— Тебя-то? Слегка побаиваюсь, кусачий ты больно. Но не забудь, в моих руках еще два сильных аргумента.
— И каких же?
— Ну, я прекрасно осведомлен, чем сейчас занимается твоя жена в поезде и могу быстро и анонимно уведомить компетентные органы. Получиться у нее добыть амулет или нет, Валерика наверняка изрядно наследит в вагоне номер 11. Итак, один звонок в милицию и а Бутырке окажутся самые экзотические обитатели за всю ее историю. Ты хочешь в Бутырку?
(— вот, скотина…):
— Но это еще не все, ибо я догадываюсь, откуда у тебя этот ребенок, который теперь у меня: Гоголевский бульвар, провинциальная девушка Маша, только что вышедшая из роддома… — разве не так? Ты проиграл, братец, и имей смелость признать поражение.
Аргументов против не было. Йон почувствовал, что действительно проиграл, причем по-крупному, но как, как этот негодяй узнал все его тайны? На это еще предстояло найти ответ, а пока Йон не сдерживал ненависти:
— Я убью тебя, Раду. Найду и убью.
— Думай, Йон, думай, но не в этом направлении. Никого ты не убьешь, а вот вампиреныша можешь лишиться. И я ведь все равно от тебя не отстану, буду продолжать преследовать. Так что думай. Я позвоню завтра днем и умоляю — не делай неверных движений. Ну, твой щенок заревел — пойду успокаивать.
В трубке раздались короткие гудки. Отбой. Ночь обещала быть бессонной. Сначала Йон бесцельно переходил из комнаты в комнату, ступая прямо по одежде, разбросанной по полу, периодически задевая мебель и опрокидывая стулья. Потом успокоился:
(— чудес не бывает, наверное, узнал, негодяй, мой адрес и подслушал разговор с женой, но как он мог подслушать? надо все проверить… далее… далее… да, конечно же, Армен, редактор газетенки, ведь брат участвовал в написании статьи о выставке — чувствуется его почерк, и сюда Армен заходил, якобы перепутав квартиры, простыми совпадениями это не объяснишь, надо будет с ним побеседовать).
ДНЕВНИК НАДСАДИ
Утром появилась Валерика. Она сияла, но одного взгляда на несчастное и усталое лицо Йона оказалось достаточно, чтобы понять — случилась беда!
— Где малыш?
Раду поднес палец к губам и зашептал:
— Его похитил Раду, пока я провожал тебя на вокзал. Он все знал о нашем замысле — видимо, подслушал. Может, и сейчас подслушивает. Знает все и про Лизу. Шантажирует и требует в обмен на малыша и свое молчание весь наш Локкус, его-то он отыскать не смог:
Тут Йон красноречиво приложил палец к губам:
— А как у тебя? Говори тихо, а лучше пойдем в ванну и включим воду. Думаю, не напрасная предосторожность.
Но заговорила Валерика не сразу. После таких новостей непросто прийти в себя:
— У меня все отлично, как и планировали. Лилиан с переводчицей уснули, а охранника пришлось убить. Я вышла в Калинине, где и села на обратный поезд. Вот Ладонь. А вот еще кое-что, возможно, и поважнее.
— Что это? — Йон с удивлением рассматривал пожелтевшие листы, местами покрытые какой-то грибковой плесенью, а местами почти превратившиеся в труху. Листки были исписанные незнакомым почерком по-старовенгерски.
— Это часть архива Надсади, связанная с твоей семьей. Посмотри, в левом углу буква Д. Тоже экспонаты выставки.
— Ну и зачем мне нужны его воспоминания, тем более сейчас? Думаю, ни одного хорошего слова.
— Я и сама не знала, зачем брала эти дневники, но, кажется, знаю, зачем взяла.
