- Предполагаю, вы собираетесь спросить меня о том, что я узнал о Хэрроу, - сказал Хант.
- Да.
- В свете последних событий это напоминает ситуацию, когда дверь закрывают после того, как в доме уже побывали грабители. Хочу добавить, у меня нет никаких доказательств. Однако обвинения семьи Лэнхем против Хэрроу достаточно серьезны, чтобы сбрасывать их со счета.
- Какие обвинения? - прорычал Кев.
- До того как Хэрроу построил клинику во Франции, он был женат на их старшей дочери Луизе. Говорят, она была необыкновенно красивой девушкой, немного испорченной и своенравной, однако в целом являлась для Хэрроу весьма выгодной партией. Она пришла к нему с большим приданым и полезными родственными связями.
Порывшись в своем сюртуке, Хант вытащил изящный серебряный футляр для сигары.
- Вы не возражаете? - спросил он.
Кев покачал головой. Хант извлек одну сигару, ловко откусил кончик и закурил. Кончик сигары вспыхивал, когда Хант делал очередную затяжку.
- Как считает семья Лэнхем, - продолжал Хант, выпуская струю ароматного дыма, - за год, проведенный в браке, Луиза сильно изменилась. Она стала очень послушной и отстраненной, казалось, она утратила интерес ко всему, что раньше было ей дорого. Когда Лэнхемы поделились с Хэрроу своей озабоченностью, он заявил, что такого рода перемены свидетельствует о ее зрелости и статусе замужней женщины.
- Но они не поверили ему?
- Нет. А когда стали задавать вопросы Луизе, она заявила, что счастлива, и попросила их не вмешиваться.
Хант поднес сигару к своим губам и задумчиво посмотрел на огни Лондона, мерцающие в ночной темноте.
- Так случилось, что на втором году замужества Луиза стала угасать.
Кев почувствовал, как холодок пробежал по его коже при слове «угасать», которое обычно произносили, когда врачи затруднялись поставить диагноз и понять природу заболевания. Беспощадный физический недуг, развитие которого невозможно предотвратить никаким лечением.
- Она стала слабой, безвольной и уже не вставала с постели. Никто не мог ей помочь. Лэнхемы настаивали на том, что ее надо показать их семейному врачу, однако он не обнаружил причин ее слабости. В течение месяца или около того Луизе становилось все хуже и хуже, затем она умерла. Семья девушки винила в ее смерти Хэрроу. До свадьбы Луиза была здоровой, темпераментной девушкой, но не прошло и двух лет семейной жизни, и ее не стало.
- Иногда смерть приходит нежданно, - заметил Кев, чувствуя необходимость быть адвокатом дьявола, - и Хэрроу совсем необязательно был в этом замешен.
- Конечно, нет. Но именно реакция Хэрроу на происшедшее убедила семью девушки, что он как-то причастен к ее смерти. Он был слишком спокоен. Безразличен. Пустил крокодилью слезу, играя на публику, и только.
- И после этого он отправился во Францию, прихватив ее приданое?
- Да.
Хант пожал плечами.
- Я ненавижу слухи, Меррипен. И очень редко к ним прислушиваюсь. Но семейство Лэнхем - уважаемые люди, не склонные устраивать представления.
Нахмурившись, он стряхнул пепел от сигары через край балюстрады.
- И, несмотря на всех его пациентов, которых, как говорят, он спас… Я не могу избавиться от чувства, что с этим парнем что-то не в порядке. Я не могу выразить это словами.
Кев почувствовал огромное облегчение о того, что такой человек, как Хант, озвучил его собственные мысли.
- У меня возникло такое же чувство по отношению к Хэрроу еще с нашей первой встречи, - отозвался Кев, - но ведь все остальные, кажется, его боготворят.
Черные глаза Ханта хищно блеснули.
- Ну… это не в первый раз, когда мое мнение не совпадает с общественным. Но думаю, что тем, кто неравнодушен к мисс Хатауэй, следует побеспокоиться о ее благополучии.
Глава 15 (mshush)
К утру Меррипена уже не было. Он выписался из Ратледжа и оставил записку, что собирается один поехать в поместье Рэмси.
Уин проснулась утром с воспоминаниями, которые тут же вспыхнули в ее измученном сознании. Она чувствовала себя опустошенной, утомленной и угрюмой. Меррипен был частью ее слишком долго. Она носила его в своем сердце так глубоко, что пропиталась им до самых костей. Отпустить его сейчас, значит оторвать часть самой себя. И все же это надо было сделать. Меррипен сам лишил ее возможности сделать другой выбор.
Она вымылась и оделась с помощью горничной, а потом уложила волосы в плетеный шиньон. Не будет разговоров с намеками с семьей, в оцепенении решила Уин. Не будет ни слез, ни сожалений. Она собиралась выйти замуж за Джулиана и жить далеко от Гемпшира. И она попробует найти толику успокоения в этом огромном, но необходимом расстоянии.
- Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее, - сказала Уин Джулиану тем же утром, когда они пили чай в семейном номере люкс. - Я скучаю по Франции и хочу вернуться туда без промедлений. В качестве вашей жены.
Джулиан улыбнулся и коснулся ее округлой щеки кончиками пальцев.
- Очень хорошо, моя дорогая. - Он взял ее руку в свою, поглаживая нежную кожу большим пальцем. - У меня есть кое-какое дело здесь в Лондоне, которое требует моего присутствия, а через несколько дней я присоединюсь к вам в Гемпшире. Там мы все и решим. Мы можем пожениться в деревенской часовне, если захотите.
В часовне, которую заново выстроил Меррипен.
- Прекрасно, - с трудом проговорила Уин.
- Я куплю для вас кольцо, - сообщил Джулиан. - Какой камень вам больше всех нравится? Сапфир, чтобы подошел к вашим глазам?
- Все, что вы выберите, будет прекрасно. - Уин не отняла руку, когда повисло молчание. - Джулиан, - пробормотала она, - вы все еще не спросили, что произошло вчера между мной и Меррипеном.
- В этом нет никакой необходимости, - ответил Джулиан. - Я слишком сильно доволен результатом.
- Я… я хочу, чтобы вы поняли, что я буду вам хорошей женой, - искренне сказала Уин. - Я… мое прежнее отношение к Меррипену…
- Это со временем исчезнет, - мягко успокоил ее Джулиан.
- Да.
- И я предупреждаю вас, Уинифред… Я начну настоящую битву за вашу привязанность. Я стану для вас таким преданным и щедрым мужем, что в вашем сердце не останется места для другого мужчины.
Она обдумывала, как завести разговор о детях. Может, он смягчится когда-нибудь, если ее здоровье еще больше улучшится. Но, зная Джулиана, Уин понимала, что он никогда не изменит своего решения легко. И не была уверена, что это имеет значение. Она была поймана в ловушку.
Независимо от того, что ей уготовила жизнь, через все это она должна пройти с достоинством и со всеми силами, на которые была только способна.
