разного рода, потому что ими владеют, ими управляет энергия тьмы, злая сила, которая держит их в своей руке. Мы называем их действия ненавистью, иногда безумием, но ими владеют. Ими владеет сила, которая разрушает их волю, их разум. Ведь как часто убийца говорит на допросе, что не знает, почему он убил, что его будто заставили сделать это?
А иногда мы называем это любовью. Любовь тоже может овладеть людьми. Разве вы не знаете, что влюбленный человек не может думать ни о чем и ни о ком, кроме того, кого он любит? Эта личность заполняет каждую минуту существования влюбленного, так что для него уже ничего другого не существует. Влюбленные — это тоже люди, которыми владеют.
— Да, я знаю об этом, — сказала Джейн и будто со стороны услышала свой сдавленный голос.
— Да, нами владеют, не важно, как мы это называем. Нами владеют известные нам силы и силы, которых мы не знаем. Иногда мы можем осязать и видеть их, и мы знаем, кто это, и можем их победить. Но есть другие силы — те, которых мы не в состоянии ни увидеть, ни ощутить. Они тоже разговаривают с нами. Они посылают нам приказы из загробного мира, из ниоткуда. Они ищут и ищут, пока не найдут того, кем могут овладеть.
— Нет, это не так, совсем не так, как вы говорите, — сказала Джейн и увидела, что женщина пожала плечами и одарила ее непреклонным взглядом.
— Вы скоро узнаете, — сказала она. — Или, возможно, уже знаете. Просто вы отказываетесь это признать.
Она взяла книгу и широкими шагами направилась из комнаты, задержавшись в дверях.
— Завтра меня не будет. И послезавтра тоже. У меня дела, — сказала она. — В холодильнике есть продукты, вам их хватит до моего прихода.
Джейн осталась в библиотеке. Она слышала, Как Аманта убрала ведро с тряпкой и ушла. Затем Джейн подождала еще немного и пошла в свою комнату принимать ванну, вспомнив о том, что Боб Уэзерби приедет за ней, чтобы увезти на ужин. Сейчас ей хотелось этого больше, чем когда-либо еще. Разговор Аманты об одержимости был, конечно, смешон, но все-таки она была им потрясена. В беспорядочном изложении женщины было зерно правды, которое прорастало с особой, упрямой настойчивостью. Аманта Колбурн говорила о странных силах, об астральных телах, об овладении, но во всем этом было еще много невысказанных вопросов, которые взывали к правде. Ей задавались вопросы, а она давала ответы, хотя глубоко в подсознании признавала, что они были далеки от истины. Почему она приехала сюда, в дом на Ястребином мысу, спрашивали ее, и теперь, раздеваясь, она сама задала себе этот вопрос. Почему она не поехала в Кейп-Код, где она не раз проводила лето? В ее распоряжении в любое время был коттедж Вильсона, и она часто жила в нем после окончания сезона массовых отпусков. Почему она не поехала в тишину Лейквью в Беркшире, где она много раз отдыхала в Рождество? Почему в ту ночь, когда она проснулась в своей квартире, ей не пришло в голову ни одно из этих названий? Почему название дома на Ястребином мысу звучало в ее мозгу настойчиво и повелительно, когда она, обнаженная, сидела на кровати? Ведь в этом месте она никогда не была, об этом месте она фактически забыла?
Она сказала себе, что ее поманила суровая и бескомпромиссная пустынность этой земли. И было ли это так на самом деле? Или была другая причина, которую она не могла объяснить и над которой не хотела задумываться? Когда она опустилась в ванну, то вспомнила о камнепаде и о свалившемся столбе, ведь смерть прошла буквально в дюйме от нее. Не из-за того ли, что ею кто-то овладел? Это слово было каким-то средневековым, оно заставило ее содрогнуться, и она разозлилась на себя за то, что позволила Аманте уйти без дальнейших расспросов. Загадочные суждения всегда волновали ее, а странные идеи из мрачного Средневековья, высказанные женщиной, цеплялись к ней и оставляли холодок в желудке. Она сердито отогнала эти мысли в сторону и сконцентрировалась на своем предстоящем наряде. Она надела темно- голубое платье с глубоким вырезом — модным и вместе с тем вызывающим. День подходил к концу, когда она стояла у окна, наблюдая за тем, как лилово-розовое небо сливалось с морем на горизонте. Боб должен был приехать не раньше чем через полчаса, и она хотела отвлечься от Аманты и высказанных ею странных идей. Придумав, чем ей заняться, она открыла своей чемоданчик и достала из него ручку и блокнот. Тед требовал ответных писем, хотя бы коротких. Она уселась за стол и принялась писать. Она писала быстро и рассказала обо всем, что случилось, включая высказывания Аманты, которые изложила легко и с юмором. Когда она запечатала письмо, она увидела фары приближающегося автомобиля и, накинув плащ, вышла на улицу навстречу Бобу. Он бросил оценивающий взгляд на ее привлекательный наряд и открыл перед ней дверцу машины. Сначала они ехали вдоль берега, потом, после часа пути, свернули в сторону от моря. Он остановил машину перед величественным строением, оказавшимся рестораном. Возле него она опустила письмо в почтовый ящик.