— Ты говоришь загадками, а у меня нет сил их разгадывать. Как вспомню про Лизу…
— Хорошо, не буду тебя мучить, в основном это действительно пустые и пристрастные воспоминания, но последние записи… К сожалению, некоторые страницы утрачены, но самое главное сохранилось. Послушай:
19 июля 1694. С каждым днем чувствую себя все хуже, все ближе к краю могиле. Еще один толчок в спину, и я буду ТАМ. Ну сколько же можно добавлять сока лунеи? Господи, ну почему рядом нет никакого указание на количество ?! Какая неприятная загадка! Я начинал всего с нескольких капель, в последней раз влил уже больше стакана, но снова ничего не получилось. Очередной кролик умер уже через пять минут пребывания на солнце. В чем же я не прав, в чем же?
26 июля 1694. Гадал на картах, сумею ли найти решение. Удивительно, но карты обещают удачу.
4 августа 1694. Сегодня ночью я проснулся от странного чувства, будто на меня кто-то пристально смотрит. Сквозь плотные шторы пробивался лунный свет. Он манил меня и я, впервые за несколько дней, нашел в себе силы встать с кровати и выйти на балкон. Какая она огромная, эта луна, заслоняет будто полнеба. Она снова завораживает меня, как в юные годы. И весь мир залит ее светом, словно соком. Словно соком. О, господи! Неужели все это время я неправильно понимал значение последнего ингредиента Локкуса? Что, если это вовсе не сок древесного гриба лунеа или лунного гриба, как его называют в этих местах, а сок самой луны, ее свет. Это же может объяснить, почему напротив не стоит никакого количества!
Необычайно воодушевленный этой идеей, я вынес на балкон все пузырьки с составляющими и начал их сливать в графин. Вот он попон, почти доверху, а теперь лей луна, лей свой сок. Я поставил графин на столик, а сам сел напротив. И тут меня сморил сон, полный диких и причудливых видений. Мне снился старый граф Дракула. Он протягивал костлявые руки из пылающего гроба и хотел меня схватить. Из этого полуобморочного состояния меня вывел громкий звук, словно что-то кипело и булькало совсем рядом. Это кипела жидкость в графине, кипела в лунном свете, поменяв свой цвет. Значит, действует!
б августа 1694: Парализовало ноги. Едва ли найду в себе силы поехать в Келед, да и врачи настоятельно рекомендуют не вставать с кровати. Что же делать? Рука плохо слушается, поэтому диктую письмо Владу с просьбой поскорее прислать Йона или Раду. Отправляю вместе с каретой. Я постарался быть максимально убедительным. Лишь бы не было поздно!
Валерика аккуратно закрыла тетрадь, стряхнув с юбки пыль веков и истлевшей бумаги:
— Далее запись обрывается.
— Очень интересно, очень. Но что из этого? Надсади смешал какие-то компоненты в лунном свете. А какие?
— А посмотри сюда — этот листик лежал между страниц. По-моему, именно то, что нам нужно. Здесь список всех составляющих в пропорциях и как раз эта строчка о лунном соке.
—Ты разобрала все?
— Да. Ничего особо сложного или экзотического. Практически все легко достать.
— В это сложно поверить…. Не мог ли Надсади так пошутить напоследок?
— Не думаю, что он видел так далеко…
— В любом случае, этим можно заняться на досуге. А пока досуга у нас нет — надо подумать, как вернуть Лизу.
С раннего утра, так и не сомкнув глаз, Йон постоянно названивал в редакцию. Он совершенно не собирался общаться с Арменом по телефону — только узнает, что он на месте, как явится туда и возьмет писаку тепленьким. А уж заставить выложить все известное он сумеет. Идея здравая, но глухо, трубку в редакции никто не поднимал. Тогда, добежав до ближайшего справочного бюро, Йон узнал домашний адрес и номер телефона Армена и сразу же позвонил по автомату. Хищно сожрав несколько двушек, допотопная техника, наконец, смилостивилась. На другом конце провода защелкал определитель, тщетно пытаясь выяснить номер звонившего, потом трубку подняли и с характерным акцентом спросили:
— Алле, кто говорит?
Йон нажал на рычажок и, поймав тачку, поехал в «гости»:
(— ну, Арменчик, не надо сейчас никуда уходить, ну, пожалуйста, выпей еще чашечку кофе)
Йон нервничал, торопил водилу и лихорадочно соображал, как бы ему представиться через дверь, как
