– Сегодня вечером, в одиннадцать часов, оставишь деньги в парке, он расположен через квартал от того места, где ты работаешь. Поняла?
– Да, а где… там?
– Около пруда есть старый дуб, там помойка и навалено полно всякого барахла. Положишь в оранжевый контейнер.
Я очень смутно понимала, где это, но подумала, что Воронцов разберется. Главное – все запомнить.
– А Солька? – спросила я.
– Ее я отпущу только после того, как пересчитаю деньги, и не вздумай юлить, иначе на земле станет на одну вертлявую девчонку меньше!
– Мы же с вами договорились, я все сделаю.
– Смотри, какая сговорчивая! – в трубке раздался раскатистый хохот, и связь оборвалась.
Я пересказала наш разговор Воронцову. У него зазвонил телефон.
– Хорошо, я понял, – ответил в трубку Воронцов.
Что там, что там?!.
– Мои ребята только что видели его входящим в этот собачник. Уверен, твоя подруга там.
– Хорошо бы! Похоже, он будет действовать по той же схеме, что и с Юрой: заляжет где-нибудь в кустах и будет наблюдать, а если увидит, что кто-то следит, спустит своих обученных собак.
– Да ему же главное – деньги забрать, можно даже особо не скрываться, вряд ли он с этими деньгами соберется вернуться на прежнее рабочее место. Думаю, он все просчитал и спланировал.
– Только он не знает, что Юра мне все рассказал и я знаю про его собак…
Воронцов опять позвонил, отдал какие-то распоряжения и заходил по комнате.
– Может, им уже сейчас Сольку освободить? – заныла я.
– Я понимаю твой страх за ее жизнь, но сейчас нам нельзя торопиться. Мы не знаем, насколько у него воспалена психика, может, Солька твоя сейчас сидит заминированная, обмотанная проводами…
Я побледнела.
Воронцов подошел ко мне и обнял.
– Вот увидишь, все будет хорошо. Если Солька там, то мои парни спасут ее. Сразу, как он окажется в парке… Он ведь будет далеко от нее, тогда процент ее личной безопасности повышается.
– Спасибо вам за все…
Рабочий день подходил к концу, офис почти опустел. Я стояла у окна и смотрела на медленно наплывающую темноту. Полчаса тому назад я позвонила Альжбетке и частично ввела ее в курс дела. Альжбетка рвалась нам помочь, но пока даже я сама не представляла, что поручат делать мне.
В кабинет без стука вошли два незнакомых парня, они кивнули мне и поздоровались за руку с Воронцовым. В руках у одного была дорожная сумка, он поставил ее на пол и сказал:
– Принимайте миллионы.
Я заглянула за «молнию» и увидела ровненькие пачки с изображением американских президентов.
– А я думала, мы за деньгами сейчас поедем… А это вообще что?..
– Это бумажки, просто бумажки, – сказал парень, – меня вообще-то Мелех зовут. – И он улыбнулся мне приятной и доброй улыбкой.
Я растаяла и сказала:
– Очень приятно, а меня зовут Аня.
Воронцов посмотрел на меня хмуро и спросил:
– Ты еще не передумала спасать подругу?
Я сразу стала серьезной, целеустремленной и готовой на любые опасные подвиги неприступной принцессой.
– Так за деньгами мы не поедем? – переспросила я. – Подсовывать ему всякие бумажки – это риск, а я не хочу рисковать Солькой!
– За деньгами мы поедем, – ответил Воронцов, – но только после того, как все будут живы и здоровы. Успокойся и доверься мне.
– Вам лишь бы денежки свои получить, – тихо проворчала я.
Виктор Иванович сделал вид, что не услышал этих слов.
– Ты возьмешь эту сумку и в половине одиннадцатого положишь ее в контейнер, о котором он тебе говорил, постоишь рядом до… без десяти одиннадцать и медленно пойдешь в сторону офиса.
– А вы?
– Я буду неподалеку, Мелех останется с нами, а Стас – с ребятами. Как только мы увидим эту гадину, тут же спасут твою Сольку. Будем надеяться, что она действительно в питомнике.
– Она там, – сказал Мелех, поглядывая на меня, – у меня нюх на такие дела.
– Хорошо бы, – благодарно улыбаясь, ответила я.
Сумка оказалась очень тяжелой: мешок с долларами и картошкой мы все же несли втроем.
– Тяжело? – спросил Воронцов.
– Я справлюсь, – ответила я.
Глава 33
Все как в кино, и я – главная героиня… ну почти главная…
Я шла уверенным, твердым шагом, сумка хоть и тянула меня в одну сторону, но это не доставляло мне ни малейшего неудобства. Он наверняка следит за мной, так вот же, смотри – я иду!
Уже стемнело, парк был практически безлюден. На некоторых скамейках сидели влюбленные парочки, но моросящий дождик скоро сгонит их с насиженных мест.
Вот он, дуб, осталось сто метров.
Запах помойки уже долетал до меня.
– Ничего, – прошептала я, – наши победят!
Около раскидистого дерева стояли три больших контейнера с мусором, чуть левее – небольшие урны, потом бак с надписью «стекло», а потом – оранжевый контейнер…
Я подошла ближе и заглянула: мусор, мусор, мусор…
Постояв немного, я опустила сумку в контейнер, подняла воротник и отошла в сторонку. Мне хотелось посмотреть на часы, но Воронцов не разрешил мне этого делать: он сказал, чтобы я не вытворяла ничего, что могло бы натолкнуть нашего врага на мысль, что я в этом деле не одна. Никаких мобильников, никаких часов…
Хотелось закурить, и, будь у меня сейчас сигарета, я бы отодвинула в сторону все свои принципы. Но сигареты не было, и я по-прежнему выпадала из достаточно высокого процентного числа желающих заболеть раком добровольно.
Надо идти.
Сунув руки в карманы, я развернулась и пошла по дорожке. Собственно, на этом моя миссия закончилась, дальше начнется мужская работа.
Носиков во время последнего звонка велел мне направляться в сторону офиса, и я послушно подошла к дверям здания, в котором работала.
Телефон зазвонил.
– Я слушаю.
– Ты молодец, – раздался ехидный скрипучий голос.
– Просто делаю то, что должна.
– Иди на остановку, садись в автобус и поезжай домой.
– Спасибо, конечно, но как же Солька?..
