Зои Федоровны можно было всего ожидать, враги ей мерещились на каждом углу.
– Терпение и еще раз терпение, – внушал себе Максим Григорьевич, устраиваясь в мягком кресле любимой «восьмерки».
В квартире Косовой пахло пригоревшей кашей и яблочным освежителем воздуха. Кочкин, подавив приступ тошноты, заспешил в дальнюю комнату, куда его пригласила хозяйка. Настроение Зои Федоровны пока понять не удавалось – она то, выказывая подозрительность, дергала носом, то щурилась, то неестественно улыбалась. Максим Григорьевич повторять прежних ошибок не собирался и на этот раз сразу сел поближе к двери.
Хозяйка сняла заляпанный фартук, откинула его в сторону, подошла к окну, изучила обстановку во дворе и, не увидев прячущихся за кустами и деревьями шпионов, немного успокоилась.
– Ко мне приходила женщина, – наконец-то выдала она. Облокотилась на узкую длинную тумбу для постельного белья и забарабанила пальцами по подоконнику.
Слушая, как ее длинные, острые ногти отбивают ритм марша, Кочкин решал, как себя вести – потребовать четких и ясных ответов на вопросы или подыгрывать и вытянуть нужную информацию постепенно? Первое было желанным, но невозможным, второе могло затянуться до утра.
– Она представилась?
– Да, но могла бы этого и не делать, память у меня хорошая, и всех шпионов, приходящих к Митрохину, я помню. Давно подумываю завести картотеку, но боюсь, что они ее найдут и станут более осторожными.
– Вы правы, такое может случиться, – тяжело вздохнул Кочкин, понимая, что все же придется подыгрывать. Ну ничего, по крайней мере, она не будет возиться еще и с картотекой. – Так кто же эта женщина?
– Его бывшая жена, – Зоя Федоровна едко улыбнулась.
– Татьяна Аркадьевна?
– Да!
– Значит, она и раньше приходила?
– Давно, приблизительно два с половиной года тому назад. Митрохин еще не предал свою Родину и жил здесь.
– Вам известно, о чем они тогда разговаривали?
– А как же, – Зоя Федоровна с недовольством посмотрела на следователя. Да как он мог сомневаться?! Она всегда с радостью подслушивает все, что только можно. – Они в разводе. Так вот, бывшая женушка просила Митрохина вернуться. Через час разговора они уже ругались – она требовала и угрожала, а он отказывался и говорил, что только сейчас по-настоящему начал жить. Теперь-то я понимаю, о чем он тогда говорил, видать, связался уже с заграничными генералами и стал на них работать.
– А по какому поводу она сегодня приходила?
Максим Григорьевич немного расслабился и обмяк в кресле. Хозяйка пока не делала резких движений и явно находилась во власти своих фантазий, но проблески разума все же были, и, похоже, он приехал не напрасно.
– Как – по-какому! Завербовать меня хотела! – Зоя Федоровна фыркнула, потом метнулась к стене и стала прислушиваться. – Но я не поддалась, – прошептала она, откидывая с глаз длинную спутанную прядь волос, – ишь чего захотела!
– А как именно она вас вербовала? – Кочкин вновь напрягся. Надо как-то продолжать разговор.
– Стала она, значит, по комнатам ходить, я – за ней. Мне дополнительные «жучки» не нужны, уверена, оставь я ее хоть на секунду одну, она бы тут же начала вражескую технику по углам распихивать. Руками своими все трогала, сантиметром стены мерила. Тьфу, изменница Родины! А потом, значит, меня спрашивает: «А вы в другое место переехать не хотите?» На Америку, бесстыдница, намекает. Тьфу еще раз! Я конечно же отказалась, а она вдруг заулыбалась и давай глазками стрелять. Через пять минут опять: «Вы не торопитесь, подумайте, можно же прийти к решению, которое всех устроит». Долларами прикупить меня хотела! – зашипела Зоя Федоровна. – Я эти ее слова без ответа оставила, я же теперь на нашу разведку работаю, должна была сначала с вами посоветоваться. Если потребуется внедриться на территорию врага я, конечно, пойду на это, но мне кажется, что больше пользы я принесу именно здесь, в России.
