– Ты что там пишешь?
– Это вас совершенно не касается, – Катя захлопнула тетрадь и торопливо убрала ее на дно чемодана. Для этого пришлось высунуться из палатки по пояс. Дождь, сплошная стена дождя... – Когда же этот водопад закончится! Я хочу к себе.
Сейчас Катя была раздражена до предела. На нее навалились усталость, обида, досада и какая-то гнетущая тоска – проигранных по глупости денег было очень жалко, но никого, кроме себя, обвинить в этом она не могла.
– Завтра уже будет солнечно, – ответил Федор, смахивая с матраса крошки от крекера.
– А который час?
– Восемь.
– Так уже пора спать!
Эти слова Катя выпалила с какой-то отчаянной надеждой. Скорее спать, спать, спать – завтра будет новый день – теплый и обязательно радостный. Завтра она выйдет на свободу, вернется к себе, сварит рис, сядет на берегу и будет мечтать о возвращении в Москву, в свою небольшую родную квартиру.
Катя нахмурилась и прошлась взглядом по периметру палатки.
– Здесь тоже будешь чертить границу? – поинтересовался Федор.
– Надо бы, – вздохнула она, – но боюсь, в этом нет смысла – вы все равно ее нарушите.
– Я?! – он от души рассмеялся. – Пока границу нарушала только ты, и надо сказать, делала это с завидным постоянством.
Поджав губы, давая этим понять, что развивать столь спорную тему она не намерена, Катя улеглась на край матраса, вытянула ноги и сложила руки на груди.
– Спокойной ночи, – сказала она и закрыла глаза.
– Н-да... – протянул Федор.
– Что? – она открыла один глаз.
– Поза у тебя какая-то...
– Неэротичная?
– Да.
– Отлично! – Катя зажмурилась. Губы дрогнули и растянулись в улыбке.
Да вот – такая поза, очень подходящая для данной ситуации. Чтобы ни одна подозрительная мысль не мелькнула в его голове, чтобы ни одно недопустимое желание не дернулось в его душе. Обстановка, как в морге, – полный порядок!
– Спи спокойно, – услышала она ироничный голос Федора.
– И вам того же, – буркнула Катя и стала про себя считать: один, два, три... Скорей бы уснуть, скорей бы!
Но сон, как назло, не приходил – заснуть в восемь часов вечера не так-то просто.
– Не смотрите на меня, – прошипела Катя минут через десять, – я же чувствую, что вы на меня смотрите.
– И не думал, – холодный равнодушный тон и тихий звук «шур-р».
– Я вам не верю, но даже если это и не так, то вы все равно мне мешаете.
– Каким образом?
– Вы слишком громко переворачиваете страницы.
– А дождь тебе не мешает?
– Нет.
– Странно.
Пять минут было тихо, затем раздался шорох, который Катя расценила как подозрительный.
– А теперь вы что делаете? – спросила она.
– Надеваю плавки.
– Что?!
– Надеваю плавки.
– Зачем?!
Кате очень хотелось открыть глаза, повернуть голову и проверить – не врет ли Архипов, но сделать этого она не могла – вероятность конфуза приравнивалась к пятидесяти процентам из ста. А это много, очень много.
– Пойду искупаюсь.
– Но там дождь!
Федор ничего не ответил, расстегнув «молнию», он вышел из палатки.
Катя открыла глаза и покосилась на вторую половину матраса. Взгляд споткнулся об аккуратно сложенные спортивные штаны, футболку и трусы.
– Мамочка... – выдохнула она и тут же, закрыв глаза, принялась считать, на этот раз начиная сразу с трехзначных цифр: сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три...
Дождь стал тише: на смену крупным каплям пришли мелкие, шум разгладился, а поверхность моря вновь напомнила натянутую голубую простыню. Где-то мелодично запела птица, донесся еле слышный треск веток, от легкого ветерка захлопали в ладоши мокрые листья...
Федор сунул ноги в шлепки и направился к морю. Целый день провалялся в палатке и вот теперь, с непривычки, все мышцы точно окаменели от напряжения, а в душе образовалось странное недовольство – недовольство собственной персоной. Быстрее в воду – окунуться с головой и проплыть добрый километр, сильно работая руками, не давая себе возможности думать...
А отдых – это, оказывается, тоже труд, хотя, может быть, многое зависит от того, с кем отдыхаешь... Федор улыбнулся. Н-да... с этой девчонкой особо не расслабишься.
После короткого заплыва, сбросив с плеч прошедший день, он вернулся к палатке. Насухо вытерся полотенцем и заглянул внутрь. Катя спала. Лежа на правом боку, поджав ноги, она, по всей видимости, и во сне участвовала в каких-то баталиях – губы сжаты, брови дергаются.
– Все воюешь, – усмехнулся Федор и осторожно, чтобы не разбудить, накрыл ее тонким коричневым пледом.
Глава 13
– Наконец-то я могу вернуться к себе, – вытаскивая из-под тента чемодан, радостно сказала Катя. – В гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше.
– Если хочешь, ты можешь остаться.
– Спасибо, конечно, но здесь я вряд ли могу чувствовать себя в безопасности.
– Что? – правая бровь Федора удивленно взметнулась вверх.
– Боюсь, вы этого не поймете, – Катя махнула рукой и стала складывать подсохшее за ночь одеяло.
Вообще-то она собиралась сказать «спасибо за гостеприимство», но это самое «спасибо» почему-то никак из души не выдавливалось. Наоборот, по-прежнему хотелось быть едкой, злить Архипова и всячески изображать из себя холодную неприступную особу. Может, это был очередной приступ гордости, а может, она не смогла простить ему проигранных денег.
– А могу ли я проводить тебя? – спросил Федор, выдвигая перламутровую ручку чемодана.
– Нет, вы не имеете права переступать границу.
– Тогда напрашивается вопрос – а почему ее можешь переступать ты?
– Потому что я ее начертила.
Федор вздохнул и склонил голову набок. Иронично посмотрел на наследницу и, намекая, что она несколько не права, вздохнул еще раз.
– Я вас вообще-то сюда не приглашала... – начала Катя, но продолжать эту тему не стала. Где бы она пряталась от дождя, если бы не Архипов? Во всем виноват Карл Антонович – забрал вещи и рад-радехонек! Хотя наверняка они это спланировали вместе... – Ладно, – Катя кивнула, – я тоже больше не буду переступать границу.
– Я буду рад, если ты ее нарушишь хотя бы еще один раз. Я бы хотел пригласить тебя на ужин...
– Что? – теперь уже удивилась Катя.
