Я проштудировал уже кучу книг о гомосексе. Большинство из них написано самими гомо, и они неохотно выдают свои тайны. И вот только теперь я наткнулся на маленькую, но существенную техническую деталь. Деталь эта довольно смехотворная, В полном смысле - и смех, и грех.
Под кроватью сердито ворчит белка. Рядом сонно позевывает Киса. А я беру красный карандаш и подчеркиваю описание техники однополой любви. Оказывается, большинство педерастов предпочитают не анальный секс, а оральный секс, то есть большинство гомо совокупляются не в зад, а в рот. Я опять хлопаю себя по лбу:
- Вот же идиот! Эх, если бы я знал это раньше...
Уже в 10 лет я слышал анекдоты про педерастов, которые используют друг друга в зад. Но я никогда не слышал про рот. Я, конечно, знал ругательства 'х...сос' и 'в рот е....ный', но я никогда не думал, что есть люди, которые этим действительно занимаются. Советское целомудрие. Там об этом не пишут.
Но теперь этот ключик открывал дверь в целый подземный лабиринт. Я вспоминаю один маленький инцидент...
Я уже использовал этот пикантный эпизод в романе 'Имя моё легион' (стр. 357-358). Одни будут упрекать меня, что я повторяюсь, но другим будет интересно сравнить, как жизнь переплетается с романом. Причем в жизни все это было гораздо сложней, загадочней и опасней, чем в романе, но в роман это просто не лезло.
Ведь и Достоевский списывал своих 'Бесов' с жизни. А потом, сто лет спустя, гадают, с кого он это списывал. Так уж лучше я сам скажу, с кого я списывал моих 'бесов'.
Дело было в Мюнхене, когда я был председателем ЦОПЭ и главным редактором журнала 'Свобода'. Собственно говоря, это был спецпроект американской разведки ЦРУ. Другими подобными спецпроектами в цепи психологической войны были НТС, радио 'Свобода' и 'Голос Америки'. А позднее сюда добавились еще журнал 'Континент', 'ИМК-Пресс', парижская 'Русская мысль', ньюйоркская 'Хроника-Пресс' и так далее. Все те, кто получают деньги из 'неизвестных' источников. И все они работают по тем же самым принципам.
Итак, по сути дела, я был начальником засекреченного спецпроекта психологической войны. Как полагается в таких делах, у меня был связной с ЦРУ, который играл роль как бы комиссара, - Алёша Мильруд. И, как полагается комиссарам, Алёша был еврей. Очень приятный еврей. О таких говорят: 'Он хоть и еврей, но хороший еврей'.
Такой хороший, что всю войну еврей Алёша, всем известный сын редактора газеты 'Сегодня' в Риге, преспокойно работал в отделе пропаганды СД и Гестапо в Берлине. После войны он работал в английской разведке, потом в американской. Профессиональный разведчик.
Теперь же мой комиссар Алёша работал на конспиративной квартире вдвоем со своим секретарем и делопроизводителем Славиком Печатанным, у которого на руке была наколка СС. Тоже из хитрых органов.
Однажды в феврале 1955 года я сидел со Славиком и сдавал ему всякую финансовую отчетность. Кончили мы часов в семь вечера. Алёши не было. А Славик по моей просьбе купил для меня в закрытом распределителе американской армии 'Пи-Эксе' ящик французского коньяку и ящик шампанского. Шампанское по 50 центов бутылка - дешевле Кока-Колы. Чтобы отблагодарить его за эту любезность, я достал бутылку коньяку и мы ее этак незаметно распили.
Потом я вижу, что Славик, сидя на диване, заснул. Значит, пора ехать домой. А Славик пусть себе спит, ведь он живет здесь же, на верхнем этаже.
Я встал и стал заправлять в штаны скользкую нейлоновую рубашку, которая выбилась наружу. И для удобства я расстегнул молнию на штанах.
Но тут произошло что-то странное. Славик, который спал на диване, вдруг встал, подошел ко мне и повалился на колени. Глаза у него были закрыты, а рот широко раскрыт. И он просительно держал обе руки вперед, сложив их в форме чаши.
Что за чертовщина? Я смутно понял, чего хочет Славик, и безжалостно задернул молнию на штанах.
- Ох, прости... Я, кажется, ошибся, - смущенно пробормотал Славик. - Я думал, что это Алёша...