Из последних слов хозяйки Максим Григорьевич сделал вывод, что та считает его своим начальником, который передает полученные от нее сведения чуть ли не президенту. Поведение Татьяны Аркадьевны показалось ему странным: с чего бы это она заинтересовалась жилплощадью бывшего мужа, не просто же так приехала и замеряла комнаты сантиметром?
– Да, вам лучше остаться здесь, – кивнул Кочкин, и Зоя Федоровна вздохнула с облегчением. – А что было дальше?
– Ничего, – она пожала плечами. – Митрохина потопталась и ушла, поняла, что на контакт я не пойду.
– У вас есть адрес соседа? Америка – страна большая, где именно он проживает?
– У меня все есть, – важно ответила Зоя Федоровна и засеменила к двери. Вернулась она, держа в руках конверт, на губах ее играла победная улыбка. – Вот он где, голубчик, прохлаждается, – она протянула конверт Кочкину. – Попался, теперь не уйдет! Это он мне открыточку поздравительную на Новый год прислал, адресочек обратный там написан. Думал, я с ним переписываться стану! Совсем с ума сошел.
– Спасибо, – кивнул Максим Григорьевич и поднялся с кресла. Это был прекрасный момент, чтобы уйти: хозяйка могла с минуты на минуту пуститься в очередные фантазии. – Вы мне очень помогли, а письмо я заберу с собой.
Вылетев пулей из квартиры, хлопнув дверцей машины, он отдышался и стал продумывать дальнейшие свои шаги. Необходимо позвонить однокласснику, Славке Полякову, он уже десять лет крутится в Америке, работает журналистом, так что, возможно, отыщет Митрохина или что-нибудь узнает о нем. И нужно немедленно позвонить Олесе, потому что он соскучился и потому что просто хочется услышать ее голос.
* * *
– До вечера, милый, – пропела Леська и отключила мобильник.
– Максим Григорьевич? – спросила Ника, глядя на разомлевшую подругу.
– Ага, – глаза подруги светились от счастья. – Он самый лучший мужчина на свете!
– А ты его, между прочим, обманываешь. Может, наплюем на это расследование и поедем домой?
– Вовсе я его не обманываю, обещания не вмешиваться я так ему и не дала, так что ругать меня не за что.
Ника с сожалением вздохнула: кажется, сегодня придется целый день мотаться по Москве – Леську постоянно тянет на подвиги. Они уже полчаса носятся от ларька к ларьку, но пока что купили только последний номер журнала «Радужная жизнь», других нигде не было. В апрельском номере ничего интересного не оказалось, они изучили его вдоль и поперек, прочитали от обложки до обложки, но глаз ничто не зацепило, только голова распухла от сплетен и душещипательных историй.
– Поехали на квартиру Лапушкиных, обыщем ее еще раз, это самый короткий путь к нашей цели, – с энтузиазмом сказала Леська.
– Нет, это самый короткий путь до тюрьмы! – воскликнула Ника. – Сейчас прогуляемся по супермаркетам, может быть, там прошлые номера завалялись, а если и там нет, то отправимся в типографию или еще куда-нибудь.
Через час было ясно, что в супермаркетах искать бесполезно: журнал выходил небольшим тиражом и особо на полках не пылился. Ника купила прохладную бутылку сладкой газировки, сделала несколько торопливых глотков и призадумалась: кажется, ее тетка – большая любительница глянцевых журналов, и уж она-то точно их не выбрасывает, хранит и перечитывает время от времени.
– Сейчас поедем к моей тетке, – сказала она, оттаскивая Леську от ларька с чебуреками и
