могла бы даже возненавидеть Меррипена.
Руки Джулиана дарили успокоение. Она постепенно начала расслабляться, холодное, злое чувство растворилось, исчезло в музыке и ритме вальса. Джулиан увлек ее к выходу из залы, аккуратно лавируя среди танцующих пар.
- Это то, о чем я мечтала, - призналась Уин. - Быть способной делать все эти замечательные вещи… так же, как и все остальные.
Его рука слегка сжала ее талию. - И Вы можете. Но Вы не такая, как все остальные. Здесь нет никого, красивее вас.
- Неправда, - рассмеялась она.
- Правда. Вы словно ангел, сошедший с полотен старых мастеров. Или, возможно, Спящая Венера. Вы видели это полотно?
- Боюсь, что нет.
- Когда-нибудь я покажу вам эту картину. Хотя, возможно, вы найдете ее немного шокирующей.
- Думаю, на этом полотне Венера изображена обнаженной? - Уин старалась казаться невозмутимой, но почувствовала, что краснеет. - Никогда не могла понять, почему красоту всегда изображают нагой, в то время как небольшой кусочек драпировки дал бы такой же эффект.
- Потому что нет ничего прекраснее, чем обнаженные женские формы. - Джулиан тихо рассмеялся, увидев, что она покраснела еще больше. - Я смутил вас своей откровенностью? Я очень раскаиваюсь.
- Нет, не думаю. Мне кажется, вы хотели смутить меня. - Флирт с Джулианом стал новым для нее ощущением.
- Вы правы. Я хотел немного вывести вас из равновесия.
- Почему?
- Потому что мне хочется, чтобы вы увидели во мне другого человека, а не просто старого, предсказуемого, скучного доктора Хэрроу.
- Но вы вовсе не такой, как описали себя, - смеясь, запротестовала она.
- Хорошо, - прошептал он, улыбаясь ей. Вальс закончился, и джентльмены начали уводить своих партнерш из танцевального круга, в то время как новые пары постепенно сменяли их.
- Здесь душно и многолюдно, - сказал Джулиан. - Вам не хочется побыть немного скандальной и улизнуть со мной на минутку?
- С удовольствием.
Он отвел ее в красиво оформленный уголок, затененный большими комнатными растениями. Выждав подходящий момент, они покинули зал, и оказались в огромной стеклянной оранжерее. Все пространство было заполнено цветами и комнатными кустарниками, вдоль которых простирались тропинки, ведущие к небольшим уединенным скамейкам. За оранжереей располагалась широкая терраса с видом на огороженные сады и другие особняки Мэйфера. Город был смутно виден сквозь наступившую темень и дым, сочившийся из тянувшихся вверх дымоходов.
Они присели на скамейку, и Джулиан слегка наклонил свое лицо к Уин. Его гладкая кожа цвета слоновой кости мерцала в лунном свете.
- Уиннифред, - прошептал он, тембр его голоса стал низким и интимным. Встретившись с ним взглядом, Уин поняла, что он собирается ее поцеловать.
Но он удивил ее, медленно и бережно стянув перчатку с ее руки. Свет луны играл в его темных волосах. Приподняв ее ладонь к своим губам, Джулиан начал целовать пальцы, постепенно поднимаясь к хрупкому запястью. Он прижал ее руку к лицу, словно полураскрытый бутон. Его нежность обезоружила ее.
- Вы знаете, зачем я приехал в Англию, - мягко сказал он. - Мне бы хотелось узнать вас поближе, моя дорогая, иначе, чем это было возможно в клинике. Я хочу…
Но раздавшийся рядом звук заставил его прервать свою речь и поднять голову.
Доктор Хэрроу и Уин уставились на незваного гостя.
Конечно, это был Меррипен, высокий, темный и агрессивный; он стремительно приближался к ним.
От удивления у Уин отвисла челюсть. Он проследовал за ней сюда? Она чувствовала себя как загнанное животное. Ради всего святого, неужели нет такого места, где она могла бы укрыться от его возмутительного преследования?
- Уходи, - тщательно выговаривая каждый слог, выдавила она. - Ты не моя компаньонка.
