— Отлично. И, пожалуйста, задержитесь еще на минутку. — Уэйсанен повернулся к другой двери и, несколько повысив голос, позвал: — Бренда, подойди сюда, пожалуйста! Тебе стоит послушать.
Силберт поднялся, и оба космонавта поздоровались с вошедшей женщиной.
Бренда Уэйсанен была на голову ниже мужа. Ее платье ничем не отличалось от платья любой домохозяйки, принарядившейся к приходу гостей. Мужчины же не были настолько компетентны, чтобы сказать, стоило ли оно пятьдесят долларов или в десять раз больше. Одежда как нельзя лучше выделяла ее лицо, которое и без того привлекало внимание. Смоляные волосы и брови подчеркивали глубину ее серых глаз, а круглые щечки и подбородок придавали лицу что-то детское, хотя в действительности она была ненамного младше своего мужа. Она произнесла слов не больше, чем требовали условности, и поспешно села, а мужчины вернулись к разговору.
— Пожалуйста, продолжайте, мистер Бризнаган, — сказал Уэйсанен. — Мы с женой чрезвычайно заинтересованы в вашем докладе, позднее я надеюсь объяснить — почему.
Бризнаган обладал превосходной зрительной памятью, поэтому без труда исполнил просьбу. Он живо описал зеленоватую, залитую солнцем дымку, окружившую его под водой, — солнечные лучи скользили по ней, не вызывая радостных бликов, оживляющих в погожие дни озера Земли. Он поведал о глубокой тишине, заставившей его поддерживать связь, чтобы подавить смутное предчувствие опасности, рождавшееся в этом «самом тихом» молчании, которое ему когда-либо приходилось слышать.
Силберт перебил напарника, чтобы вставить замечание, что на самом деле Дождевая Капля никогда не погружена в молчание. Даже когда метеорит величиной с пылинку пробивает защитную пленку, звуковая волна распространяется на такое большое расстояние, что можно слышать, как закипающая вода со свистом вырывается наружу, если находится поблизости, пока не затянется изоляционный слой. И то, что за время своего пребывания внутри спутника они ни разу не услышали, как это происходит, довольно необычно.
Когда Силберт закончил, Бризнаган кивком поблагодарил его, и возобновил нить повествования. Свой рассказ он завершил описанием поросшего водорослями цилиндрического шлюза, парящего над черной безжизненной бездной, уходящей вглубь до самого ядра кометы, нередко прибегая к поэтическим сравнениям.
Уэйсанен выслушал подчиненного с вниманием, польстившим его самолюбию, и несколько минут молчал. Затем он произнес:
— Спасибо, мистер Бризнаган. Это как раз то, что нам нужно. — И, повернувшись к жене, спросил: — Каково твое мнение, дорогая?
Черная головка медленно наклонилась, глаза Бренды были устремлены за пределы металлических стен.
— Захватывающе, — наконец проговорила она. — Конечно, все не так, как мы себе представляли, но, несомненно, стоило там побывать. Я полагаю, что джентльмены не спускались к ядру, да если бы и спустились, вряд ли им удалось бы что-нибудь увидеть. Насколько я понимаю, глубины необитаемы и, разумеется, солнечный свет не проникает туда.
— О, напротив, — ответил Силберт, — дно населяют тысячи организмов, само собой, не ведущих фотосинтеза. Там бактерии и грибы, питающиеся занесенной с освещенных областей органикой. Я никогда не спускался к основанию кометы и не знаю, произрастает ли что-нибудь непосредственно на ядре, но некоторые виды планктона попадали в мои сети. Большую часть образцов с прилагаемым описанием я отсылал на Землю в регулярных отчетах.
— Я знаю. Я внимательно изучил ваши отчеты, мистер Силберт, — подтвердил Уэйсанен.
— Все равно, исследование дна наша первостепенная задача, — задумчиво произнесла Бренда. — Иначе мы не выполним задуманное.