Боб Уэзерби был полной противоположностью этой бесплодной и хмурой земле. Он был внимателен, разговорчив, интересен, и он умел задавать вопросы так, что извлекал максимум информации. Джейн хотела провести вечер в свободной беседе и старалась вести себя соответствующим образом, однако ни на минуту не могла освободиться от того, что бродило внутри нее, и за ужином она услышала, что рассказывает Бобу обо всем, что случилось, — сначала о камнепаде, потом об обличительных речах Аманты, затем о рухнувшем столбе. Его глаза сузились, когда она закончила, будто он прокручивал в уме одновременно множество мыслей.
— Вы знаете, Джейн, — начал он медленно, — я рад тому, что вы остановились здесь, на Ястребином мысу, по каким-то очевидным причинам, которые, естественно, носят личный характер. Но возможно, это не самое подходящее для вас место. Может быть, вам лучше поехать куда-нибудь еще, чтобы уйти от того, от чего вы хотите уйти.
Заметил ли он ее мгновенно приоткрывшийся рот, подумала Джейн, и ее старание сдержать чуть было не вырвавшиеся слова. «Нет, я не могу уехать», — едва не сказала она, не успев подумать. Будто кто-то хотел ответить за нее, кто-то или что-то. Конечно, она могла поехать куда-нибудь еще, чтобы побыть в одиночестве. Но почему она немедленно захотела отказаться от этого? Боб продолжал, и она была рада тому, что он не мог видеть ее рук, плотно вцепившихся в колени.
— Соприкоснувшись с этими правами на рыбную ловлю и со всеми этими неприятностями, вы, вместо того чтобы расслабиться, получите дополнительную головную боль, — сказал он. — Отец будет управлять делами, как и всегда, а вы сможете приехать сюда в любой день после того, когда все уладится.
Он говорил разумно, Джейн понимала это, но сама мысль об отъезде даже не приходила ей в голову, и ей было удивительно, почему это было для нее настолько невообразимо. Она не нашла здесь тихого одиночества, которого искала, но нашла здесь суровую силу. Возможно, именно поэтому, сказала она себе и торопливо задала собственные вопросы.
— А где ваш отец нашел Аманту Колбурн? — спросила она. — Она сказала мне, что не общается с людьми из города.
— Она делала для нас кое-какую работу по дому, — ответил Боб. — И она была единственной, кого мы смогли быстро найти. Она живет на холме прямо к востоку от дома, в уединенном месте, окруженном скалами, на самой вершине. Она совершенная затворница.
— Жены рыбаков, я думаю, не отказались бы заработать немного лишних денег, — сказала Джейн. — Почему ни одна из них не пришла в мой дом? И почему никто не ездит на остров Рок-Айленд?
Боб засмеялся тихо и непринужденно, это его очень рассмешило.
— Я вижу, вы их наслушались, — сказал он. — У них есть множество старушечьих рассказов и легенд. В студеные зимние дни они этим и занимаются — садятся в кружок, рассказывают длинные сказки и приукрашивают новыми подробностями старые легенды. Я не знаю, почему они держатся подальше от острова или от дома, меня это всегда мало интересовало. Отец говорит, что они — глуповатые люди.
— Может быть, это так, но я узнала, какой опасностью грозит им рыбная ловля вдали от берега, — сказала Джейн. — И я хочу спросить, нельзя ли разрешить им рыбачить в бухте.
Глаза Боба Уэзерби, казалось, стали меньше, но на лице продолжала оставаться сердечная улыбка.
— Я думаю, вы должны сказать об этом моему отцу, — произнес он с ноткой удивления в голосе.
— Я знаю, что могу это сделать, — сказала Джейн. — Но только нет ли в этом деле какой-то другой стороны? Я хочу действовать законно.
— Конечно, вы так и будете действовать. Мы все так действуем, — сказал Боб. — Почему бы вам не рассказать обо всем случившемся моему отцу? Это будет самое лучшее, что вы сможете сделать. Вы, между
