– Глянь, Богоборец весь в грязи, должно быть дрался опять.
– А маг-то, маг! Вроде еще больше вырос!
Они не умели говорить тихо, их звонкие голоса были слышны всем, и Глеб невольно улыбался, а Белиал щурился, грозил пальцем особо шумным ребятишкам, весело цыкал на тех, кто оказывался совсем близко…
Они сошли с дороги, свернули на тропку, ведущую к высокой избе на каменном фундаменте.
– Это мой дом, – объявил маг. – Срубили мне его за десять дней – вся деревня работала.
Глеб кивнул, оглядывая избу, больше похожую на терем.
– Помимо меня здесь живут мои помощники, – сказал Белиал. – Те самые, что постоянно рецепты перевирают.
– Двуживущие?
– Нет, конечно. Двуживущим я не очень доверяю.
Они поднялись по ступеням крыльца. Дверь им открыл маленький сгорбленный человек. Из одежды на нем были только холщовые штаны и кожаный фартук.
– Рад видеть вас, хозяин, – поклонился он Белиалу. И кивнул Глебу: – Доброго здоровья тебе, Богоборец.
– Это Клиск, – представил его маг. – Заведующий лабораторией, так сказать.
Глеб понимающе улыбнулся, протянул Клиску руку:
– Рад познакомиться.
Ладонь тщедушного заведующего лабораторией оказалась на удивление вместительной, крепкой и жесткой.
– Все ли в порядке? – спросил у слуги Белиал, не торопясь заходить в дом. – Что нового?
– Все хорошо, – ответил Клиск. – Вчера доставили порошок из легких саламандры и целое ведро жабьих глаз. А вы проходите. Еда стынет. Мы уж давно вас ждем…
4
В доме пахло сельской аптекой – сухими травами, спиртовыми настойками, горькими мазями и колючей пылью. В большие окна лился свет, на широких подоконниках в два ряда выстроились цветущие растения в разнокалиберных горшках, а меж ними спали три кошки – каждая в своем цветнике. Большой стол был застелен серой скатертью, на ней высилась стопка чистых тарелок, два кувшина, поднос с хлебом, накрытая тряпицей сковорода и три котелка. Стол окружили стулья с высокими спинками; под одним из них, опустив лобастую голову на передние лапы, лежала рыжая собачонка. Увидев вошедших, она тявкнула для порядка и тут же, извиняясь за свою дерзость, замотала куцым хвостом.
– Ты что, Перс, своих не узнаешь? – строго обратился к ней Белиал. Собака разом поскучнела, зевнула, снова положила голову на лапы и закрыла глаза – лишь хвост ее дергался из стороны в сторону, стуча по полу.
– Почему «Перс»? – осматривая комнату, рассеяно спросил Глеб.
– Потому что Персик, – ответил маг.
Клиск незаметно куда-то ушел, но через несколько минут вернулся с ворохом одежды и вручил его Глебу.
– Переоденься, – сказал Белиал. – Можешь там, за занавеской, если стесняешься.
Глеб не стеснялся, но ему было интересно, что скрывает тяжелая штора.
– Как вернешься, сядем за стол, – сказал ему маг. – И основательно поговорим.
За шторой была еще одна комната, судя по обстановке спальная. Глеб кинул одежду на ближайшую кровать и стянул с себя грязную рваную хламиду, похожую на длинную ночную сорочку. Из принесенной Клиском одежды он отобрал широкие шерстяные брюки, просторную рубаху и прочный кожаный пояс с потайным карманом для монет. Переодеваясь, Глеб прислушивался к тому, что творится в гостиной – он слышал, что Белиал о чем-то разговаривает со слугой, но слов было не разобрать.
Когда Глеб вышел из спальной комнаты, маг уже сидел за столом.
– Присаживайся, – Белиал хлопнул ладонью по сиденью соседнего стула. – Не стесняйся, ешь, сколько влезет.
