смотрели то ласково, то дерзко, с алыми губками, похожими на лепестки алого тюльпана…
– Да знаешь ли ты, какие гадости мне говорил этот негодяй, как он пытался…
Антонио неожиданно широко улыбнулся.
– Могу себе представить, какими ласковыми словами ты его осыпала.
– Не смейся! – девушка сердито топнула ножкой. – Этот мерзавец обещал, что сегодня ночью я буду лежать в его постели на корабле…
– Он не многим ошибся. Эта постель находится на корабле, – мужчина кивнул в сторону кровати. – Правда, принадлежит все это не ему. В том числе и ты сама.
Пышный румянец вспыхнул на щечках Лали. Румянец испуга, стыда и надежды «Он говорил, что будет относиться ко мне, как к сестре, до тех пор, пока мы не покинем Стамбул».
– Прости, что по моей вине ты влипла в дурную историю и попала в лапы Джаноцци, – обреченно вздохнул Антонио. – Но, поверь, я делал все, что мог, пытаясь отыскать тебя в этом огромнейшем городе. Я молил небеса о том, что если выбирать из двух зол, то пусть уже лучше ты попадешь в руки слуг Ибрагим- паши, нежели окажешься в лапах каких-нибудь грязных негодяев.
– А. я почти сразу же пожалела о том, что сбежала от тебя, – виновато призналась Лали. – Капитан Джаноцци… – девушка содрогнулась при воспоминании о злосчастном приключении в грязном трактире. – Сначала он спас меня. И я поверила ему. А потом он сообщил, что продаст меня в Мысре. Но передумал и решил сделать своей любовницей. Он и на рынок меня потащил, чтобы я стала сговорчивее. Иначе меня ожидал бы точно такой кошмар. Я молила Господа о том, чтобы ты меня нашел. Когда ты на рынке отвернулся от меня, я потеряла всякую надежду.
– Я искал тебя повсюду и с трудом поверил своим глазам, когда увидел тебя.
Антонио не стал рассказывать девушке о том, что должен был отплыть еще два дня назад. В посольстве Венеции его приняли весьма радушно, особенно когда выяснилось, что он целый год провел во дворце наследника Баязида и был более чем кто-либо осведомлен о пристрастиях будущего возможного правителя Османской империи. И главное – о готовящемся походе султанского флота. Было принято решение немедленно вывезти Антонио из Стамбула, ведь беглеца, разумеется, разыскивают по всему городу. Если он будет обнаружен в посольстве, разразится большой скандал, и за жизнь Карриоццо никто гроша ломаного не даст. Из-за того, что Антонио пытался найти Лали, отъезд пришлось задержать. Венецианцы с ног сбились, пытаясь хоть что-нибудь разузнать о пропавшей девушке, не привлекая внимания стражников, рыщущих по Стамбулу с той же целью.
Судьбе было угодно, чтобы Антонио в последний день перед отъездом наткнулся на Лали. Его друзья проследили за носилками человека, во власти которого оказалась девушка. Уже через два часа стало известно, что Лали держит у себя капитан Джаноцци, авантюрист, не гнушающийся самыми мерзкими делишками и большой любитель покурить анашу. Именно последнее пристрастие позволило без шума похитить из его комнаты связанную девушку, уснувшую от легкой дозы гашиша, которую мерзавец добавил ей в питье.
Антонио до сих пор жалеет, что ему не позволили лично наведаться к мерзавцу. Впрочем, избить спящего человека, обкурившегося дурмана, он вряд ли бы смог. «Ну, что же, по крайней мере Джаноцци остался в убытке, и это самое меньшее, что он заслуживает за тот ужас и испуг, который довелось испытать Лали».
«За что я разозлилась на Антонио? Он сдержал обещание, сумел спасти меня. Он не уплыл без меня. Во всем, что случилось, виновата я сама».
Стараясь, чтобы не дрожал подбородок, Лали тихо прошептала:
– Прости меня…
Антонио с грустью смотрел в несчастные глаза раскрасневшейся девушки, вспоминая свой страх и гнев, которые скопились из-за нее в его душе. А в сердце против воли росло неожиданно теплое чувство к этому прелестному, взбалмошному созданию.