- Тебе следует быть рядом с твоей компаньонкой, - рявкнул Меррипен. - А не с ним здесь.
Для Уин никогда раньше не составляло труда контролировать свои эмоции. Она всегда сдерживала себя, пряча собственные чувства за маской невозмутимости. Но сейчас все в ней кипело от возмущения. Ее голос слегка дрожал, когда она обратилась к Джулиану со словами. - Пожалуйста, оставьте нас вдвоем, доктор Хэрроу. Мне необходимо кое-что уладить с Меррипеном.
Джулиан перевел взгляд с цыгана на нее.
- Не уверен, что мне следует это делать, - медленно произнес он.
- Он изводит меня весь вечер, - сказала Уин. - Я единственная, кто может положить этому конец. Пожалуйста, дайте мне минутку.
- Хорошо, - Джулиан поднялся со скамьи. - Где мне лучше подождать вас?
- Вернитесь в гостиную, - попросила Уин, испытывая благодарность от того, что Джулиан не стал настаивать на своем. Он уважал ее и верил в то, что она сама справится с ситуацией, в этом не было сомнений. - Благодарю Вас, доктор Хэрроу.
Она едва ли обратила внимание на уход Джулиана, целиком сосредоточившись на Меррипене. Вне себя от ярости, она встала и подошла к нему.
- Ты сводишь меня с ума! - воскликнула она. - Я хочу, чтобы ты прекратил это, Кев! Ты хоть представляешь, как ты смешон? Как отвратительно ты вел себя этим вечером?
- Я вел себя отвратительно? - прогремел он. - Ты чуть не скомпрометировала себя!
- Может быть, я хочу, чтобы меня скомпрометировали.
- Очень плохо, - ответил он и протянул руку, чтобы схватить ее за плечо и утащить из оранжереи. - Потому что я собираюсь позаботиться о твоей безопасности.
- Не трогай меня! - Уин вырвалась, пылая от гнева. - Я многие годы была в безопасности, из защитного кокона наблюдая, как все вокруг наслаждаются жизнью. Я сыта по горло этой безопасностью, Кев! И если ты хочешь, чтобы я была одинока и нелюбима, тогда катись к дьяволу!
- Ты никогда не была одинока, - резко произнес он. - Ты никогда не была нелюбима.
- Я хочу, чтобы во мне любили женщину. Не ребенка, не сестру и не инвалида…
- Это не то, что я…
- Возможно, ты не способен на такую любовь. - Остро переживая разочарование, Уин неожиданно обнаружила в себе то, о чем раньше даже не могла и помыслить. Желание причинить кому-то боль. - Ты лишен этого.
Меррипен рванулся к ней, и Уин испытала легкий шок, когда лунный свет, струящийся через оранжерейное стекло, показал ей убийственное выражение его лица. Всего лишь парой слов она умудрилась так глубоко ранить его, что все темное и яростное в нем вырвалось наружу. Девушка отступила на шаг назад, испуганная той звериной силой, с которой он схватил ее.
Меррипен резко встряхнул Уин, притягивая ближе к себе.
- Все пламя ада может гореть тысячи лет, но даже этого мало, чтобы отразить те чувства, которые я испытываю к тебе каждую минуту моей жизни. Я люблю тебя так сильно, что это не доставляет никакой радости. Только мучение. Потому что даже если я разобью свое чувство к тебе на миллион осколков, любого из них будет достаточно, чтобы убить тебя. И пусть это сводит меня с ума, но я предпочту видеть тебя живой в руках этого холодного, бездушного ублюдка, чем умирающей - в моих объятиях.
И прежде чем она смогла осознать весь смысл сказанного им, он прильнул к ее губам в беспощадном, жадном поцелуе. Одну долгую минуту, может быть, две, Уин не могла даже пошевелиться, все, на что она была способна, - это беспомощно стоять, чувствуя, как что-то внутри нее распадается на маленькие кусочки, и все рациональные мысли улетучиваются прочь. Ее охватила слабость, но эта слабость не имела ничего общего с болезнью. Ее рука с трепетом скользнула по его шее, касаясь тугих мускулов там, где
