маяком служит мерцающий огонек. Степанов исчез в направлении шалаша, я скинув, всю лишнюю одежду, крадусь к костру. На бревне, спиной ко мне, сидит молодой парень, видно произошла смена. Хрустнула ветка, молодой насторожился и повернул голову к шалашу и тут я его двинул рукояткой пистолета по голове. Парень рухнул, чуть ли не в костер, пришлось его немного оттащить от огня. Появился Степанов, он приволок тело второго бандита. Я выдернул из кармана фонарик и мигнул пару раз в темноту. Послышался шорох и к костру вышли, загруженные своими и нашими шмотками, Круглова и Симаков.
— Сержант, — негромко обращаюсь к Степанову, — твой живой?
— Ага.
— Свяжи его на всякий случай. Капитан, помоги мне этого посадить.
Мы подтаскиваем к бревну молодого, Круглова зачерпнула в кепи воду из ручья и полила на парня, тот затряс головой и различив нас, выпучил глаза. Я поднес к его горлу кончик кинжала.
— По-русски говоришь?
— Да…
— Где лагерь Сагдалаева?
Молчит, сволочь, тогда ткнул кинжалом в подбородок. Лезвие распороло кожу и кровь закапала на его брюки.
— Последний раз спрашиваю, где…?
Парень захлопал губами и выдавил.
— Далеко… Это… вверх по ручью, километров восемь.
— Сколько до лагеря, таких постов, как у вас?
— Еще один.
— Все у ручья?
— Да.
— Связь с лагерем есть?
— Есть, мобильный телефон.
Вот черт, а мы и не заметили.
— Где он?
— Вон, у костра, упал на землю.
— Когда состоится очередная связь с лагерем?
— Мы связываемся только в случае нападения на нас или возникновения подозрительной ситуации.
— Понятно. Сагдалаев сейчас в лагере?
— Нет, он завтра должен вернутся с операции.
— Откуда это знаешь?
— Недавно перед нами прошел небольшой отряд Салладина, его парни участвовали в нападении на федералов вместе с Сагдалаевым, они это и сказали. Сам Сагдалаев задержался в округе по личным делам, поэтому и будет завтра.
— По внешнему виду, ты не чеченец?
— Чеченец.
— Ладно, чеченец, так чеченец. Скажи-ка мне лучше. Ты сам видел Сагдалаева?
— Видел.
— Как он выглядит?
— Обыкновенно, с черной бородой… в кепи…
— Какой нос, глаза, лоб…?
— Обыкновенные… Глаза, вроде черные, а лба не видел, кепи…
— Хорошо. Как он одевается, что носит? Отличается от других?
— Да нет, по моему, форма как и на всех, полевая…
— Ладно. Скажи последний вопрос. Сагдалаев пойдет этим путем?
— Не знаю. Этого не знает ни кто. К лагерю есть еще две дороги, одна через лесной массив Балабановский, а другая через гору Алмаз.
Мне уже он стал безразличен. Я отдернул кинжал от горла.
— Капитан, если вам что то надо выяснить еще, допрашивайте дальше. Сержант, — маню пальцем Круглову, — отойдем в сторону.
Мы идем в темноту леса и останавливаемся, держа в поле зрения огонек костра.
— Наташа, — я так впервые назвал ее, — не знаю, как сложится обстановка, но может случится всякое, совсем не предвиденное. Если мы не сможем уничтожить банду, то ты должна уничтожить главаря. Вся надежда тогда будет на тебя.
— Я это догадываюсь. Я слышала, как вы допрашивали пленного и поняла, что никто из нас не знает, как выглядит этот бандюга, поэтому буду стрелять в того, кто покажется мне главным.
— Правильно. У него есть еще одна страшная примета. Он любит устраивать публичные казни и сам приводит приговор в исполнение. Так, подойдет к несчастному, небрежно полоснет по горлу ножичком или играючи разнесет мозги из пистолета. Так что, если не сможешь разобраться, кто из них старший, стреляй того, кто будет палачом.
— Вот, сволочь.
— Хочу тебя предупредить, будь осторожна… мне кажется капитан Симаков, что то нам не договаривает.
— Я ему тоже не доверяю. Вы с сержантом всю черновую работу делаете, а он приходит на все готовенькое и гадок, ой как гадок… Зачем его нам подсунули?
— Еще не разобрался.
— Я буду с ним очень внимательна.
— Вот и хорошо. Пошли обратно…
У костра на бревне сидит Симаков, я не вижу ни пленных, ни Степанова.
— А где остальные? — спрашиваю его.
— Я приказал сержанту их убрать.
— Но я это вам не приказывал.
При всплесках огня от костра вижу, как с ненавистью на меня посмотрел капитан.
— Лейтенант, я здесь еще и от федеральной службы и должен решать задачи поставленные передо мной управлением. Сбор информации, это моя основная задача, ваша — все остальное. Вы сами отдали мне пленных и я, получив от них все что нужно, решил их ликвидировать. Кстати, вы сами в предварительном разговоре, хотели сделать то же самое.
— Хотел, но я всегда уважал единоначалие. Сейчас я вам сделал замечание, а в дальнейшем… еще раз будете самовольничать — расстреляю.
Сзади, как тень возник Степанов.
— Я все выполнил, товарищ капитан.
Наша группа идет по лесистому откосу, где-то внизу, в метрах восемьсот, параллельно нам, кривляется ручей и похоже, движется отряд из девяти человек.
Это настоящий лагерь. В крутом склоне, у берега ручья, вырыто восемь пещер, входы их прикрыты одеялами. Я предположил, что здесь около сорока человек. Прибывшая группа Салладина, уже растворилась среди местных бандитов, это я определил по пленному, которого привязали к сухому дереву у ручья. Мы слишком далеко от лагеря, просматриваем его плохо, из-за мешающих деревьев, и поэтому предполагаем, что секреты все же есть и они где-то выставлены по периметру лагеря. Пока Степанов на стреме, Симаков, я и Круглова, забрались за вывороченное из земли старое дерево, где пытаемся разработать хоть какой-то план действия.
— Я предполагаю, что надо прежде всего связаться со своими, — говорю им.
— К сожалению…, - капитан разводит руками. — Мы не можем связаться со своими. Я проверил радиотелефон, он не работает.
— Как не работает? Когда проверили? Кто вам разрешил это?
— Связь доверили нести мне. Час назад, когда из рюкзака доставали консервы, то я обнаружил, что на лицевой панели радиотелефона вмятина. Попробовал включить, не работает.
