у бюро по этому вопросу.
— Но вы можете сказать хотя бы примерно? — настаивала Джейн. — Неделя или десять дней?
— О, думаю, что не скоро, — мягко произнес Хуберт Уэзерби.
— Больше, чем десять дней? — резко спросила Джейн.
Голос мужчины оставался спокойным.
— Значительно больше, я думаю. По крайней мере, месяц, — сказал он. — Возможно, два.
— Я думала, что это дело нескольких дней, — сказала Джейн. — Это совершенно меняет картину.
— Совсем нет, моя дорогая, — сказал Хуберт Уэзерби. — Просто потребуется немного больше времени. Справедливость зачастую этого требует.
— Тогда я считаю, что бухту сейчас же надо открыть для рыбной ловли, — сказала Джейн.
— Ну, если вы хотите этого, это ваше право, — сказал адвокат. — Почему бы нам не пообедать вместе в ближайшее время и не поговорить об этом снова? Я не хотел бы, чтобы вы принимали поспешные решения, могущие нанести вред людям, которым вы стараетесь помочь.
— Я не хочу этого, конечно, — согласилась Джейн. — Хорошо, я договорюсь с Бобом насчет обеда.
Она повесила трубку и пошла в свою комнату, еще более расстроенная и неудовлетворенная собой. Почему бы прямо сейчас не покинуть Ястребиный мыс, спрашивала она себя. Она определенно не нашла здесь покоя и тишины, которых так желала. А действительно ли она искала этого? Может быть, Феррис был прав в тот первый день их встречи на взморье? Может быть, она старалась наказать себя, решив приехать сюда и оставаться здесь из каких-то мазохистских побуждений? Вина перед Эваном? — молчаливо спросила она себя. Этого было более чем достаточно. Силы вины были мощными и неоднозначными. Но ведь были и другие силы — те, которых Аманта назвала силами тьмы. Черт побери, про себя выругалась она. Почему смехотворные и бессвязные мысли этой женщины вторглись в ее сознание? Почему ее не удовлетворяют ее собственные разумные объяснения? Почему, почему, почему? Вопросы без ответов, их так много. И большая худая женщина считала, что она знает ответы. Вот в чем дело, говорила Джейн самой себе, так называемая мудрость Аманты Колбурн наносит вред. Но так ли оно было, честно спрашивала себя девушка, была ли это лишь так называемая мудрость? Женщина оказалась права насчет упавшего столба. Не было никакого зверя, который бы его расшатал. И Джейн, крепко сцепив руки, призналась самой себе, что худая женщина была очень близка к правде, сказав Джейн, что ее позвали на Ястребиный мыс. Огромная волна нетерпения охватила девушку. Она должна избавиться от диких утверждений этой женщины, или разум ее не успокоится. Повернувшись, она выбежала из дома и помедлила мгновение на освежающем сумеречном ветру.
Еще было светло, и она поспешила к подножию покрытой уступами горы. Оглянувшись назад, она увидела, что старый дом смотрит ей вслед, словно какой-то гигантский паук, уверенно ожидающий возвращения своей жертвы. Почему она думала именно так об этом заброшенном старом доме, спрашивала она себя. Почему она не видела в нем лишь сооружение из разломанных досок и покосившейся крыши? Почему дом так недоброжелательно относился к ее присутствию? Она не могла объяснить это ужасными словами Аманты. Она почувствовала злобное давление дома в первый же раз, как оказалась перед ним.
