женщину за запястья, молотившие воздух. Джанет вела себя как разъяренная кошка, извиваясь и воя, чем не на шутку встревожила всех, кроме Артура, который взирал на нее с привычным отвращением.
– Вон! – загремел лорд-канцлер. От гнева его полное лицо пошло пятнами. – Я требую, чтобы это существо сейчас же выдворили из моего кабинета!
Однако переполох прекратился не сразу.
– Она лжет! – вопил Артур. – Лариса, лицемерная дрянь, ты еще попляшешь в аду за свои фокусы…
– Молчать! – Лорд-канцлер резко поднялся на ноги, красная мантия взметнулась. – Я не позволю, чтобы мой кабинет позорили богохульством и буйными выходками. Выведите свою жену, сэр, и, если вы не в состоянии держать себя в руках, можете не возвращаться!
Побагровевший Артур вырвал извивающуюся Джанет из рук Хантера.
Хантер подошел к Ларе, тревожно оглядывая ее. Убедившись, что она не пострадала, он склонился над ней, стиснув ладонями ручки кресла, в котором она сидела. Его лицо было так близко, что все остальные внезапно перестали существовать, и они остались вдвоем. Его темные глаза сверкали от гнева.
– Зачем ты это сделала? – хрипло спросил он. – Скажи им правду, Лара.
Она упрямо вздернула подбородок и посмотрела на него:
– Я не отпущу тебя!
– Проклятие, тебе недостаточно того, что я с тобой сотворил?
– Не совсем, – мягко проговорила она.
Ее слова, казалось, еще больше разъярили его. С приглушенным возгласом он распрямился и широкими шагами пересек комнату, вернувшись на свое место. Атмосфера еще больше накалилась.
Вернулся Артур, и после короткой консультации с ним обвинитель приблизился к лорду-канцлеру. Они обменялись несколькими фразами, и Лара увидела, что губы обвинителя вытянулись в тонкую линию, выражая крайнее неодобрение. С недовольным видом он занял свое место, жестом пригласив Артура сделать то же самое.
– А теперь, – проговорил Санбери, вперив в Лару тяжелый взгляд, – леди Хоуксворт, смею надеяться, что вы не откажетесь просветить нас и дальше. Вы утверждаете, что этот человек – ваш муж, тогда как он заявляет, что не является лордом Хоуксвортом. Кто из вас говорит правду?
Лара устремила на Санбери взгляд, преисполненный трогательной серьезности.
– Милорд, дело, видимо, в том, что мой муж считает себя недостойным меня из-за своего опрометчивого поведения в прошлом. Всем хорошо известна его связь с некоей… – Она запнулась со страдальческим видом, словно ей было больно произнести имя.
Лорд-канцлер понимающе кивнул, букли белого парика дрогнули на его плечах.
– Лорд Карлайсл, – подсказал он. – Я ознакомился с ее показаниями.
– В таком случае вы, должно быть, осведомлены о ее связи с моим мужем, – продолжила Лара, – связи, которая причинила мне немало горя. Терзаясь угрызениями совести, мой муж, очевидно, решил наказать себя самым суровым образом, вплоть до отрицания собственной личности. Тем не менее я хочу, чтобы он понял: я все простила ему. – Она взглянула на Хантера, который сидел, уставившись в пол, с каменным выражением лица. – Все, – твердо повторила она. – Я хотела бы начать все сначала, милорд.
– Вот как! – пробормотал лорд-канцлер, переводя испытующий взгляд с непроницаемого лица Хантера на решительное лицо Лары. Он обратился к Хантеру:
– Если верно то, что говорит леди Хоуксворт, то вы, молодой человек, заходите слишком далеко, отказываясь от собственного имени. Мужчинам свойственно совершать ошибки. А удел наших жен с их исключительной добродетелью – мириться с ними. – Он хмыкнул, довольный своей шуткой, не замечая, что никто из присутствующих не разделяет его веселья.
– Вздор! – воскликнул Артур, бросив на Лару свирепый взгляд. – Милорд, эта женщина страдает умственным расстройством. Она не понимает, что говорит. Этот коварный самозванец каким-то образом переманил ее на свою сторону, но не далее как вчера она сама обвиняла его?