Он поднялся с колен, повалился на диван и опять заснул. А я сел в свой фольксваген и поехал домой.
Мне было ясно, что Славик просил пососать. Я знал, что этим занимаются некоторые женщины. Но я никогда не слышал, что этим занимаются и некоторые мужчины и что это означает гомосексуальность - и у мужчин, и у женщин.
На следующее утро я подумал, что об этом странном инциденте лучше никому не говорить. Славик парень хороший, совершенно безобидный, хоть и немного чудаковатый. Над ним и так посмеиваются. Так зачем я буду его срамить? И я сделал так, как будто этого и не было.
Но теперь, когда я прочел, что большинство гомо совокупляются в рот, и вспомнил инцидент со Славиком - это послужило заключительным звеном, которое замыкало - и объясняло - целую цепь других загадок.
Судя по всему, мой комиссар Алёша Мильруд и его секретарь Славик были замаскированными педерастами. И все стало проясняться, как на фотографической пластинке, опущенной в проявитель.
Алёша типичный активный гомошакал: агрессивный, энергичный, иногда наглый, иногда истеричный, неуравновешенный. А Славик типичный пассивный гомозайчик: хихикающее существо, очень не уверен в себе, смущается, подпрыгивающая походка. Типичная парочка - шакал и зайчик.
Шакал Алёша женат. Но детей нет. И взаимоотношения у них какие-то холодные. Это брак фиктивный, только для маскировки, для удобства. Просто Алёша нашел себе такую же женщину, как он сам.
А зайчика Славика, который никак не мог жениться, я из жалости женил. На психопатке Кристине, от которой я не знал, как избавиться. Ну и сбыл ее Славику. Потом Славик жалуется:
- Так она ж сумасшедшая! Едем мы в машине, а она закатила скандал. Потом выскакивает из машины и бросается головой в витрину магазина. Разбила витрину - представляешь, толстое стекло! И застряла там головой. Кровь течет, как из недорезанного поросенка. Ну, вызвал я полицию, и отвезли ее в больницу.
А Кристина потом опять лезет ко мне в постель и жалуется:
- Что это ты подсунул мне импотента? Так вот, заменяй мне теперь мужа!
И комиссар Алёша на меня дуется, что я оженил его миньона. Так вот и делай людям добрые дела. А в результате одни неприятности.
Славик говорит, что Кристина, оказывается, еврейка. Но от меня она это тщательно скрывала. То говорит, что она чешка, то француженка, то американка, в общем, безродная космополитка.
Все это, конечно, чепуха, житейские мелочи. Но все дело в том, что Алёша и Славик - платные агенты ЦРУ. И есть закон, по которому педерастам категорически запрещается работать в ЦРУ, так как их может шантажировать КГБ.
И тут начинается второе звено цепи. Дело засыпавшихся НТСовских парашютистов. В начале 50-х годов под маркой НТС было заброшено в СССР несколько групп парашютистов. Все они приземлились прямехонько на штыки поджидавших их энкаведистов. Значит, они заранее знали о месте и времени высадки. Явное предательство.
Но к этим парашютистам довольно близкое отношение имел и мой комиссар Алёша, который тогда работал в армейской разведке Джи-2 на Галилеиплац, 2. Алёша пристроил на вербовку и тренировку парашютистов двух своих агентов - Игоря Кронзаса и Богдана Русакова, которые для этой роли никак не подходили и которым Алёша как-то странно покровительствовал.
Когда с треском засыпалась третья группа НТСовских парашютистов, поднялся дикий шум в прессе, включая и советскую, и по приказу из Вашингтона весь этот спецпроект закрыли. Богдана Русакова в 24 часа посадили в военный самолет и в обход всех эмиграционных законов, под чужим именем отправили в Вашингтон. А Игоря Кронзаса просто выгнали на улицу. Значит, оба они были под подозрением. Но нет прямых доказательств.
Да если бы они и были, то судить их в нормальном порядке все равно нельзя. Ведь это означало бы подтвердить то, в чем обвиняла американцев советская пресса.
Я знал всех этих людей пять лет и видел там много странных вещей. Теперь я по кускам складываю загадочную картинку. И смотрю на это дело несколько иначе. Алёша - педераст. И эти два его протеже тоже