов; мир дельфина — это симфония ультразвуковых импульсов, столь же исполненных значения, как и зрительные ощущения. Рассеянный солнечный свет в облачный день несет в себе указатели направления для пчелы, которые нам недоступны: пчела может определять плоскость колебаний световых волн. Гремучая змея в полной темноте наносит удар своей жертве, светящейся инфракрасным светом, — наши управляемые ракеты были обучены делать это лишь в последние несколько лет. В мутных реках водятся слепые рыбы, которые исследуют окружающий их непрозрачный мир с помощью электрических полей; это природный радиолокатор. Все рыбы имеют любопытный орган — боковую линию, которая тянется вдоль тела. Она служит для того, чтобы воспринимать колебания и изменения давления в окружающей их воде.
Могли бы мы как-то осмыслить подобные чувственные восприятия, если бы они были введены в наш
