товарищами «на дело».
В ближнем Подмосковье жил когда-то известный коллекционер книг. Он довольно давно умер, нет-нет, это пока не наш прогрессист мочканул дедушку, а проживали в его доме вдова и дочь. Наш замечательный дилер, придумавший, как государство может с него заработать (в интересах следствия имя его не разглашается, замечу только, что на экране он выступал под чужой фамилией, видимо, заранее готовился к тому, что произошло), уже давно положил глаз на эту коллекцию. Много раз он приезжал в дом и пытался выманить библиотеку у бедных женщин, предлагая им даже не десять, а скорее два процента от настоящей цены. Но они искали другого, реального покупателя.
И нашли… Видимо узнав об этом, наш прогрессист, выйдя из телецентра, собрал компанию таких же подонков, как и он сам, и отправился к несчастным женщинам. Их трупы, точнее одной из них, были обнаружены наутро соседями, а вот книги найти так и не смогли. Дочь умерла сразу, а мать пришла в себя только вчера вечером и поведала органам следствия, кто именно приходил к ним и зачем. Нашему дилеру не повезло, а милиции как раз наоборот. У преступника есть очень заметная примета, мы, к сожалению, пока не выяснили какая, по которой его сразу опознали.
Менты поехали в магазин и домой к дилеру. Дома его не оказалось, а вот в магазине обнаружилось несколько книг из этой библиотеки. Органы дознания обещают задержать преступника в ближайшее время. Но дело не только в этом.
Получается, что уважаемый Александр Сергеевич Дудоладов пригласил убийцу к сотрудничеству, предложил ему стать поближе к главе государства.
Ай-яй-яй, господин Дудоладов, думать же надо, хотя бы изредка…» Лена, что это? Ведь папа не мог, как же они пишут?
– Васенька, – с трудом сказала Андреевская, – ты не волнуйся, конечно, это не отец, это какая-то ошибка.
– Что же делать?
На улице послышался скрип тормозов. Лена с трубкой в руке подошла к окну и слегка отодвинула штору. Она смотрела, как возле дома остановились две машины, и пять человек в гражданском, поглядывая на ее окна, двинулись к подъезду.
– Не отчаиваться, Вась, – твердо сказала она, – еще не кончено, прорвемся…
ГЛАВА 46
Дорин наклонился и поднял с пола диктофон, тщательно вытер его от крови, подержал в руках, не зная, что с ним делать, и сунул в карман. Голова работала как часы, паники не было. Он положил свесившуюся руку Маркиза на грудь, вымыл руки, отошел к своему топчану и сел. Стирать отпечатки пальцев было бесполезно – он слишком долго здесь прожил, всех мест, за которые брался, – не упомнишь.
Дорин огляделся по сторонам. Ничего в котельной не изменилось, все предметы на своих местах. «Вот и появилась в жизни еще одна задача – найти, кто убил Яшу», – вылилось в законченную формулировку смутное желание.
Андрей не боялся, что его здесь накроют менты. За все дни, что Дорин провел в котельной, никто сюда не входил. Только один раз алкаш, по кличке Блюк, приносил Яше потрепанную книжку, но он вызвал хозяина наружу. Как объяснил Блюк, он открыл толстый том и, увидев, что может понять одно слово из десяти, решил, что это как раз для Маркиза.
Книга называлась «Критика экзистенциализма Бердяева» и была издана в семидесятых годах. Яша за нее не дал алкашу ничего, сказав, что когда человека, знавшего шесть языков, критикует тот, кто и на родном-то плохо изъясняется, то ничего хорошего не получается. Блюк, обиженный, ушел, а книжку Маркиз, войдя, бросил на подоконник. Вон она, до сих пор там валяется.
«Господи, о какой ерунде мы думаем в такие моменты…»
Андрей посмотрел на тело друга. Смешно и странно: они знакомы чуть больше недели, а у Дорина было ощущение, что он потерял что-то очень ценное и редкое, без чего жизнь его во многом опустеет.
