Чего Дженна только не испробовала — все советы, какие можно было отыскать в Интернете. Спрашивала Арлен. Качала, пела, носила на руках. По большей части заканчивала тем, что уходила на другую половину дома, боясь потревожить Кэйджа. Ничего не помогало. Четыре ночи без сна вымотали ее вчистую. Головная боль не желала отступать ни на минуту. Глаза едва смотрели, настроение — самое паршивое.
Дженна позволила Лили играть в ванной, пока у той не сморщились кончики пальцев, а вода не стала чуть теплой.
— Ну все, лапочка. Пора баиньки.
Обернув девочку в большое махровое полотенце, она отнесла малышку в свою комнату. Там одела в теплую пижаму и, усадив себе на колени, раскрыла большую книжку с картинками. Обычный ритуал с тех пор, как переехала в дом Кэйджа.
Все прочитанные статьи рекомендовали соблюдать строгий режим. И Арлен говорила, что очень важно следовать определенному расписанию.
Вскоре Лили начала тереть глаза руками, вертеться и хныкать. Еще через полчаса Дженна уже была готова расплакаться сама.
— Ну, ну, — прошептала она успокаивающе. — Давай прогуляемся. — Встала, подняла Лили так, что голова ребенка легла ей на плечо, прихватила легкое одеяло.
Напевая и слегка пошлепывая Лили, направилась в гостиную. От усталости терпение ее истощилось. Нервы были на пределе. Она только надеялась, что Лили этого не почувствует.
Звук открываемой двери сообщил ей, что Кэйдж вернулся из конюшни. После того, как он так откровенно объявил ей, что не намерен заниматься с Лили, Дженна решила, что стоит по мере возможности избегать его. Как выяснилось, больших усилий и не потребовалось. Вставал он рано и большую часть дня проводил с лошадьми, заходя домой только быстро перекусить да сделать один-два телефонных звонка. Дженна понятия не имела, чем он занимается. Ей вполне хватало забот с Лили.
Высокий стульчик она заняла у Арлен, но поняла, что за всем остальным придется съездить в Форсиф, где есть отличный детский магазин. Для перевозки кроватки и матраса нужен грузовик Кэйджа. А поскольку они практически не разговаривали, поездка становилась затруднительной.
Кэйдж ни разу не пожаловался, что Лили мешает ему по ночам. Дженна понимала: крики ребенка его будят. Первую пару ночей она волновалась. Но по мере того, как напряженные дни и бессонные ночи вытягивали из нее последние силы, времени думать о Кэйдже не оставалось.
Дженна посмотрела на хныкающего ребенка и пожалела о своих молчаливых жалобах. Хорошее перевешивало плохое. Лили дарила ей подчас мгновения чистой радости. Просто организм не мог так долго выдерживать без отдыха.
Кивнув вместо приветствия, Кэйдж вошел в гостиную. Губы сжаты в сухую неприветливую полоску.
— Я приготовила обед, — громко сказала она, стараясь одолеть крики Лили. — Не слишком роскошный: суп и сандвичи. Суп надо подогреть, а сандвичи в холодильнике.
— Не думай больше об этом.
Он предупредил раньше, что ей не обязательно стряпать для него, но какая разница — для одного или троих?
— Пойду приму душ. — Повернулся и ушел.
Пусть он не проявлял откровенной враждебности, но держался холодно. Не таким бы должен быть их недолгий брак. Его нежелание предпринять хоть какие-то усилия, чтобы наладить контакт, бесспорно доказывало, что угрюмость у него в крови.
Проходя в сторону своей спальни, Дженна услышала звук льющейся воды. Села в кресло, покачивая Лили, надеясь, что та быстро уснет.
Еще через двадцать минут вопли младенца успешно довели ее до последней черты. Тупая боль в голове взорвалась тысячами болезненных уколов. Она решила немного походить и вернулась в гостиную.
— Лили, — пробормотала она так мягко, как только смогла, — пожалуйста, прекрати кричать. Пожалуйста.
— Дженна.
Она вздрогнула при звуке голоса Кэйджа, не заметив, когда он появился в гостиной.
Обычно он стягивал длинные волосы резинкой сзади, но сейчас они свободно свисали на плечи. Футболка туго обтягивала широкую грудь, черные джинсы — бедра.
Она перевела взгляд на его лицо. И хотя усталость проникла в каждую клеточку ее тела, она не уберегла Дженну от своенравных мыслей… внешность у него потрясающая.
Несколько раз моргнув, она глубоко вдохнула.
— Извини, что беспокою тебя, — сказала она. — Уверена, Лили скоро заснет. Не может она вечно не спать.
Дженна почти ждала, что он уйдет в кухню, но вместо этого он шагнул ближе.
— Можно мне?
Не понимая, что он имеет в виду, она искала его взгляд.
— Дай ее мне, — он протянул руки.
Дженна подала ему малышку.
— Привет, Лили, — он не улыбнулся, просто взглянул ласково.
Удивительно, как такой большой и сильный может быть таким нежным.
Постепенно девочка перестала плакать и успокоилась. Связать ли это с приходом Кэйджа, звуком его голоса или тем мгновением, когда он забрал Лили на руки?
Лили смотрела в лицо Кэйджу как зачарованная.
— Можно? — спросил он, указывая на одеяло, висящее у Дженны на плече.
— Да, конечно.
Их пальцы соприкоснулись — его, загрубевшие от физической работы, и ее, мягкие, словно шелковые.
Он подошел к дивану, расправил одной рукой одеяло и положил Лили на него.
— Маленькие любят, когда их заворачивают, — сказал он. Соорудил некое подобие пакета, обернув одеяло вокруг ребенка. — Это напоминает им о безопасности материнского чрева.
Среди советов, наводнивших сеть, Дженна не встречала ничего подобного. Ей оставалось лишь разинув рот следить, как он поднимает затихшую малышку и пристраивает ее на правой руке.
— Давай, — обратился он к Дженне. — Присядь. Ты выглядишь как… Тебе не помешает передохнуть.
Дженна была слишком измочалена, чтобы хоть улыбнуться.
— Это еще мягко сказано. На меня сейчас без слез не взглянешь.
— Я бы не стал так утверждать.
Она замешкалась перед тем, как сесть на диван. Вгляделась ему в лицо. Непонятно, есть ли какое-то скрытое значение за его словами, или он просто пытается быть вежливым.
Решила, что не стоит излишне напрягаться.
— Мне кажется, я уже сто лет ее качаю.
Лили издала самый сочувственный изо всех мыслимых звуков. Кэйдж хмыкнул.
— Понимаю, о чем ты. Есть что-то в детском плаче, что просто рвет сердце. А ты понятия не имеешь, что малышке надо.
Значит, подумала Дженна, плач Лили все-таки его беспокоил.
Удивленная тем, как малышка на него реагирует, Дженна сказала:
— Гляди, как она смотрит. Словно ты ее гипнотизируешь.
Он улыбнулся ребенку. Снова хмыкнул. Дженна ощутила внутри себя ответную вибрацию на этот звук. Большую, чем полагалось бы.
— Может, я напоминаю ей ее отца.
— Может, — согласилась Дженна. — У Давида тоже были черные глаза. И длинные волосы, как у тебя.
