живописи. В своем особняке в поместье он собрал солидную коллекцию. Логан не только водил дружбу с большинством известных лондонских художников, но и оказывал покровительство талантливым живописцам, еще не вкусившим плодов славы.
– Полагаю, ты считаешь, что, купив Ван Дейка, стал образованным человеком, – съязвил Рочестер в прошлом году, после того как Логан ловко перебил его цену на аукционе.
– Не образованным, милорд, – с улыбкой поправил Логан, – а всего лишь удачливым.
Рочестер не сразу нашелся с ответом.
– Для человека, чей удел – потешать толпу, ты живешь неплохо, – сказал он наконец.
– Это называется «играть». – Логан по-прежнему улыбался. Ничто не могло умалить его торжества: ему досталась картина, о которой мечтал сам Рочестер!
Старик фыркнул:
– Комедианты, певцы, циркачи… Для меня все они одинаковы,
– Значит, вот почему моя работа так раздражает вас? – учтиво осведомился Логан. – Вы предпочли бы, чтобы я по-прежнему жил на вашей земле и стал арендатором, как мой отец?
– Работа на земле – гораздо более достойное занятие, чем кривляние на сцене: так кривляются дрессированные мартышки.
– Занятие, может, и достойное, но не очень-то прибыльное, – парировал Логан, направляясь за своей картиной.
Немногие триумфы в его жизни были сравнимы с той минутой, когда он понял, что наконец-то стал острым шипом в боку Рочестера. Этому триумфу предшествовало длительное восхождение на вершину, в
Частности, рискованные вложения прибылей, полученных театром, – некоторые из этих операций оказались весьма успешными. Логан учился финансовому делу так, как учился разбираться в искусстве, хотя первое было не столь увлекательным. Погоня за наживой представлялась вульгарным, недостойным занятием, но выбора у Логана не было. Жизнь, к которой он стремился, требовала огромных расходов, поэтому пришлось крепиться, не обращать внимания на презрительные усмешки аристократов, которые унаследовали свои состояния, а не нажили их. Пусть Рочестер язвит и называет его выскочкой, парвеню – зато ему, Логану, принадлежит Ван Дейк и немало других шедевров.
Вернувшись в настоящее, Логан поднялся с кресла и вышел из кабинета. Он направился в мастерскую декораторов, чтобы проверить, как продвигается работа над новыми задниками. Услышав голоса, он остановился. Один из голосов явно принадлежал Эндрю, а другой… От этого девичьего голоса по телу Логана пробежала дрожь возбуждения. Он невольно сжал кулаки. Ему следовало знать, что Эндрю непременно обратит внимание на Мадлен Ридли, если она окажется поблизости. Ну и пусть, пытался успокоить себя Логан, но вдруг почувствовал, что ему не все равно. Направившись к библиотеке, он вошел без стука.
Эндрю стоял, прислонившись к книжному шкафу и развлекая Мадлен светской болтовней, Девушка тем временем разбирала стопки книг на столе. Рядом с верзилой Эндрю она выглядела прямо-таки миниатюрной. Пряди ее золотистых волос, выбившиеся из-под шпилек, упали на щеки и шею. Среди потрепанных книг и пыльных полок она казалась лучом света в комнате без окон.
– Я решила навести порядок в шкафах, мистер Скотт, – с улыбкой объяснила Мадлен.
Не обращая на нее внимания, Логан в упор уставился на Эндрю:
– А я думал, ты давно ушел.
Я собирался, но по пути встретился с этим очаровательным созданием. – Эндрю помедлил и добавил:
– Кстати, она не актриса.
Он явно намекал на то, что Логан велел ему держаться подальше от актрис «Столичного театра» – именно от актрис.
В этот момент Логану хотелось вцепиться в мясистую шею Эндрю. По-прежнему пристально глядя на приятеля, он проговорил:
– Тогда поясняю: не смей приближаться ко всем без исключения, кто работает у меня, понятно?
