Вот так и с моей Кисой. Сидим мы как-то вечером в Си-Клифе, и она рассказывает о местных фальшивых баронессах и графинях, с которыми она теперь якшается в церкви. Потом она небрежно роняет:
- И я тоже граф... - и запнулась.
- Что - граф или графиня? - спрашиваю я. - Ведь твоя мать говорила, что она из колхоза.
Киса смотрит на меня обиженно, как графиня на деревенское быдло, которое не умеет себя вести в графском доме. А Андрюшка сидит на полу, тискает кошку и смеется.
- Посмотри, - говорю я. - Даже ребенок смеется. Но Киса с упреком качает головой:
- Ох, двадцать лет я пыталась сделать из тебя человека, но ничего не получается, - говорит она таким тоном, как графиня конюху.
Однажды сижу я в глубоком кресле и читаю Андрюшке 'Сказку про рыбака и рыбку'. Андрюшка залез в угол у меня на коленях и повизгивает от удовольствия. Сказка эта мудрая, и я читаю ее медленно: с чувством, с толком, с расстановкой. Когда в конце концов взбалмошная старуха оказалась у разбитого корыта, я говорю сынишке:
- Вот так будет и с нашей мамой... Останется она у разбитого корыта...
- Что ты учишь ребенка всяким глупостям, - шипит моя бывшая божья коровка, которая помешалась и воображает себя графиней. В точности, как в 'Сказке про рыбака и рыбку'.
На огороде, который я вскопал с Андрюшкой, выросли прекрасные помидоры. На следующей неделе можно будет собрать первый урожай, думаю я. Приезжаю я на следующей неделе - помидоров нет. Кто-то собрал их?!
- Киса, где помидоры? - спрашиваю я.
- Я их раздала.
- Кому?
- Всем знакомым.
Сначала она перессорила меня со всеми знакомыми, говоря, что я считаю их всех дегенератами. А теперь она одаривает их всех моими помидорами, чтобы они думали, какая она хорошая. Вот она, логика сумасшедших! И ничего ты тут не поделаешь.
Тащить ее за волосы к психиатру я не могу. И сдать ее в сумасшедший дом я тоже не могу - что я буду делать с 3-летним ребенком, которому нужна прежде всего мать. А сама она к психиатру не пойдет. Сумасшедшие, как правило, не сознают, что они сумасшедшие. Остается только надеяться, что 'эта штука' со временем сама пройдет. Терпи, казак, -атаманом будешь.
Интересно то, что, помимо болезненной враждебности к мужу, Киса функционирует почти нормально. Она преподает свои 8 часов в Колумбии. Потом она летает с Ревлоном в Москву в качестве переводчицы. Иногда она даже работает переводчицей для Госдепартамента в Вашингтоне. Я внимательно слежу, как она решает кроссворды, - нормально. А потом смотрит на меня злыми глазами и шипит: 'Не прикасайся ко мне!' Поражена только какая-то часть мозга.
Незаметно подходит новый 1979 год. Андрюшке уже 3,5 года. И уже 2 года мы с женой живем на два дома. Новый год решили встречать в компании у Олега Сальникова. У него большой дом, хорошая жена и двое детей. Прошлый Новый год мы встречали тоже там, и все было очень мило. Этим людям Киса еще не успела накапать в уши свою ядовитую ложь, что я всех считаю дегенератами, что я ее считаю дегенераткой - И ИХ ТОЖЕ! Просто она не знала их телефона. Поэтому эти люди со мной не рассорились, как большинство наших бывших знакомых.
В канун Нового года приезжаю я в Си-Клиф, чтобы ехать к Сальниковым. А Киса смотрит на меня мутными глазами, она забыла про Новый год, она не одета и не сделала салат, как договорились. Еле я ее расшевелил, чтобы она оделась как надо и переодела Андрюшку.
Тем временем, в 1975 году, вышел мой роман 'Имя мое легион', про 13-й отдел КГБ и всякую чертовщину. У Сальниковых роскошный стол, пир горой, и меня опять спрашивают: 'Григорий Петрович, и как это вы до всего этого додумались?'
Не буду же я говорить, что я работал над этим материалом 10 лет, что я трижды все это перерабатывал и переписывал, что я за это время перелопатил массу всякой литературы, от Библии и до Фрейда.
