непонятную нежность, а вот вся эта атрибутика раздражала. А может, пугала.
Первая половина дня тянулась бесконечно. Разбирая почту, Петр Петрович постоянно ронял на пол конверты и листочки – это же наказание какое-то! – нагибался, поднимал, читал, откладывал в сторону, не вникнув в суть. Привычно прохаживаясь по кабинету, он задевал стулья, спотыкался, терял мысль.
Компьютер работал отвратительно: то зависал, то моргал, точно кокетливая девица, то уходил в ступор и приходилось долго ждать, когда же появится нужная страница. В столовой «болезнь кривых рук» продолжилась: на пол полетели салфетки и солонка, по столу рассыпались зубочистки.
Приступы невезения случались практически на каждом шагу: стоило Шурыгину сесть на стул, как одна из ножек подкосилась, он капнул на брюки томатным соком, а в пирожке не оказалось начинки. Петр Петрович уже готов был сорвать на ком-нибудь злость («Понаставили сломанных стульев!» «Понапекли бракованных пирогов!»), но проглотил гнев вместе с последним кусочком жареной картошки и вернулся в свой кабинет.
Отчего-то не хотелось строить подчиненных. Что-то тянуло его прочь из офиса, выталкивало на улицу, будто там – а где, собственно? – он забыл нечто важное, и нужно немедленно это найти. И когда пришло время ехать в выставочный комплекс для последних приготовлений перед конкурсом поваров, Петр Петрович вздохнул с облегчением.
Направляясь к парковке, он встретил черную кошку. Кошка не перебегала дорогу, обещая кучу неприятностей, а просто сидела около столбика шлагбаума и внимательно глядела вокруг. Петр Петрович поймал топкий взгляд желто-зеленых глаз и снова вспомнил о Любе. Та же природная грация, та же красота. «
«Растерялся, повел себя как дурак!» – вспыхнул Петр Петрович. Он обернулся. Черная кошка не сводила с него глаз. «Ведьма», – решил он и обозвал себя кретином.
И несмотря на риск опять застрять в пробке и на то что Ивон Перро ждал на проспекте Мира, Петр Петрович поехал в сторону Ленинградского шоссе. Он только объяснит Любе, почему оказался в ее салоне, еще раз извинится за совершенно ненужный визит и со спокойным сердцем поедет заниматься конкурсом поваров. А то осталась какая-то недосказанность, сны дурацкие мучают, и черные кошки под ногами путаются. А может, он и про Олю с Никитой спросит – ну так, вскользь…
Стукнув на всякий случай тяжелым кованым кольцом о дверь, Петр Петрович под звяканье колокольчика зашел в магический салон. Его окружил все тот же полумрак, в котором дрожало пламя свечей, и души коснулись прежнее волнение и холодок первобытного страха. Уверенности несколько поубавилось. А уж когда Петр Петрович увидел за столом перед разложенным пасьянсом не красивую черноволосую Любу, а дородную седую старуху, то он попросту растерялся.
– Добрый день, – раздался ее скрипучий голос. – Меня зовут Рада, я хозяйка салона.
Рада… Ах да! «Магический салон Рады» – все понятно. Петр Петрович успокоился и внутренне приготовился к деловому разговору. Он – президент группы компаний «Форт-Экст», перед ним – пожилая бизнес-леди. Они, безусловно, найдут общий язык. Вот только что он хочет спросить?..
– Добрый день, – кивнул он и устремил взгляд на портьеру. – Я…
– Садитесь, – хозяйка указала на деревянный стул и принялась складывать карты в колоду.
Петр Петрович послушно сел и автоматически посмотрел на остатки пасьянса. Карты легли одна на другую «рубашками» вверх и только две остались на бархате скатерти – дама пик и король треф. И эта дама, и этот король показались удивительно знакомыми. Подняв глаза на пожилую женщину, Петр Петрович чуть подался вперед и тут же отшатнулся. Нет, почудилось, это всего лишь карты, и в глазах у владелицы салона вовсе не горят синие и бордовые огоньки. Наверное, это блики от шара… Он посмотрел на шар, но тот был мутно-прозрачен.