– Спасибо, – поблагодарил Глеб, усаживаясь за стол.
– Не за что, – улыбнулся ему маг.
– Как же? За одежду, за приют, за еду…
– Пустое! Мы же друзья… – и Белиал вновь заговорил о том, что Глеб на самом деле не человек, не Двуживущий игрок, а сложный компьютерный персонаж, которому волей создателей Мира уготованы мучения сомнений и неопределенности, а так же судьба стать заметной фигурой в последующих неизвестно когда событиях.
– …Погибая, ты возрождаешься, – рассказывал Белиал. – Каждый раз на одном и том же месте. Ты не помнишь ничего из прошлых своих жизней и тебе кажется, что в памяти твоей зияют провалы…
Глеб ошеломлено слушал, не веря ни единому слову, но начиная осознавать, что с ним действительно не все в порядке.
– …Мы уже давно вместе, мы старые товарищи, напарники. Не буду скрывать – я заинтересован в нашей дружбе. Но и тебе дружба со мной здорово облегчает существование, особенно в первые дни, когда ты еще только осваиваешься в своем новом обличии…
Глеб боролся с искушением заткнуть уши.
– …Подумай как следует обо всем, что я сейчас говорю. Пойми, что никакого Глеба нет, а есть Богоборец, имеющий чужие воспоминания и чужую внешность, думающий, что он человек, считающий, что он мыслит как человек. Но ты не можешь мыслить…
Глеб тряхнул головой, поморщился, застонал слабо. И Белиал умолк, заботливо коснулся руки товарища:
– Не переживай так. Иногда я тоже начинаю думать, что ты настоящий человек, каким-то образом распрощавшийся с реальностью и перенесшийся сюда. Может быть, твое тело впало в кому, когда сознание находилось здесь, а может произошел какой-то сбой, замыкание в мозгу… А может… – Он покачал головой, словно сам не верил в такую возможность. – Может, кто-то специально сделал так, что ты здесь застрял. Кто-то…
– Епископ, – прошептал Глеб.
– Нет. Другие люди. Одного из них зовут Танк – о нем я уже многое знаю. Но возможно, Танк действует не один. Скорей всего у него есть друзья и помощники. Думаю, они могли бы кое-что прояснить; я почти не сомневаюсь, что они знают, кто ты и зачем ты…
Глеб жадно слушал Белиала, и руки его дрожали.
– …Нам надо найти этих людей. Мы обязательно должны отыскать их. Ты готов мне помочь?..
Конечно, Глеб не мог отказаться.
5
Он все же заставил себе поесть, а потом вышел на улицу. Белиал не протестовал, напротив, он поддержал намерение Глеба:
– Хочешь прогуляться? Сходи, развейся. Далеко только не забредай – мало ли что. И вернись до темноты. Переночуем здесь, а утром отправимся в путь…
И вот сейчас Глеб сидел на ступенях крыльца и размышлял, насколько правдивы слова мага. Возможно, Белиал заблуждался. Ведь он не мог чувствовать того, что чувствовал Глеб, он не мог заглянуть в душу Богоборца, в его мысли. Двуживущие не верили в разумность Одноживущих, даже если те словами своими и действиями пытались доказать обратное. Программы уже давно научились проходить тест Тьюринга; имитация разума в своих проявлениях ничем не отличалась от разума настоящего. И значит любые попытки доказать что-либо окажутся бессмысленными…
Глеб мучился сомнениями, и они не давали ему сидеть спокойно. Он ерзал, то и дело хлопал себя по коленям, мотал головой, не соглашаясь со своими мыслями, кивал, признавая то, что нельзя было отвергнуть.
Впрочем, отвергнуть можно было все – и лишь это утверждение было однозначно верно…
Не выдержав, Глеб поднялся на ноги, обошел кругом дом Белиала, распугал копошащихся у мусорной кучи кур, помял неогороженную цветочную клумбу. Он подобрал у подновленного забора обломок прочного