Вызывать ментов или просто уйти? Или попросить кого-нибудь с пятачка, чтобы они позвонили? Или просто похоронить Яшу во дворе, когда стемнеет? Кто его хватится, кроме таких же бедолаг, как он сам? Кто будет им заниматься в ментовской по заявлению этих бедолаг? Кому какое дело до смерти еще одного бомжа?
Ему, Дорину, дело…
Надо выполнить все его просьбы, предсмертные просьбы. Так, первое – книга под топчаном и внутри листок. Андрей взял на руки невесомое тело Маркиза и перенес его на свое бывшее спальное место. Вернулся, поднял Яшину постель вместе с досками, на которых она лежала. В углублении между четырьмя кирпичными стенками, образующими подобие ларя или сундука, оказалось, хранится библиотека Маркиза. Около полусотни книг в основном советского времени, сильно потрепанные, многие без страниц и с библиотечными наклейками.
Андрей просмотрел их, пролистывая каждую в поисках «листка», – происхождение «коллекции» не оставляло сомнений – списанные и просто выброшенные за последние годы из многочисленных исчезнувших советских учреждений, книги находили упокоение здесь. Из старых были только Крэчмер «Строение тела и характер» и «Северный сборник» с первой публикацией датского философа Серена Кьеркегора. На самом дне обнаружилось несколько толстых книг в мягких обложках – разные выпуски «Трудов по знаковым системам». На титуле одного из них было написано «Не спите, Яков Яковлевич, вас ждут великие дела». Вместо подписи – инициалы «Ю.Л.».
Листок без заглавия обнаружился именно в этом томе – чистенько написанный от руки, но с множеством помарок. Беловик, в который вносили исправления? Чем-то он был важен для Маркиза. Дорин начал читать:
1. Повсеместно и абсолютно вводится сухой закон. Запрещены к продаже все спиртные напитки, дрожжи, спиртосодержащие жидкости (кроме как по рецептам врача).
2. Все граждане, желающие принять участие в выборах, проходят имущественный ценз, исходя из того, что если ты не можешь заработать для себя $ 100, то и судьбы страны тебе решать рано.
3. Вводится цензура на телевидении и радио, строго запрещающая поп-музыку, пропаганду коммунизма, восхваление советского строя, ток-шоу, глумление над человеческой личностью, религиозную пропаганду.
4. Запрещаются к эксплуатации на дорогах общего пользования автомобили отечественного производства, как представляющие повышенную опасность для жизни.
5. Чечня отделяется от метрополии стеной, на манер стены, возводимой Шароном для защиты от палестинцев. Пропускной режим усиливается до крайности.
6. Отменяется всеобщая воинская повинность.
7. Членство в НАТО. Действующие военачальники отправляются на пенсию.
8. Вводится значительный прогрессивный налог на недвижимость.
9. В г. Москве повсеместно вводится платная дорогостоящая парковка. Увеличивается цена на бензин. Вводится платный въезд в центр города.
10. Запрещается деятельность коммунистической партии. Ликвидируется КГБ и его правопреемники. Деятелям, работавшим в советское время на партийных должностях или в КГБ, запрещается занимать государственные посты пожизненно.
11. Отменяется бесплатное высшее образование и бесплатная медицина.
12. Закрывается радио «Ухо Москвы».
Андрей почесал кончик носа. Еще одно сочинение «Как нам обустроить Россию?» С чем-то он был здесь согласен, что-то отвергал, например, про НАТО, что-то просто вызывало недоумение. При чем здесь «Ухо Москвы»?
Интересно, чье это творчество? Самого Маркиза или он только правил – непонятно – Андрей не знал его почерка. Слово «легкую» рядом с музыкой – заменено словом «Поп», вычеркнута фраза: «Для обучения солдат приглашаются инструкторы американской и израильской армии», «кроме как по рецептам врача» – наоборот вписано. И почему для него этот листок имел такое значение, что перед смертью он помнил о нем?
Дорин открыл книгу, нашел в оглавлении статью про Акафисты, решил прочитать на досуге. Да и со
