— Ну а я тебя просто не вижу, — спокойно сказал Ларс, глядя в глянцевую черную стену, покрытую пылью и царапинами.
Люди, собравшиеся за спинами пленников, возмущенно загудели. Но возмущение их сменилось безмерным и еще более шумным удивлением, когда черная стена просветлела, и на ней сквозь толстый слой пыли проступил бородатый лик.
Хам был бледен и нечесан, на дне его впалых глаз плескалось безумие. Мало кто решался прямо смотреть на него.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно сказал Ларс. — Вижу, время тебя не пощадило.
— Кто ты, смеющий говорить мне такие вещи? — задребезжал электронный голос.
— Разве тебе не доложили? Я Ларс, которого ты назвал Бродягой.
— Мне доложили, и я думал, что увижу старого знакомого, но ты ничуть на него не похож. Потому я и спрашиваю: кто ты такой?
— Я Ларс Бродяга. Как видишь, время изменило не только тебя.
— Думаешь меня провести? — Огромное лицо на пыльном экране перекосилось. — Думаешь выдать себя за моего старого приятеля, чтобы спастись? А знаешь ли ты, дурак, как мы расстались с Ларсом?
— Конечно, я помню. Твои парни, перепоясанные проволочными ремнями, гнались за мной до живых кварталов. Ты бежал впереди всех… Вот этот шрам на твоем лбу, разве не я его тебе подарил? Признай, это был хороший бросок. А и сейчас швыряю камни довольно метко.
— Ты должен мне восемьсот пойнтов! — зарычал Хам.
— Да.
— Ты навел правников на одно из моих убежищ!
— У меня не было другого выхода.
— Ты поссорил меня с Одноглазым Таем!
— Ничего личного, просто бизнес.
— И ты посмел явиться ко мне?! После всего?!
— Ну да.
— Зачем?!
— Чтоб отдать долг. И заработать вместе с тобой.
— Я не верю тебе! Я прикажу тебя убить!
— Это можно будет сделать в любой момент, я никуда теперь не денусь. Но сперва выслушай меня, Хам Проволочник. Я ведь знаю, строить бизнес в мертвом городе непросто. А я готов предложить весьма выгодную схему…
Ларс умолк, искоса глядя на экран.
Хам насупился, пожевал тонкую сизую губу, поскреб длинными неопрятными ногтями заросший подбородок, взъерошил волосы. Безумные глаза его чуть прояснились; он повел плечом и приказал:
— Говори!
Ларс кивнул и начал. И чем больше он говорил, тем сильней росло удивление Яра. Проводник предлагал нечто невообразимое, преступное и страшное. Глубочайшее разочарование испытал Яр, когда осознал, что его обманули, когда понял, что благородный вроде бы проводник Ларс — предатель и ничем не лучше собравшегося здесь отродья.
— Я буду честен с тобой, Хам Проволочник, — напыщенно изъяснялся Ларс. — С тобой и с твоими людьми. Пусть все слышат, что я сейчас скажу, пусть каждый думает, какая ему выгода от предложенного мной дела. Не стану скрывать: не от хорошей жизни решил я к вам вернуться. Последнее время дела мои шли плохо, ни заработка, ни удовольствия от работы я не получал. Вот этот человек, что стоит сейчас рядом со мной, — это единственный подвернувшийся клиент за несколько месяцев. Его зовут Яр. У него есть две жены и приличная квартира. Вы уже ненавидите его за это, ребята? Не спешите вымещать на нем злость — он поделится с нами своим богатством. Для того я сюда его и привел… В тесной бетонной коробке, набитой людьми, сделалось так шумно, что Ларс был вынужден замолчать, сдерживая довольную ухмылку.
— Тихо! — проревел из динамиков голос Хама. — Всем сделать шаг назад и молчать!
— Я привел этого человека сюда, — продолжил Ларс, когда в помещении установилась относительная тишина. — Я приведу сюда и других людей. Они отдадут нам все до последнего пойнта, лишь бы вернуться назад живыми и невредимыми. Их родственники залезут в долги, только бы помочь своим любимым. Деньги, еда, права доступа — все это мы сможем с них получить. И мы будем тянуть это с них столько времени, сколько возможно. А потом эти люди пропадут. Исчезнут. Навсегда. Бесследно…
— Вот теперь я узнал тебя, Бродяга Ларс, — проворчал с экрана Хам Проволочник. — Ты все такой же речистый, да только с некоторых пор я не слишком доверяю твоим словам… Разве правников не заинтересуют пропажи людей? Разве родственники пропавших не поспешат заявить о вымогательстве?
— А разве я говорил о вымогательстве? Если муж просит у жены денег, разве это вымогательство? Не волнуйся, Хам, я все продумал. Никто ничего не заподозрит. Спроси у Яра: разве его похищали? Нет! Он сам пришел ко мне, сам попросил меня увести его из живого города. Он попрощался с женами, извинился зато, что покидает их, просил пока его не искать… Где здесь преступление? В чем?
— Сколько у него при себе денег?
— А это неважно. Он в любой момент может взять кредит. Ведь он полноценный гражданин, не то, что вы.
— И сколько же ты рассчитываешь с него выручить?
— Пятьдесят тысяч пойнтов, — прищурясь, медленно и со вкусом выговорил Ларс.
— Сколько-сколько? — затрещал динамик.
— Пятьдесят тысяч. Никак не меньше.
Набившиеся в комнату люди изумленно выдохнули. Яр затылком почувствовал их горячие, обращенные на него взгляды.
— Твой план начинает мне нравиться, — сказал Хам, поглаживая отвратительную бороду. — Но кое- что мне не вполне ясно. Думаю, нам надо подробней обсудить твое предложение. Наедине.
— Ты же знаешь, я никогда не убегал от деловых переговоров.
— Однажды убегал.
— А, ну да… Но только лишь потому, что твои условия не устраивали меня категорически.
Они рассмеялись, глядя друг на друга, — громкоговоритель сипел и скрежетал, изображая смех. Веселый гул заметался меж голых бетонных стен.
Яру сделалось страшно, и он, опустив голову, тихонько застонал.
— Ну а теперь ты расскажи мне, партнер, что заставило тебя запереться в четырех стенах, — поднявшись, весело сказал Ларс. Его уже развязывали, к нему пробивались враз отыскавшиеся старые знакомые, его дружески похлопывали по плечам и пытались приобнять.
Яр стоял на коленях.
— Чужаки в плащах, — мертвым, враз выстывшим голосом ответил Хам Проволочник. — Черные демоны. Я вижу их за окнами. Там, в тени. Я вижу их. Только я один. И больше никто.
Сделалось тихо.
Яр, перестав скулить, посмотрел на экран.
В глазах Хама плескалось безумие.
ГЛАВА 7
Комната была такой маленькой, что Яру невольно вспоминались часы, проведенные в стенном шкафу его квартиры. Тусклый светильник, на котором скопилось столько пыли, что по ней можно было рисовать пальцем, неприятно мерцал и едва слышно потрескивал. Яр уже притерпелся к отвратительному запаху, что вместе со сквозняком вползал в комнату из-под запертой двери. Он даже мог есть, почти не испытывая тошноты, хотя на первых порах проглоченная еда сразу же лезла наружу.
Обстановка в комнате была более чем скромная. Легкую пластмассовую кровать, наверное, похитили из какого-нибудь дома отцветания: только там и можно было найти столь убогую лежанку. Потертую
