«Да, ты права, — наконец устало согласилась девушка, вынув трубку из пятидесятой колбы. — Мы только теряем время. Монкарт может ускользнуть, а твои дети — замерзнуть».
Они вышли. Тоня закрыла дверь довольно сложной магической печатью, которой когда-то научил ее Борис. Она опасалась, что кейлорские воины ворвутся сюда и перебьют малышей. В конце концов, когда-то заключенные колб были людьми. Пусть видоизмененные и уродливые, но они имели право на жизнь.
В следующей комнате оказалось два десятка яиц кминэков. Похоже, именно отсюда и несло болотной гнилью. Тоня поморщилась и вышла, запечатав и эту дверь. Как ни хотелось ей разбить все продолговатые бурые яйца, пришлось удержаться — кминэки могли пригодиться.
«Мои девочки там! — указала гарпия на последнюю дверь. — Я чувствую!»
И она оказалась права. Переступив через высокий порог, Тоня чуть не утонула в темно-зеленой вонючей жиже. Тусклый свет лился с потолка на маленькое «болото», освещая каменный пьедестал с уютным мягким гнездом. Дэра вскрикнула, бросилась туда. За ней, по пояс в жиже, побрела девушка; благо грязь оказалась теплой.
Все пять яиц лежали в гнезде: большие, ярко-белые, абсолютно круглые. Гарпия урчала по-кошачьи, осторожно касаясь клювом еще не родившихся дочерей.
«Надо забрать их отсюда. Помоги мне», — попросила Дэра.
«Хорошо, — кивнула Тоня. — Перенесем их по одному в коридор и укутаем в мою шубу. Думаю, им будет тепло».
Она бережно приподняла одно из яиц, и тут тень подозрения скользнула по ее лицу. Тоня с изумлением уставилась на белый шар, покачивая его в руках, словно пытаясь определить вес.
«Странно… — подумала она. — Дэра! Что-то не так!»
«Что?! — кошка-птица хотела отнять яйцо, но Тоня ловко увернулась. — Отдай! Оно в порядке! С ним не могло ничего случиться!»
«Постой! — мысленно крикнула девушка. — Оно слишком легкое. Как будто… — Антония собралась с духом, — как будто пустое».
Дэра замерла, глядя на Тоню сумасшедшими глазами. На секунду юной волшебнице показалось, что сейчас гарпия разорвет ее на части. Да и впрямь она высказала слишком уж крамольную мысль. Но ведь Тоне действительно так показалось. Она не почувствовала в белом шаре жизни. Это яйцо было мертво. Так же, как и остальные в гнезде. Дэра служила Монкарту напрасно.
«Мне очень жаль, — в глазах девушки блеснули слезы. — Прости, но это правда… Если хочешь, я могу доказать…»
Гарпия не ответила. Она просто перевела безумный взгляд на гнездо. Девушка приподняла яйцо и чуть сильнее нажала на стенки. Оно хрустнуло и рассыпалось на мелкие сухие скорлупки. Внутри не оказалось ничего. Как ни жестоко это было, но Тоня одно за другим унитожала яйца, всего минуту назад казавшиеся такими живыми.
Когда последнее превратилось в кучку скорлупы, плавающей по темной глади «болота», взгляд гарпии немного прояснился, только осталась в нем страшная, невыразимая тоска.
«В моем роду уже было такое, — сказала она. — Но как то же самое могло произойти со мной? Выходит, я бесплодна. И до самой смерти я буду откладывать безжизненные яйца… Тоня… Пожалуйста, оставь меня. Я должна побыть в одиночестве…»
Дэра обняла лапами опустевшее гнездо и глухо, протяжно завыла. Не в силах вынести это, Тоня выбралась из затхлой комнаты обратно на лестницу. Глаза ее застилали слезы. Она даже забыла, что находится в сердце вражеской крепости. Мокрая, грязная, смертельно усталая, она понуро побрела наверх, сама не понимая зачем.
Вдруг черная тень мелькнула на миг и сейчас же растворилась во мраке. Кулаки девушки сжались так, что побелели костяшки пальцев. В глазах мелькнула звериная, беспощадная ненависть. В душе поднялась буря, пострашнее той, что враг наслал на Кейлор. Буря ярости.
