кинжал действует против любых созданий снов. Их форма не имеет значения.
Кесла ударила по руке, что хотела схватить ее. Песчаные пальцы рассыпались, она успела выпрямиться.
В сонной пустыне Джоах наблюдал, как, ярко вспыхнув, взорвалась темная нить, к которой крепились скульптуры. Джоах вспомнил похожее явление, когда очень давно на борту корабля Флинта Елена попыталась схватить его посох из дерева пои. Ее отбросило назад с той же слепящей вспышкой света. Две магии оказались смертельны друг для друга, как свет и тьма.
Кесла извернулась и вонзила кинжал в глаз исполинской змее. Змея осыпалась.
— Кровь твоей сестры так же действенна, как кровь Сиса Кофы. — Она оглянулась через плечо. — Я защищу тебя. Делай все возможное, чтобы одолеть Ашмару.
Джоах кивнул.
Прежде чем отвернуться, она посмотрела ему в глаза.
— Тебе следовало рассказать мне.
Он сглотнул, понимая, что она имела в виду.
— Я… я не мог.
— Почему? — она сурово смотрела на него, не позволяя увильнуть от ответа во второй раз.
Он взглянул на нее и быстро, чтобы не успеть растеряться, проговорил:
— Все мы всего лишь пыл и зола. Какая разница, что ты возникла из песка? Для меня ты навсегда останешься женщиной. — Он отвернулся. — Женщиной, которую я люблю.
Джоах оглянулся на нее в сильнейшем волнении. Глаза Кеслы застилали слезы. Не говоря ни слова, она ринулась прочь, отрубая головы нескольким песчаным тварям.
Джоах вернулся к своему собственному сражению, позволив ей защищать себя. Признание не будет иметь смысла, пока они не одержат победу. В сонной долине Джоах разрывал нити власти упыря. Но, даже учитывая помощь Кеслы, существенных результатов он добиться не мог.
Рагнарк пытался атаковать Ашмару, но от дракона было так же мало пользы, как от кинжала Кеслы. Как можно было уничтожить призрака?
Продолжая атаку, Джоах знал, что их положение безвыходно, нужно было признавать поражение. Он чувствовал, что слабеет. Его дух был не безграничен. Кинжал ночного стекла, должно быть, тоже израсходовал свой скромный запас крови ведьмы. Ашмара питался из бездонного источника силы Плотины, их же энергия была ограничена.
Если чего-то чрезвычайного не произойдет, они погибнут. За плечом Джоаха послышался голос — не в реальном мире, а во сне:
— Может быть, я могу помочь.
Джоах в удивлении обернулся. Фигура, казалось, парила внутри Южной Стены — реальный мир частично совпал с фантастическим ландшафтом сонной пустыни. Ее черты расплывались для Джоаха, стоящего на пересечении двух миров, но он все равно узнал человека.
— Шаман Партус!
Опираясь на старую клюку, старик улыбнулся Джоаху.
— Кажется, тебе нужна дополнительная рука.
Грешюм заставил себя искренне улыбнуться. Джоах не подозревал, что за выгоревшим на солнце лицом старого шамана скрывается темный маг. Он поспешил сюда, как только почувствовал, что мальчишка проник сквозь завесу между двумя плоскостями. Медлить было нельзя. Он не мог позволить упырю убить мальчишку, во всяком случае, пока сам не покончит с ним.
Продвигаясь к нему, Грешюм использовал искусство темной магии, наблюдая за первым столкновением двух ваятелей. У Джоаха было врожденное мастерство, но он был не соперник хитрому дьяволу в обличье Ашмары. Грешюму пришлось пожалеть, что Шоркан так искусно управляет бесплотным духом. Ашмара в качестве охранника представлял собой смертельную угрозу, и сейчас он угрожал лишить Грешюма последнего шанса на возвращение молодости.
— Чем ты можешь мне помочь? — спросил юноша. — Я думал, ты не владеешь мастерством ваятеля.
Фигура Джоаха казалась призрачной и бестелесной, как жаркое марево, парящее над пустыней.
— Ты совершенно прав, — сказал Грешюм голосом шамана. — Ты болтаешься между сонной пустыней и материальным, живым миром. Лишь настоящий скульптор может совершать такое.
— Тогда как ты можешь помочь?
— Я могу одолжить тебе свою энергию. Со мной ты станешь сильнее, чем в одиночку.
Джоах колебался.
— Не думаю, что сила поможет в борьбе с бесплотным духом умершего человека.
Грешюм покачал головой.
— Ашмару можно победить. — Он вкрадчиво продолжил: — Есть секреты старых книг, которые я могу раскрыть тебе. Способы уничтожить упыря.
Фигура Джоаха уплотнилась, когда он, движимый любопытством, глубже проник в сонную пустыню, ближе к Грешюму.
— Что за способы?
Грешюм сделал шаг назад. Чтобы заклятие подействовало, нужно было заманить мальчишку в сонную долину целиком. Не будучи ваятелем, он не мог добраться до того места, где стоял Джоах. Грешюм подманивал его рукой.
— Это нельзя выразить словами. Я должен научить тебя, показать.
Фигура Джоаха стала еще более четкой.
— Тогда покажи мне.
— Мне нужно, чтобы ты полностью проник в плоскость сна, где я мог бы объединить наши души. — Грешюм сделал еще один шаг назад, завлекая его.
Джоах подался вперед, затем помедлил, будто издеваясь над Грешюмом.
— Чего ты ждешь? Иди ко мне, мальчик.
— Ты только этого и хочешь, не так ли, Грешюм? — С Джоаха слетела маска наивности. Вместо нее на лице застыло выражение полнейшего недоверия.
Грешюм удивленно нахмурился. Он собирался возразить, но в глазах юноши светилось коварство. Его не так легко было обмануть.
— Покажись, — проговорил Джоах. — Довольно этих фальшивых лиц. Ты однажды обманул меня, приняв облик Елены, надеешься повторить свой трюк?
Грешюм рассерженно сбросил обличье шамана Партуса, возвратившись к своему старческому, изношенному телу. Небольшая коричневая палка превратилась в серый каменный посох.
— Так лучше?
Джоах ухмыльнулся.
— Что ты сделал с шаманом Партусом?
— Мне была нужна новая оболочка.
— Значит, ты его убил?
Грешюм пожал плечами.
— Как ты узнал, что это я?
— Ты упомянул Ашмару. Шаман Партус ничего не знал о духе упыря. И он не мог видеть сквозь плоскость сна. Твое знание выдало тебя. — Джоах начал растворяться. — Теперь, когда тебя раскрыли, убирайся со своими трюками.
— Постой!
Джоах обернулся.
— Нечего больше обсуждать.
Грешюм знал, что мог навсегда потерять мальчишку. Если Джоах вернется к сражению, он обречен. Ашмара рано или поздно убьет его. Этого не должно произойти.
— Я могу сказать тебе, как одолеть его.
Джоах обернулся, прищурившись.
