— Ну, вы же сами при мне сколько раз жаловались на жизнь, что этот контракт вам… кгм, как вы выражались, не упёрся. — Француженка даже не посмотрела на переводчика. — Вам ведь было плохо на этой должности, несмотря на хорошую оплату. Я вас освободила — и опять нехорошо? Загадочная русская душа… ну что, завтра в путь?
— Именно. До встречи.
И пока топал я до Бара, чтобы обсудить с Хорём кое-какие детали завтрашнего «мероприятия», где-то в душе начало покалывать. Удивительное дело, но стыдно было мне перед Манон за то, что использую её как средство, как рычаг в будущей афере, нельзя таких людей даже близко к грязи подпускать. И то, что наше с Хорём дельце не помешает научной экспедиции, не успокаивало. Ладно. Совесть сталкеру не положена, мешает она в Зоне жить, но как-то остро вдруг вспомнились те времена, когда был «правильным», интеллигентным инженером, вот таким же, как эти самые «ботаники».
Что-что, а техника для Зоны должна быть особенная. Не пройдут по страшной этой земле ни бронетранспортёр, ни даже танк — машины эти хоть и боевые, грозные, да против той же «плеши» или «воронки» полностью беззащитные. Что толку в броне, если давит танк так же легко, как пустую яичную скорлупу? или же просто убивает весь экипаж внутри, разом, моментально, а машина целая. Или вон, на юго-восток от Янтаря длинная колонна танков стоит ещё со Второй катастрофы, и не подойдёшь к ним — жар прёт, как от печи, выгорели машины вместе с людьми, а «жарки» и поныне там. От вечного жара побагровела броня от окислов, из открытых люков в небо горячий воздух столбами прёт, даже земля спеклась под гусеницами… нет, против Зоны слабы военные машины. Даже в воздухе Зона, и потому раньше времени седеют пилоты, которым приходится отыскивать безопасные тропинки в небе среди невидимой смерти, и не всегда спасают их мощные детекторы, сканеры и беспилотники, сопровождающие любой вылет. И даже когда изредка проглянет чистое небо среди привычной хмари, не увидишь в нём белую полоску самолёта — нет им дороги над Зоной, на какой бы высоте ни летали.
Толку от военных машин в Зоне не было, и потому собрали по заказу полтора десятка особых вездеходов. Конечно, проку и от них было бы мало, если, включив дуру, переть напролом «плеши», в сущности, совершенно без разницы, что трамбовать, — бронетранспортёр или вездеход научный. Но триста кило особой, специально для таких условий созданной аппаратуры за десяток метров засекут аномалию, толстые, проложенные поглощающим пластиком борта спасут от Выброса, особому покрытию не страшны кислоты и газовые аномалии, его не пробьёт «электра». А уж полный привод на все восемь широких рубчатых колёс вывезет машину на любом бездорожье. Радовались «ботаники» очень. До тех пор, как накрылась одна такая чудо-машина в аномалии, которую не смог засечь ни один бортовой детектор. И потому уже не один год провешивали сталкеры дороги в Зоне, каждый раз после Выбросов заново отыскивая безопасные пути к научным станциям. Никуда «ботаникам» без нашего брата не деться.
Внешне вездеход напоминал здоровенное жёлтое корыто, перевёрнутое вверх дном и поставленное на восемь широких колес. По бортам «корыта» было всего два окошка из толстого просвинцованного стекла, третье окно побольше предназначалось для водителя: широкий синеватый овал из какого-то особо прочного пакета, усиленного снаружи толстой стальной решёткой. Обзор из него, конечно, был слабый, но из жёлтой гладкой шкуры вездехода выглядывали объективы камер, «разглядывающих» пейзаж во всех частях спектра. Впрочем, сейчас меня интересовала исключительно грузоподъемность научной машины. На моей памяти, на двух таких авто перевезли всё оборудование полевой лаборатории «Позитрон» в районе Красного леса, а это, без малого, пять с половиной тонн. Грузовой отсек вездехода был весьма вместителен. А теперь скрестить пальцы.
— Есть такая традиция, Манон. Перед выходом в Зону нужно обязательно посидеть в местном Баре. Не пить, конечно, но… говорят, это приносит удачу.
— О, с удовольствием. Это ведь не займёт много времени? — Француженка быстро взглянула на часы.
— Нет, что вы… да и, полагаю, если не успеем вернуться сегодня, у вас будет больше времени на сбор образцов. Начальство НИИ вряд ли будет против… к различным неожиданностям они привыкли.