- Скажу вам по секрету, - говорю я. - Эту книжку писал не я, а моя жена. Ведь она у меня Пи-Эйч-Ди, доктор американской философии. Да еще и доктор русского языка и литературы. Вот она и писала этот 'Легион'. А я только дал мое имя.
Встретили мы Новый год очень хорошо и весело. Когда подошло время ехать домой, заходим мы с Кисой в спальню Сальниковых, где Андрюшка спал на кровати. Но он свалился с кровати, однако не проснулся и продолжает спать на полу.
- Вот здоровый парень! - я беру его на руки. - Молодчина!
Когда мы ночью едем домой, Киса обычно спит в машине. Но на этот раз она сразу стала психовать. Три года тому назад кто-то из знакомых сказал ей, что я будто бы обозвал ее блядью. С тех пор, когда она начинает психовать, она кричит мне: ' Почему ты обозвал меня блядью?' Вот и теперь вместо того чтобы спать, она пристает ко мне:
- Почему ты обозвал меня блядью?
- Киса, успокойся. Андрюшка спит сзади. И ты поспи, как обычно.
Но не тут-то было. Видимо, на встрече Нового года она говорила людям гадости, они отвечали ей тоже гадостями. В результате она возбуждена и обозлена до крайности. Три часа ночи. Ехать далеко - два часа. Мокрый снег и туман, плохая видимость, А рядом сумасшедшая жена, которая все время повторяет: 'Почему ты обозвал меня блядью?' И она до того осатанела, что от нее можно ожидать всего - или вцепится мне в глаза, или рванет руль машины... Но кое-как добрались домой.
На следующий день она начала скандалить с самого утра.
- Киса, есть такая примета, - говорю я. - Как ты Новый год встретишь, таким у тебя и весь год будет. Не скандаль, иначе у тебя весь год в скандалах будет. Эта примета проверенная.
Пошли мы втроем погулять. Исчерпав весь свой запас гадостей, Киса наконец говорит:
- Ты ревнуешь меня к Рюрику Дудину...
Это была ее первая любовь, о ком она 20 лет стыдилась вспоминать. А теперь вдруг вспомнила.
- Твой Рюрик с женщинами - минетчик, а с мужчинами - педераст. И шизофреник, - говорю я. - Нашла ты себе сокровище. Рюрик - шизик. Тьфу!
Киса быстро схватила Андрюшку за руку, перетащила его на другую сторону улицы и быстро зашагала к дому. А я шагаю один и чувствую себя очень глупо. Когда я вошел в дом, она грубо командует:
- А теперь убирайся из моего дома!
Села в кресло и вся трясется от злости. Какой-то припадок. Как ни старался я её успокоить, ничего не помогает. Андрюшка сидит рядом на низком столике, болтает ногами, а потом громко и четко говорит: 'Мама глупая! Мама глупая!'
- Киса, послушай, что тебе ребенок говорит, - пытаюсь я утихомирить её, но ничего не помогает.
Потом она ушла на кухню - и все таскает за собой Андрюшку. Я попробовал читать газету, а потом заглянул на кухню - посмотреть, что она там делает. Стою я в дверях, а Киса берет большой кухонный нож и угрожает мне: 'Не подходи ко мне!'
- Киса, я недавно эти ножи наточил. Положи нож! Ты порежешься!
Она кладет этот нож и берет другой, еще больше первого. И опять угрожает мне. Но за такие штуки Арам сдал свою жену в дурдом.
Я ушел в гостиную и читаю газету. Потом слышу, что на кухне хлопнула дверь, значит, Киса куда-то ушла и утащила за собой Андрюшку. Оказывается, она побежала к соседям-полякам, у которых тоже двое приемных детей, так что это ее союзники, - и оттуда вызвала полицию. На это у нее ума хватило. Увидев полицейскую машину, я собрал мой чемоданчик, положил его в мою машину, потом подошел к полицейскому и говорю, что я мистер Климов и что я уезжаю. А Киса рядом трясется, как в припадке, и жалуется на меня полицейскому, который советует ей, как разводиться с мужем. Киса в одной белой блузке, на дворе холодно, но от нее идет пар - опять у нее приступ климаксного жара, опять ее черти поджаривают.
Плюнул я на все это и уехал домой. Слава богу, что я остался жить в нашей старой квартире. Иначе выбросили бы меня с полицией на улицу с одним чемоданом. Вон жена Володьки Юхневича тоже вызвала