– Что вы ответите на это, леди Хоуксворт? – осведомился Санбери.
– Это была ужасная ошибка, – смиренно признала Лара. – Мне остается только молить о прощении за причиненное мной беспокойство. Я выдвинула обвинение против собственного мужа в приступе гнева из-за его связи с леди Карлайсл. Кроме того, я находилась под неблагоприятным влиянием своего дяди. Обычно я не настолько слабохарактерна.., но боюсь, что мое состояние лишило меня способности разумно мыслить.
– Ваше состояние? – повторил Санбери, в то время как все остальные, включая Хантера и Софи, застыли с раскрытыми ртами.
– Да… – Лара вспыхнула, злясь, что приходится использовать свою беременность подобным образом. Впрочем, она была готова пустить в ход любое доступное оружие. – Я жду ребенка, милорд. Надеюсь, вы понимаете, как переменчиво настроение женщины в этот период.
– Да уж! – буркнул лорд-канцлер, задумчиво поглаживая подбородок.
Лицо Хантера побледнело под золотистым загаром. По тому, как он смотрел на нее, Лара поняла, что он ей не верят.
– Хватит, Лара, – хрипло выдавил он.
– Очередная ложь! – завопил Артур, вскочив на ноги и стряхивая руку своего адвоката, пытавшегося его удержать. – Она бесплодна, как пустыня. Всем известно, что она не способна родить! Милорд, она прикидывается беременной и, вне всякого сомнения, изобразит выкидыш, когда ей будет удобно!
Лара начала получать удовольствие от вида своего дядюшки, которого, казалось, вот-вот хватит удар. С едва заметной улыбкой она повернулась к лорду-канцлеру:
– Я согласна подвергнуться осмотру любого врача по вашему усмотрению, милорд, если нужно. Мне нечего бояться.
Санбери некоторое время изучал молодую женщину, и, хотя лицо его оставалось суровым, ответная улыбка мелькнула в его серых глазах.
– В этом нет необходимости, леди Хоуксворт. Поздравления будут более уместны.
– Прошу прощения, – раздался сухой голос Лонсдейла. – Мне ужасно неприятно портить прелестное повествование леди Хоуксворт, поскольку я, как и все прочие, обожаю красивые сказки. Тем не менее мне хватит одной минуты, чтобы доказать, что этот человек – мошенник и что наша очаровательная леди Хоуксворт – законченная лгунья.
Мохнатые седые брови лорда-канцлера приподнялись.
– О-о? И каким же образом вы это сделаете, лорд Лонсдейл? Лонсдейл выдержал театральную паузу.
– Я располагаю сведениями, которые удивят всех вас, – секретными сведениями о настоящем лорде Хоуксворте.
– Так поделитесь с нами, – сказал Санбери, перекатывая изящный глобус в тяжелых ладонях.
– Отлично! – Лонсдейл встал и устроил небольшой спектакль, одергивая свой атласный жилет. – Мы с настоящим Хоуксвортом не только были близкими друзьями, но и являлись членами закрытого клуба. Скорпионы – так мы именовали себя. Не думаю, что есть необходимость вдаваться в подробности относительно наших целей. Достаточно сказать, что мы имели определенные политические устремления. Хотя мы дали клятву держать свое членство в секрете, я считаю своим долгом заявить об этом и таким образом доказать, что так называемый Хоуксворт – самозванец. Видите ли, перед самым отплытием в Индию Хоуксворт и все мы нанесли особую метку на внутреннюю поверхность левого предплечья. Несмываемый рисунок, выполненный с помощью чернил, проникающих под кожу. Эта метка есть у меня и у остальных членов клуба. Только настоящий граф Хоуксворт может ее иметь.
– Полагаю, эта метка изображает скорпиона? – поинтересовался Санбери.
– Совершенно верно. – Лонсдейл сделал движение, намереваясь снять сюртук. – Если позволите, милорд, я покажу метку…
– В этом нет необходимости, – сухо заметил лорд-канцлер. – Думаю, куда важнее, если лорд Хоуксворт предъявит свою метку.
Все глаза обратились на Хантера, который вперил в Санбери мятежный взор.
– Незачем, – пробормотал он. – Я не Хоуксворт.