– Не плачь. Все плохое кончилось. Скоро ты вернешься в Италию и получишь полную свободу, – не удержавшись, Антонио наклонился и легко поцеловал ее в щеку. – Все будет хорошо. А сейчас одевайся, – сказал он, отступая назад. – День сегодня чудесный.
Смущенно вздохнув, Лали подняла одежду и очень удивилась, найдя ее очень странной. Длинное тяжелое платье ничем не напоминало свободные туники, прозрачные рубашки и легкие шаровары, которые она привыкла носить в гареме.
– Что-то не так?
– Я… мне никогда прежде не приходилось носить такую одежду.
– Тебе помочь? – губы Антонио скривились в усмешке.
Он не ожидал согласия, но девушка глубоко вздохнула и протянула Антонио платье.
«Осмелится ли он? – спросила Лали себя. – И хватит ли у меня сил сохранять спокойствие?» Ей нестерпимо захотелось ощутить руки этого мужчины на своем теле, окунуться в мир воспоминаний и грез, которые не раз приходили к ней по ночам, и узнать: насколько отличаются его прикосновения от тех, которые она испытала в объятиях Мехмеда и Джаноцци.
– Ты полагаешь, что можешь мне довериться? – мягко спросил Антонио.
Девушка согласно кивнула. Смущенно отвернувшись, она трясущимися руками расстегнула рубашку и уронила ее на постель. Затем, помедлив, развязала пояс шаровар, и они скользнули вниз, обнажая ее стройные ноги. Собравшись с духом, Лали провела рукой по оставшейся коротенькой тонкой сорочке, не решаясь снять ее. Сердце забилось невыносимо громко, заставляя девушку содрогнуться.
– Ты не птица и не тюльпан… – теплое прикосновение рук Антонио остановило дрожь. – Ты – сирена, способная погубить всякого, кто осмелится услышать твой голос, – нежно произнес мужчина, касаясь щетинистым подбородком гладкой щеки Лали. – Золотоволосая сирена, которая приведет меня к гибели. Ты ведь этого хочешь?
Приятное тепло мужского дыхания заставило Лали стремительно повернуться лицом к Антонио.
– Погубить тебя? – она с неясной надеждой заглянула в светлые глаза и осторожно прикоснулась губами к упрямому подбородку. – Я вовсе не желаю твоей гибели.
– Тогда что ты желаешь? Зачем заставляешь любоваться собой? – неожиданно Антонио замолчал и притронулся к янтарному ожерелью. – Джаноцци?
Она совсем забыла про подарок капитана. Ожерелье нужно немедленно снять. Лали принялась лихорадочно искать застежку – проклятая вещица должна исчезнуть.
– Джаноцци? – ревность окрасила светлые глаза Антонио в цвет грозовой тучи.
– Да, – пришлось признаться Лали.
– Он тоже помогал тебе одеваться?
Девушка попыталась отстраниться, но Карриоццо не позволил ей сделать это.
– Говори! – сурово потребовал он.
Ошеломленная Лали испуганно моргала глазами.
– Ответь мне! – рявкнул Антонио. – Ты раздевалась перед ним?! Он спал с тобой?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Я все еще девственница.
Антонио устало прикрыл глаза. На губах его появилась едва заметная улыбка.
– Прости, я не должен…
– Это важно для тебя? – с жадным любопытством спросила Лали.
Карриоццо медлил с ответом, лицо его стало непроницаемым.
– Да, важно, – наконец произнес он.
– Я… – девушка запнулась и перевела разговор в другое русло: – А почему ты открыто не явился мне на помощь в гостинице?
– В доме полно людей, а я не знал: захочешь ли ты пойти со мной. Ты до невозможности упряма и вполне могла устроить скандал, увидев меня. Когда мы узнали, что человек, у которого ты живешь, капитан Джаноцци – любитель гашиша и опиума, мои друзья тут же подослали к нему человека с товаром. Капитан не сумел удержаться от того, чтобы не побаловаться любимой травкой. А затем тебя завернули в ковер и вынесли из дома. Никто не мог заподозрить ничего дурного, и мы получили возможность спокойно покинуть город.