Она почувствовала Монкарта.
Почувствовала на редкость сильно, неизвестно как, ведь этому ее не учил никто и никогда. Она ощутила все его мысли, как свои собственные. Она знала, что у него на уме, куда он бежит.
А он действительно бежал, спасался бегством. Кейлорцы победоносно шествовали по Аностору, и все, что оставалось бывшему Бессмертному Тирану, — скорее покинуть крепость и укрыться хоть где-нибудь, где никто не узнает о нем. Он не ожидал такого успеха врага. Озверевшая кейлорская армия крушила все на своем пути, сражалась с безжалостностью и бесстрашием смертников.
Монкарт бежал. И Антония Энлин бежала за ним.
Она быстро догнала его, высокого, крупного мужчину в темном плаще. Он хотел захлопнуть дверь перед самым ее носом, но не успел. Тоня ворвалась за ним следом.
Монкарт обернулся и, увидев ее, попятился. В черных, как омут, глазах мелькнул панический ужас. Он взмок и запыхался. Угольно-черные волосы прилипли ко лбу и вискам.
Какой же ты слабый, демон, если так боишься хрупкую девушку…
Какой же ты слабый, демон, если теряешь голову от страха…
Какой же ты слабый…
Ты не имеешь права на существование.
Потому, что выживают только сильные.
Антония вытянула руку, которая в тот же миг засветилась призрачным белым светом. Монкарт остановился, не отрывая взгляда от свечения.
— Я пришла поговорить с тобой, Роэл! — В голосе Тони звучала плохо сдерживаемая ярость. — Именно с тобой, Роэл, сын Квинн!
Глава 11. ПРАВО ВЫБОРА
…Они стояли посреди широкого поля по пояс в сочной зеленой траве. Нежный летний ветерок покачивал стебельки, волной пробегал по равнине. В безупречно голубом небе ярко сияло солнце. Где-то на самом горизонте виднелась тонкая полоска леса.
Монкарт с изумлением озирался по сторонам, тщетно пытаясь понять, почему на дворе жаркий летний день и куда делись мрачные серые стены крепости. Вместо теплой одежды, тяжелого плаща и высоких сапог, он был одет в простую крестьянскую рубаху, холщовые штаны и грубые башмаки.
Неподалеку стояла тоненькая девушка, золотоволосая, удивительно красивая, так не похожая на разгневанную фурию, миг назад влетевшую в зал вслед за ним. Легкое платье обтягивало стройный силуэт, на изящной шее блестела цепочка с изумрудным кристаллом. Лицо девушки излучало спокойную решимость, и только в самой глубине зеленых глаз горел едва уловимый огонь ненависти.
— Я буду говорить с Роэлом, — произнесла Антония Энлин, глядя прямо в лицо Монкарта. — Только с ним.
Бессмертный Тиран вздрогнул, отступил на шаг и обхватил голову руками. Его губы что-то беззвучно зашептали. Волшебница не могла разобрать слова, только раз ей показалось, что она слышала «позволь… выпусти!»
И Монкарт внял слабому голосу Роэла. В черных глазах мужчины вдруг появилось совершенно иное выражение. Он смотрел на Тоню спокойно, без тени страха пли паники, только, может, чуть удивленно и виновато. Правитель Норткара снова стал собой.
— Как ты это делаешь? — Роэл будто забыл о том, что перед ним враг. В голосе звучала лишь искренняя заинтересованность.
— Если ты об этом, — усмехнулась Антония, обведя рукой поле и голубое небо, — то я сама не знаю как. Верно, переняла колдовство мудрой Мариланы. Древние много знают. Гораздо больше демонов, поверь мне. Если когда-то ты жаждал могущества и тайных знаний, то не к тем обратился.
— Древние никогда не делятся знаниями, — в голосе Роэла скользнула легкая горечь. — А вот демоны — всегда пожалуйста. В обмен на тело, конечно… Зачем ты призвала меня, Энлин? Мне так хорошо и спокойно спалось.
Звонкий смех Антонии прокатился по полю и затих.
— Ты ведь лжешь, — уже без тени улыбки сказала она. — Ты не спишь, когда Монкарт управляет тобой, а просто безвольно существуешь и с тоской наблюдаешь, что он творит со страной от твоего имени.
