Глава 32
Я раскрываю карты и сдаю свои козыри
Сидеть напротив Воронцова было неуютно.
– Рассказывай, – сказал он, – что там тебя гнетет?
– Вы бы не могли направить мне в лицо лампу и начать задавать наводящие вопросы, – попросила я, улыбаясь. – Знаете, в игровой форме очень удобно рассказывать даже самые ужасные вещи.
– Ты интригуешь меня, – сказал Воронцов, подперев подбородок рукой.
– Я пришла сюда рассказать вам правду и вернуть то, что принадлежит вам, но в обмен я хочу получить одну маленькую услугу.
– Будешь со мной торговаться? – улыбнулся Виктор Иванович.
– Буду, до последнего вздоха буду.
– Хорошо, я принимаю твои условия.
– Только для начала мне надо знать: действительно ли вы можете мне помочь?
– Как я тебе отвечу на этот вопрос, если не знаю, о чем речь?
– Говорят, что вы какой-то криминальный авторитет…
– Преувеличивают, – усмехнулся Воронцов.
– А вы женаты?
Теперь он уже смеялся.
– А это какое имеет отношение к делу?
– К делу – никакого, – сказала я, сморщив лоб, – но любопытство все же гложет.
– Нет, не женат.
– Так… теперь по делу… У вас хватит связей, сил и, может, еще чего-то, чтобы спасти человека из неволи?
Воронцов внимательно посмотрел на меня и вздохнул.
– Доигралась, – он хлопнул ладонью по столу, взял мобильный телефон и стал кому-то звонить.
Я притихла.
– Где Стас? Пусть ищет Мелеха, и ждите, когда я позвоню.
Он бросил трубку на стол и сказал:
– Слушаю тебя внимательно, затаив дыхание.
– Тот человек… труп, который нашли на моем столе… это родственник моих соседей Потугиных, они приходили к вам…
– Это я уже знаю.
– Это они привезли его сюда.
– Зачем?
– Хотели запугать Валентина Петровича: у него были деньги…
– Да, что-то около трех миллионов долларов, – продолжил Воронцов.
Я кивнула.
– Вы нашли их на даче Селезнева, – сказал он.
Я кивнула.
– И вы закрыли Потугиных в погребе.
Я опять кивнула.
– Откуда ты узнала про деньги?
– Когда Селезнева нашли мертвым, я тут прошлась… с влажной уборкой… и наткнулась на кассету, где Валентин Петрович разговаривал с Потугиным… это с первым трупом…
– Я понимаю, – ухмыльнулся Воронцов.
– Вот они об этих деньгах и говорили… Все это очень долго и запутанно на самом деле, я вам потом расскажу подробности… Сейчас же надо спасать Сольку!
– Что с ней?
– Человек, который снял эту кассету, узнал, что деньги у нас, и взял Сольку в заложницы. Сегодня вечером он обещал позвонить, чтобы мы совершили обмен…
– Ты знаешь, кто это?
Я выложила Воронцову всю цепочку своих рассуждений.
– Значит, Носиков… – задумчиво сказал Воронцов. – Какой питомник он курирует?
– Вроде бы тот, что рядом с его домом…
Воронцов взял коричневый толстый блокнот, полистал его и опять начал звонить:
– Стас, это ты? Хорошо, записывай адрес, – Воронцов продиктовал, по всей видимости, адрес Носикова. – Найди там рядом собачий питомник и поезжай туда вместе с ребятами. Не светись, просто прогуляйтесь мимо, посмотрите, что да как.
Я обрела некоторую уверенность. Как-то все завертелось, и мне уже начинало казаться, что Солька должна чувствовать: мы ее ищем, ей теперь куда легче сидеть в темноте, среди одиноких собак, до нее должна долететь моя уверенность, что все будет хорошо!
– Где сейчас деньги? – спросил Виктор Иванович.
– Они у моей мамы, на балконе.
Воронцов покачал головой:
– Нашла где прятать.
– Когда мы за ними поедем, вы сами поймете, что лучшего места просто не найти. А может, давайте прямо сейчас Носикова схватим? Зачем рисковать, я видела, как он на работу приехал.
– Час тому назад он уехал. Я был у менеджеров, он как раз убегал, сказал, что заехал только за какими-то договорами.
– Ну почему я так поздно сообразила…
– Не ругай себя. Хотя я полностью согласен с твоими подозрениями, не будем забывать, что это может быть кто угодно. Не стоит сеять панику. Ты сказала, что тебе позвонят, мы будем ждать звонка.
– Вы же спасете Сольку, спасете?
– А как же иначе, – улыбнулся Воронцов, – как не спасти практически единственную читательницу районной библиотеки?
Воронцов сам налил нам чаю, и, хоть я ни пить, ни есть не могла, один глоток наполнил меня недостающими силами. Мы сидели и разговаривали. Постепенно я рассказала ему все, все мелочи и подробности, умолчала только о том, что Федор Семенович простился с жизнью в нескольких миллиметрах от стройного тела Альжбетки. Воронцов и сам знал многое, часто он поправлял меня или рассказывал сам. Слушая его, я понимала, что наш план с побегом был совершеннейшей глупостью. Может, от Носикова мы бы и убежали, но Воронцов вряд ли отпустил бы нас бродить по полям и лугам с тремя миллионами долларов.
Звонок раздался около пяти часов. На моем телефоне номер не определился.
– Ну, как?
– Что «как»? – спросила я.
– Готова обменять деньги на свою подружку?
– Конечно, не задавайте глупых вопросов! – взбесилась я.
Воронцов остановил меня взглядом.
– Будешь так со мной разговаривать, – услышала я резкий голос, – позвоню через месяц!
– Я согласна на все ваши условия, давайте договоримся о встрече, вы же понимаете, что я волнуюсь за подругу.
Воронцов кивнул.
