— Давайте здесь!
— Вот, ребята, какое дело, — заговорил, приглаживая свои непокорные волосы, председатель колхоза. — Вы знаете, нас совсем одолели вредители. Завелись разные златогузки, боярышницы. А вот Николай Николаевич говорит, что лучше всего в этом деле помогут птицы. К нам скоро привезут больше сотни синиц. Ну выпустим мы их, а они возьмут и улетят. Такое дело. Чтобы задержать их, нужно приготовить для них гнёзда. Вот наши колхозники и решили обратиться к вам: не поможете ли вы в этом деле? Завтра, говорят, День птиц, вот и хорошо, чтобы вы в этот день пришли к нам в сад. А что делать и как, об этом вам расскажет профессор Букавин Николай Николаевич.
Ребята повернулись к профессору. Он стоял, опираясь на тросточку.
— Прежде всего, я хочу спросить у вас: кто имеет рогатки?
Ребята переглядывались. Миша Григорьев крикнул:
— У Артёмки есть.
— Что ты говоришь? — зашумел Артёмка. — У нас есть рогатка, но это не моя, а брата. Пашина рогатка.
Профессор улыбнулся и посоветовал сегодня же рогатку сдать Антонине Тихоновне.
— Принесёшь? — спросил он, наклоняясь к Артёмке.
— Конечно, принесу.
— Вот и хорошо. Чтобы никаких рогаток! А теперь поговорим о том, как надо строить домики для птиц.
И Николай Николаевич рассказал, что птицы ищут удобные места для гнёзд. Дятел предпочитает дупло, но такое, чтобы только он мог пролезть в него, причём на высоте не менее четырех метров. Синица тоже любит дупла, но только не на большой высоте, до одного метра. Вот и надо строить и привязывать гнёзда к деревьям на такой высоте. Сбивать птичий домик лучше из пяти дощечек. Отверстие для летка делать не более трёх-трёх с половиной сантиметров.
— А у нас в птичьем городке, — сказал Петя, — уже есть коноплянка и пеночка. Жёлтенькая такая. Так она поселилась, знаете, где? Под кустиком туи, совсем на земле. Хотите, покажу?
Профессор распрощался с ребятами, и вместе с Петей и Иринкой поехал на мыс Доброй Надежды.
Машина быстро доставила их к мысу. Они пошли по траве, в которой мелькали маленькие солнышки ромашек да голубели незабудки.
— А хорошо здесь, — шумно вдохнул в себя морской воздух Николай Николаевич.
А Иринка, схватившись за руку Пети, тянула его всё вперёд и вперёд.
— Это что за дерево? — спрашивала она.
— Это граб.
— А это?
— Это бук.
— Какие-то всё чудные названия: граб, дуб, бук. А вот у нас есть бе-рё-за, че-рё-му-ха, — смешно растягивая слова, говорила она.
— А у нас тоже есть чи-на-ра, бе-ло-лист-вен-ни-ца и даже ро-до-ден-дрон.
— Ой, ой, ой, — засмеялась Иринка. — Дедушка, ты слышишь? Как ты сказал? Ро-ден-дрон?
— Ро-до-ден-дрон. Это кустарник такой, горный. Цветёт большими фиолетовыми цветами.
Петя показал профессору домики пеночки и коноплянки.
— Это очень хорошо, — сказал профессор. — Но только из-за этих двух птичек не стоило городить такой огород.
Он посоветовал Пете, как можно скорее приготовить гнёзда для серой мухоловки.
— Займитесь разведением серых мухоловок. Это очень увлекательное занятие. И мыс с его большими деревьями очень хорош для мухоловок.
А ещё профессор посоветовал засадить пустые места на мысу каким-нибудь кормом для птиц.
— Ведь зимой-то многие останутся у вас. А чем их кормить будете?
Петя вспомнил, что однажды зимой видел около хлебного магазина зябликов, которые подбирали крошки под ногами у людей.
— А что надо сажать?
— Можно подсолнух, кукурузу, мак… Если растолочь кукурузу, то её все птицы будут охотно есть.
— Так это мы посадим, — вскричал Петя. — Пара пустяков!
— Посадите? — переспросил профессор. — Тогда вот что. Надо посадить ещё десятка три обыкновенных лопухов. В их цветочных корзинках очень любят копаться щеглы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
День птиц. Разрыв между друзьями. Последние работы в птичьем городке
На долю Лары выпала тяжёлая обязанность отнести коллекцию яиц Вале. Он, бедняга, так и ушёл домой, не взяв со стола своё сокровище, которое собирал несколько лет. Лара не знала, как она встретится со своим бывшим пионером.
— Не представляю, как бы я сама чувствовала себя на месте Вали, — говорила она сопровождавшей её Нине.
— Заслужил, так получай! — невозмутимо отвечала та.
— Так что же, он, по-твоему, так и должен теперь жить один, как дикарь? Мы же должны воспитывать!
— А мы его и воспитываем, — возразила Нина. — Пусть помучается, а потом… Потом мы его снова можем принять в пионеры. Да, ты знаешь, Лара, наш Николай устраивается на работу, — радостно сообщила Нина. — Завтра идёт в рыбацкую артель… Мы с мамой так рады, так рады!
— Значит, помогли наши плакаты, — улыбнулась Лара.
— Ага…
Лара остановилась в нерешительности перед калиткой Бочкарёвых.
— Не знаю, не знаю, Нина, как к нему зайду.
— Иди, Лара. Ничего. Я тебя подожду.
У Бочкарёвых никого дома не было. В окно вливался широкий поток света и нестерпимо жарко отражался от большого трюмо. На его столике лежали ракушки, какой-то очень красивый камешек, обкатанный до блеска, и фигурка морского конька. Всё это было добыто Валей в море. А над ковром бросалось в глаза красивое чучело фазана и яркой солнечной иволги.
Лара открыла дверь в небольшую спаленку Вали и, не найдя его там, поставила на стол коробки и вышла во двор. В маленьком сарайчике на топчане, уткнувшись головой в подушку, лежал Валя. Его тело иногда вздрагивало от рыданий, и Ларе стало больно за своего пионера.
Она потрогала его рукой за плечо и, видя, что он продолжает плакать, подсела на топчан.
— Валя, я принесла твои коллекции…
Он рывком перевернулся на спину и посмотрел на неё заплаканными и ненавидящими глазами.
— Что, утешать пришла? Иди отсюда, утешительница.
— Валя, да ты что? — забормотала испуганно Лара.
— Я тебе говорю, иди отсюда! — громко крикнул Валя и, приподнявшись, достал из-под подушки свой промокший от слёз галстук и швырнул его в лицо Ларе. — Передай своему Артёмке!
— Валя…
Он встал и вытолкал её из сарайчика.
Лара, не видя, взяла у Нины свой портфель и, чуть не плача, пошла впереди неё.
— Ну что, Лара! Как он?
— Н-ничего…
— Смотри-ка, Петя бежит откуда-то, — оказала Нина.
Разгорячённый ходьбой по своим владениям, счастливый оттого, что его назначили командиром