Старая Рада спрятала улыбку, поднялась и, оставив короля с дамой на столе, подошла к шкафу и положила на полку колоду. Значит, вернулся. Вернулся… Нет ему покоя. А ведь она сразу его узнала: силуэт, запах, судьба… Вот кто тронул сердце ее внучки! Ну что ж, посмотрим, каков этот человек.
– Что привело вас сюда? – стандартно спросила она, возвращаясь на место.
– Рада… извините, как вас по отчеству?
– Зовите просто Радой.
– Я уже приезжал… Здесь была девушка… – Петр Петрович занервничал, не зная, как объяснить, чего он хочет. Казалось, все просто: он поговорит с Любой и уедет. А ее нет… Или она за портьерой?
– Какая девушка? – спокойно спросила Рада.
– Высокая, волосы черные, руки тонкие и сама она… тонкая…
– Вы ошиблись.
– Не понял? – Петр Петрович вновь подался вперед, будто боялся пропустить что-нибудь важное. – Люба. Очень красивая девушка, – уточнил он.
– А вы сами кто? – поинтересовалась Рада, нарочно растягивая время. Гость ей понравился, но все же она собиралась его помучить. Может, именно потому, что понравился – не хотелось сдаваться сразу, а может, потому, что он еще ничем не заслужил ее внучку. Он же приехал не к ней, а
От этого тона, от свечей, мутного шара, запаха трав, короля и дамы, как две капли воды похожих на него и Любу, у Петра Петровича заслезились глаза и перехватило дыхание. Понимая, что язык может подвести в любую минуту и представиться, как положено, скорее всего, не получится, он сунул руку во внутренний карман пиджака за визиткой и вынул несколько карточек. Пальцы задрожали, угол одной из карточек задел лацкан пиджака, и бумажки полетели на пол.
– О, извините! – выпалил Петр Петрович и принялся поднимать с пола визитки, записки, какие-то билеты… Он и не думал, что у него в кармане хранится столько мусора.
– Ничего страшного, – ухмыльнулась старая Рада.
Наконец выпрямившись, он протянул ей визитку и настойчиво спросил:
– А где сейчас Люба? Я бы хотел с ней увидеться.
– Я же говорю: вы ошиблись, я не знаю никакой Любы. Это мой салон, и я здесь работаю. Так… Шурыгин Петр Петрович, – прочитала она. – Вы влюбились, что ли? И девушку нужно приворожить? – резко спросила Рада, нарочно придавая голосу базарные нотки.
– Нет! О чем вы!
– А что вас смущает?
– Ничего этого категорически не нужно! Я прошу вас, вспомните! Это было вчера… Она цыганка… – Петр Петрович подскочил со стула и заходил туда-сюда, будто он был в своем кабинете. – Мне необходимо с ней увидеться, – отчаянно выдохнул он и остановился. – Прошу вас, помогите!
Он и сам уже не понимал, что с ним происходит, неужели дыма нанюхался! Чем здесь вообще пахнет?! Древние книги, черные шторы – ерунда какая-то! Где Люба? Куда ее дела эта хитрая старуха? А ведь она хитрит, именно хитрит, не зря две карты на столе оставила. Пугает? Но зачем?! И не сумасшедший же он, чтобы черноволосая красивая девушка оказалась все лишь видением, плодом воображения?
«Нет, я не сумасшедший и не больной! – резко подумал Петр Петрович и сдвинул брови. – Я потом сюда приду еще раз, в следующее воскресенье. И может, здесь будет Люба…»
– Она цыганка? Хм. – Старая Рада поправила седую прядь волос. – А вас это не смущает?
– Меня ничего не смущает, – устало ответил Петр Петрович, крепко сжимая спинку стула. Ну же, скажи, где она? – Мне необходимо с ней поговорить.
«Мало ли что тебе необходимо? – мысленно проворчала Рада. – Ишь, быстрый какой… Учительствует твоя Люба. Детишек уму-разуму в школе учит. Учительница она, дурак ты этакий».
– Жаль, но я не знакома с этой девушкой, – ответила гадалка и сунула визитку в бездонный карман атласной коричневой юбки с красными оборками.
– Но если она к вам зайдет, – Петр Петрович решил не отступать, – пожалуйста, отдайте ей визитку и скажите, что я заходил в воскресенье…
– Непременно так и поступлю, – равнодушно ответила Рада и кивнула на карты: – А не хотите узнать свое будущее? Карты не лгут.
