Протянув руку чуть ли не на метр вперед и сжимая в ней наполненный до краев стаканчик, она с разбегу врезалась в Воронцова, чудом удержав свою добычу в руках. Виктор Иванович уже ничему не удивлялся.
– Это что? – спросил он, указывая на стаканчик.
– Это реактив! – воскликнула Солька и схватила меня за руку. – У нас лабораторная работа!
Хорошо, что она потащила меня в туалет, а не потребовала прямо в гостиной немедленного получения результата.
– Что теперь надо делать? – спросила Солька.
– Для начала, – сказала я, глядя на стаканчик, наполненный с горкой... реактивом, – отлей половину. – Я помахала в воздухе тонюсеньким тестом и продолжила: – А теперь замри.
На мгновение воцарилась тишина.
– А что должно произойти? – прошептала Солька.
– Если две полоски, то тебя ждет токсикоз, избыток веса, памперсы, бессонные ночи...
– Я, пожалуй, смотреть не буду, ты сама полоски посчитай и мне скажи.
Солька отвернулась, оставив меня наедине с ее же судьбой. Собственно, долго ждать не пришлось.
– Что молчишь? – не выдержала Солька.
– Ну, так это... поздравляю.
Солька подскочила ко мне, вырвала из рук тест и зачем-то стала на него дуть.
– Ты надеешься, что вторая полосочка сейчас улетит? – поинтересовалась я, облокачиваясь на раковину.
Солька замерла, затем резко протянула мне свою судьбу обратно и сказала:
– Это не мой тест. Я, пожалуй, пойду, у меня куча дел.
Она промаршировала мимо меня к двери.
– Стоять, – зловеще прошипела я, и Солька остановилась, – сиди здесь, сейчас я принесу тебе чаю.
– А селедки нет? – с надеждой в голосе спросила Солька и вдруг расплакалась.
Никогда не перестану умиляться на это сокровище.
– Не реви, – улыбнулась я, – ты уже не одна, так что реветь права не имеешь.
– Я же не думала... Как же так получилось-то... И что мне теперь делать? – слегка всхлипывая, спросила Солька. Она включила холодную воду и стала умываться.
– Любить себя и баловать, чем же еще заниматься, как не этим?
– А Славка?
– Что Славка?
– Как я ему скажу?
– А что, он не знает, откуда дети берутся?
– Я думаю, знает... то есть точно знает, но это же как-то неожиданно.
– Значит, будет приятный сюрприз, подумаешь.
– А вдруг он не обрадуется?
Я представила Славку. Огромного доброго Славку.
– Не может такого быть, – отрезала я.
Лицо Сольки озарила улыбка, и я вздохнула с облегчением.
– Так я теперь что... беременная?
– Еще какая беременная, – приободрила я подругу.
– У меня будет ребенок?
– Еще какой будет!
– Вот это да!
– Ну так!
Приблизительно в таком ракурсе мы проговорили целый час. Хорошо. Очень хорошо. После разговора я уже сама хотела ребенка, такого маленького, симпатичного и похожего на Воронцова. Возможно ли такое? Я улыбнулась.
После наших охов и вздохов мы плавно перешли все к той же теме – пропаже колье. Я рассказала Сольке о последних событиях и поведала, что Максим планирует навестить жителей рыбацкого лагеря.
– Да пусть приходит, – совершенно разомлев и, видно, испытывая сейчас материнские чувства абсолютно ко всем, сказала Солька.
– Меня беспокоит Осиков, как он там, кстати?
– Хорошо: кушает за троих, бодр и свеж, с твоей маман у него полная идиллия.
– Слишком он нервный, потом, у него судимость... Как бы Максим не зациклился на нашем пухлом друге. А если учесть, что Осиков – еще тот фрукт и от нас что-то скрывает, то неизвестно, как он себя поведет, когда познакомится с частным детективом.
Я села на подоконник и нахмурилась; эх, сигарету бы сейчас, но я бросила курить миллион лет назад.
– Ничего страшного, что он сидел... – начала Солька акцию подбадривания.
– За воровство, – напомнила я. – Сыщики на такие моменты обращают особое внимание.
– Степан тоже сидел в тюрьме, да мало ли у кого какое прошлое.
После этих слов я подумала о Степане, Егоре и Вероничке не просто как о людях, прочитавших газету, в которой говорилось о колье «Живая слеза», а как о возможных похитителях этого украшения. Раньше отношение к ним было какое-то смазанное, расплывчатое, теперь же мой интерес возрос.
– А за что он сидел?
– Разбойное нападение, кажется, – ответила Солька, – точно не помню, да вроде он подробно и не рассказывал.
– А ты часто их видишь?
– Да каждый день! Вероничка вообще от Славки не отстает, я уже устала ее гонять. Хотя теперь, когда я... ну, в положении... все изменится, – Солька захихикала, – представляю ее лицо, когда она узнает!
– Ты пока не говори никому, – посоветовала я.
– Как это?
– Славке и Альжбетке скажи, и хватит. А вообще, лучше бы тебе в Москву отправиться, может, поедешь?
Предлагая такой вариант, я знала, что Солька откажется.
– Вот еще! Никуда не поеду – вместе приехали, вместе и вернемся.
Она даже надулась.
– Ты еще раз подумай и потом скажешь, – предложила я, понимая, что Солька сама должна принимать подобные решения.
– Я останусь.
– Хорошо, пусть так. А Степан с Егором уехать не собирались?
– Да нет вроде, – пожала плечами Солька.
Даже если кто-то из них украл колье, то торопиться уезжать он не станет... это может привлечь внимание... вот дня через три-четыре...
– А когда Максим к нам придет? – спросила Солька.
– Не знаю, думаю, в ближайшее время – завтра, послезавтра. Ты подготовь всех, скажи, чтобы особо не напрягались и вели себя, как обычно, мама с Осиковым пусть изображают супругов, проживших в счастливом браке десять лет, Альжбетка пусть причепурится, будет отвлекающим маневром, ну, и так далее, надеюсь, вы справитесь.
– Ань, не волнуйся, все будет в полном порядке. Обещаю!
– Подготовьте алиби на всякий случай, только не запутайтесь.
– А что придумать? – забеспокоилась Солька.
– Не надо особо голову ломать, все должно быть легко и естественно, время у вас есть.
– Справимся, – уверенно кивнула учительница ботаники и хлопнула меня по плечу, полагая,