– Само собой. – Эндрю усмехнулся. – Прошу прощения, кажется, я здесь лишний. – Выходя из комнаты, он негромко сказал:
– Неужели ты изменил своим привычкам?
Логан не ответил: он смотрел на Мадлен. Когда Эндрю вышел за дверь и его шаги затихли вдалеке, он проговорил:
– Отправляйтесь домой, Мадлен Ридли. Девушка была озадачена и смущена. Похоже, она вновь, сама того не желая, вызвала гнев хозяина театра.
– Мистер Скотт, я не добивалась внимания лорда Дрейка. Мы случайно встретились в коридоре, и он весьма любезно заговорил со мной. Лорд хотел всего лишь помочь мне.
Холодная ярость вспыхнула в синих глазах Скотта.
– Он пытался помочь вам освободиться от одежды и лечь к нему в постель. Если вы столь наивны, позвольте объяснить, в чем дело. Хорошенькие молодые девушки вроде вас – традиционное блюдо в меню лорда Дрейка. От него вы ничего не добьетесь, кроме возни в постели и скорее всего незаконного ребенка. Если вас это устраивает – пожалуйста, только не в моем театре.
Мадлен вспыхнула.
– А если он просто хотел оказать мне любезность?
– Ни в коем случае. Такие девушки, как вы, не вызывают у мужчины желание оказать любезность. – Он сделал ударение на последнем слове.
Мадлен, потупившись, отошла от стола и направилась к двери.
– Если вы хотите сказать, что я вела себя не пристойно… – Она осеклась.
Логан вдруг схватил ее за руки и резко развернул к себе лицом; казалось, пальцы его обжигают кожу даже сквозь рукава платья.
– Я просто хочу объяснить: глядя на вас, мужчина не может не думать о…
Логан замолчал; он пристально смотрел на Мадлен. Она судорожно сглотнула, и он перевел взгляд на ее шею. «Неужели Логан испытывает ко мне влечение? – думала Мадлен. – Как же тогда поощрить его?!» Сердце ее на мгновение замерло… Было совершенно очевидно: он смотрел на нее так же, как смотрел совсем недавно лорд Дрейк.
Мадлен ощутила жгучее желание прикоснуться к его лицу. Ей хотелось погладить колючий подбородок, обвести кончиком пальца резкие очертания носа, дуги бровей, коснуться крепко сжатых губ. Хотелось заставить эти губы смягчиться и ощутить их поцелуй… Ею вдруг овладело желание оказаться в его объятиях.
Скотт внезапно отпустил ее, и Мадлен, потеряв равновесие, пошатнулась. Он был очень бледен.
– Прошу меня простить, – произнес он. – Я вел себя непростительно.
У Мадлен подогнулись колени. Ее била дрожь. Она шагнула к столу и ухватилась за него, чтобы удержаться на ногах.
– Я…– У нее внезапно пересохло во рту. Она облизала губы и проговорила:
– Я больше не стану разговаривать с лордом Дрейком, мистер Скотт.
– Как вам будет угодно, – с равнодушным видом отозвался Логан. – Я не вправе выбирать вам собеседников.
Мадлен смотрела на него во все глаза. Только что этот человек кипел от гнева, а теперь выражал к ее поведению полное равнодушие. Должно быть, она совершила какую-то ошибку, упустила шанс, которым не замедлила бы воспользоваться более опытная женщина. Да, в роли искусительницы она потерпела фиаско.
Мадлен ждала, когда Логан выйдет из комнаты, но он стоял неподвижно и молчал. Казалось, все его мышцы превратились в тугие узлы, словно он вступил в ожесточенную схватку со своей плотью.
– Мистер Скотт, – негромко позвала Мадлен. – Вы не могли бы продолжить, пояснить?..
Он повернул голову и впился в ее лицо пронзительным взглядом ярко-синих глаз.
– Вы сказали, что, глядя на меня, мужчина не может не думать о… – подсказала Мадлен.
Напряжение нарастало. Скотт молчал. Наконец глухо рассмеялся и покачал головой.