— Правильно, — Уэйсанен поднялся с кресла, — Мы благодарим вас, джентльмены за прекрасный доклад. Добытые вами сведения нам очень пригодятся. Не знаю, какому часовому поясу Земли соответствует расположение нашей станции, но не сомневаюсь, что рабочий день уже давно закончился. Завтра мы все спустимся на Дождевую Каплю для более тщательного исследования. Мы с женой проведем технический анализ, мистер Бризнаган будет ассистировать нам, а мистер Силберт покажет путь. Приятно было с вами познакомиться, джентльмены.
Бризнаган понял намек и поднялся, чтобы уходить, но Силберт замешкался. Он выглядел озабоченным, но, казалось, не мог или не хотел объяснить, в чем дело. От Уэйсанена это не ускользнуло.
— Что-нибудь не так, мистер Силберт? Или по каким-то причинам владельцы Дождевой Капли или их представители не имеют права осмотреть спутник? Я отдаю себе отчет, что за последние три года вы были единственным человеком, кто спускался на поверхность, но, поверьте, вашей работе ничто не угрожает.
Лицо Силберта слегка прояснилось.
— Дело не в том, — медленно произнес он. — Я знаю, что вы начальник, и беспокоюсь вовсе не из-за работы. Я бы предпочел сообщить кое-что, хотя, возможно, вам это давно известно. Но я несу ответственность, если что-нибудь случится. Не хочу показаться навязчивым, но, по существу, на спутнике отсутствуют гравитационные силы.
— Я знаю.
— Если вы не уверены, что миссис Уэйсанен точно не беременна, то ей следует находиться в невесомости лишь несколько минут кряду.
Уэйсанены улыбнулись.
— Спасибо, мистер Силберт, нам это известно. Будьте завтра в скафандрах у люка грузового отсека. Придется взять с собой немало оборудования.
Заключительная фраза оказалась излишней.
Когда на следующее утро все четверо принялись за погрузку необходимого для исследования оборудования, Силберт сначала решил, что мебель Уэйсаненов составляла лишь незначительную часть груза, доставленного с Земли. Он недоумевал, зачем надо было везти такое количество оборудования на станцию, если теперь приходилось спускать его на Дождевую Каплю. Но затем осознал: то, что он сейчас тащил к люку, находилось в грузовом отсеке задолго до прибытия начальника. Приборы месяц за месяцем доставлялись шаттлами с Земли. Очевидно, что это часть тщательно разработанного плана. Грядут кардинальные изменения в программе эксплуатации Дождевой Капли.
Силберта беспокоила судьба спутника. Он привык считать, что Дождевая Капля призвана спасти человечество от голода.
Ему, как и всякому взрослому человеку, было известно, какую роль сыграло освоение атомной энергии и развитие генной инженерии в период первого демографического взрыва. Они позволили одновременно использовать почву для жизни и для производства продуктов питания. Но как и ожидалось, обширных, на первый взгляд, ресурсов едва хватило последующим поколениям.
Те, кто не боялся смотреть правде в глаза, предсказывали, что в самое ближайшее время наступит второй пик рождаемости. Большая часть четырнадцатимиллиардного населения Земли обитала на генетически синтезированных растительных островах, рассеянных в гидросфере планеты. Количество островов достигло критической точки: увеличение поглощаемого почвой объема солнечной энергии угрожало разрушить цепи питания. Теоретически атомная промышленность могла обеспечить все население планеты синтетической пищей, но горький опыт показал: когда ущерб наносится «естественному праву» всякого индивида питаться натуральными — и вкусными — продуктами, равно как и воспроизводить свой род, человеческое возмущение не знает границ. Причем, как Силберт успел заметить, первое беспокоило наиболее цивилизованные нации.
Ожидалось, что Дождевая Капля станет решением грядущей проблемы. Как только съедобные формы жизни, синтезированные генетическим путем, прижились бы на спутнике, его предполагалось разбить приблизительно на миллион малых космических «ферм», чтобы обеспечить равномерное поступление солнечной энергии на плантации.