Торопливо заспешив наверх, Джейн увидела узкую тропинку, о которой говорил Боб, и стала пробираться по продуваемому ветром склону. Скалы все теснее громоздились вокруг нее, а поломанные и пригнувшиеся деревья были похожи на бессменных часовых. Трава, редкая и жесткая, боролась со скалами, склоны которых становились все отвеснее, и тропинка стала поднимать резче вверх. И как только Джейн преодолела крутой подъем, перед ней возник дом — хижина, окруженная скалами. Казалось, будто сюда ее бросила чья-то гигантская рука. Крыша была сделана из соломы, стены — из камня и извести, и тонкая струйка дыма поднималась из покосившейся трубы. Огромный кот, серый с черными полосками, стоял на пороге, и сквозь приоткрытую дверь Джейн увидела комнату. Она сделала несколько шагов вперед и позвала хозяйку. Ответа не последовало, и Джейн остановилась при входе. Кот прошел в комнату, взглянув на гостью желтыми глазами. Джейн увидела разожженный очаг и греющийся на нем большой черный чайник. Хижина оказалась одной огромной комнатой. Одну ее сторону перегораживали полузадериутые занавески, за которыми стояла деревянная кровать. В центре комнаты располагался грубо сколоченный стол. Джейн снова позвала женщину. Ей по-прежнему никто не ответил, и она сделала несколько шагов внутрь, оглядывая помещение. С деревянных балок, поддерживающих крышу, почти на расстоянии протянутой руки свисали различные амулеты: одни были сделаны из дерева, другие — из серебра, третьи — из камня. Она узнала опал, рубин, гранат. Над очагом, на полке, она увидела книгу, которую Аманта приносила в ее дом, она стояла в ряду полудюжины других книг.
— Чего вы хотите?
Вопрос, взорвавший тишину, заставил девушку подпрыгнуть на месте, и она повернулась, чтобы увидеть Аманту Колбурн, появившуюся в дверном проеме и почти заполнившую его, с котом в руках.
— Я пришла вас повидать, — сказала Джейн, обретя голос.
— Я не желаю вас здесь видеть, — сказала женщина.
— Боитесь, что я оскверню ваше жилище? — ответила ей Джейн, и в голосе ее прозвучало больше горечи, чем сарказма.
— Вы ни в чем не повинны, — сказала Аманта, проходя в комнату. — Но я не хочу, чтобы вы здесь находились. Скажите, что вам надо, и уходите.
— Здесь происходит столько непонятного, и многое имеет отношение к тому, о чем вы говорили, — начала Джейн. — И это красное зарево, которое двигается по воде. Я снова видела его прошлой ночью.
Женщина кивнула, и Джейн снова увидела странное выражение, возникшее в глазах Аманты Колбурн, оно было похоже на жалость.
— Я думаю, вы знаете, что это такое, — сказала Джейн. — Почему вы не скажете мне?
Выражение в глазах женщины не изменилось, и Джейн почувствовала, что по ее коже побежали мурашки.
— Вы действительно верите, — сказала девушка. — Вы действительно верите в то, что мной кто-то владеет.
— Я знаю это, — сказала Аманта тем же уверенным тоном, которым она говорила об упавшем столбе, обрушившихся камнях и странном красноватом зареве.
— Другой дух, другая душа, сказали вы, — продолжала Джейн. — Но почему я? Почему она ждала меня?
— Она ждала определенного момента и подходящей личности, — сказала Аманта. — Иначе это было бы невозможно. Для овладения другой личностью требуется стечение определенных обстоятельств. Я не знаю, какие обстоятельства привели к тому, что выбрали именно вас, но это случилось.
— Кто сделал так, что это случилось? Кто ждал меня?
— Фиона Мак-Фай, — сказала Аманта Колбурн.
Перед глазами Джейн вспыхнуло изображение прекрасной женщины, обрамленное в сломанную рамку.
— Она жила в старом доме, — сказала девушка, и женщина кивнула. Уже не чувствуя ничего смешного, Джейн снова спросила: — Кем она была? Почему ее дух ждет меня?
Аманта села за стол и жестом пригласила Джейн сесть напротив нее.
— Это было в тысяча восемьсот десятом году, и, как вы можете вообразить, блистал и сверкал, — начала Аманта. — Почти каждый вечер здесь устраивались балы — к дому подъезжали экипажи, толпились слуги. Фиона Мак-Фай была богатой молодой женщиной. Она была горда, своевольна и высокомерна. Поговаривали, что она отличалась некоторой жестокостью. Она умела скакать верхом, управлять лодкой и охотиться, но больше всего она любила ходить по морю под парусами. Молодые красивые мужчины всегда пользовались расположением Фионы Мак-Фай, она любила их всех одинаково, пока в эти геста, Новую Шотландию, не приехал молодой человек по имени Эран Коннари.
Он был учеником корабельного мастера, и он любился в Фиону, а она, казалось, тоже полюбила его. Она позволила ему объявить об их помолвке, а затем, позже, о дне их свадьбы. Эран Коннари проводил все свое свободное время, троя для Фионы прекрасный корабль. Это был свадебный подарок, на котором они