— Намёк понятен. Очень хорошо. Действительно, бывает очень обидно, что в Зону нас выпускают всего на какие-то два-три часа — совершенно не хватает времени. Но… боюсь, я не смогу вам за это заплатить. Если только обратиться к руководству с просьбой…
— Нет-нет. — Я снова почувствовал укол совести. — Мне вполне хватит… кгм… премиальных.
Когда Манон зашла в Бар, где предупреждённый заранее Хорь сервировал столик, я попросил водителя подогнать вездеход к дверям подсобки.
— Это зачем ещё? — удивился он.
— Там списанное и опасное оборудование. — Я со скучающим видом зевнул, махнул рукой. — Уничтожить его «ботаники» не могут, вот и попросили в Зону вывезти и в какой-нибудь подвал сгрузить, пока ящики совсем не прохудились. Всё равно машину гоняем, так хоть с пользой.
— Брешешь ты.
— Тебя как звать?
— Семён.
— Пойдём, Сёма, чего покажу.
Лежали в подсобке Хоря два ящичка. Вроде как и на полках, но… отдельно. Ключи мне торговец выдал, и потому я на глазах водилы открыл тяжёлую дверь и выволок на асфальт большой ящик из толстого химически стойкого пластика, который мы не далее как вчера забили разным мусором, уложив сверху старый научный комбинезон и пару изношенных до почти полной непригодности автоматов. У Хоря нашлась емкость с «киселём» — НИИ заказывал когда-то, да так и не взял, и я, отогнав торговца подальше, вылил немного густой зеленоватой жидкости на комбез и автоматы. «Кисель» был старый, почти выдохшийся, но его хватило — в ящике не то что зашипело, а буквально затрещало, тяжёлая, кислая вонь ударила в нос, и прямо на глазах у одного из автоматов «отгорел» ствол, а на комбезе расползлись широкие дыры.
Когда я откинул замки и открыл ящик, из него выплыл клуб синеватого зловонного дыма. Сёма заглянул, пробормотал «фигасе» и поспешил удалиться.
— В натуре жесть, — поделился он со мной впечатлениями.
— Это ещё фигня… там ящики и похлеще есть. Внешне они, кажется, нормальные, но в них така-ая энергия, что ужас. — Я скорбно покачал головой. — Вроде автомат с виду обычный, а потом может так долбануть, что в этом городке камня на камне не останется. Или радиацией внезапно выплеснет и потравит всё тут. Потому, кстати, и складировали здесь, подальше от Института.
Семён немного задумался, опасливо поглядывая в сторону подсобки.
— И мне что, это всё везти? Ну на фиг… стрёмно. Я этой Зоны и так насмотрелся, но она хоть раньше за бортом была, а чтоб ещё и в машину её грузить — это спасибо.
— Не боись. — Эх, переборщил я немного со «страшилками», как бы не сорвалось всё. — Думаешь, если бы перевозить опасно было, «ботаники» машину выдали? Не, брат… они бы тогда сталкеров запрягли коробки эти в Зону выносить.
— И то верно. А почему именно Бар?
— Вроде как учёные посчитали, что из всех зданий Чернобыля-7 это ближе всего к Зоне. — Я начал импровизировать. — А значит, аномальная активность будет стабилизирована. Да и под замок, чтоб не растащили, сам понимаешь…
— А-а. Ясно. — Семён с важным видом кивнул, мол, всё понятно.
Я подозвал двух скучающих срочников — да уж, мощную охрану НИИ для учёного выделил — два пацана в обычном летнем обмундировании, за плечами АКСУ болтаются, вид удивлённо-напуганный. Совсем ещё сопляки. Ладно, пускай в вездеходе сидят и не высовываются. А пока…
— Эй, бойцы! А ну-ка ящики загрузили в бибику, да смотрите, поосторожнее, не роняйте. Ересь! Помоги ребятам.
Напарник выбросил недокуренную сигарету, неприязненно хмыкнул, но пошёл. И коробки с тушёнкой и концентратами, цинки патронов, кофры с комбинезонами начали откочёвывать из недр Бара в нутро вездехода. Водка, медикаменты, ящики с оружием, пластиковые запайки с десятками, если не сотнями ПМК, детекторов, боевые ножи, ремонтные наборы — много «списанного» добра накопили бывшие хозяева Бара. Бойцы даже немного взмокли, передавая по «цепочке» ящики и тюки. Эх, хорошо, что настолько
