— Порядки… — повторил Альварец. — Порядочки… — Он замолчал и уставился остановившимися глазами в угол.
Кошкин тоже посмотрел в угол, но, поскольку там ничего не было, снова посмотрел на капитана и спросил:
— Ты чего?
— Не мешай, — Альварец отмахнулся. — Значит, порядки… — Он вдруг подошел к двери и решительно надавил на кнопку звонка.
— Ты чего?! — удивлению Кошкина не было границ.
— Сказано — не мешай. Главное — молчи. — Едва капитан произнес эти слова, как появился адвокат.
— Я же просил — лучше днем, — буркнул он.
— Видите ли, — вкрадчиво начал Альварец. — Нам с моим другом, — он повернулся к Кошкину, — кажется, что в отношении нас со стороны когоанских властей допущена прискорбная ошибка.
Кошкин с готовностью кивнул. С еще большей готовностью он бы сказал пару слов о когоанских властях, но капитан велел молчать.
— Все так говорят, — тускло заметил адвокат.
Альварец светски улыбнулся.
— Вы не совсем верно меня поняли, — сказал он. — Мы никоим образом не подвергаем сомнению компетентность когоанских властей в… э-э, ну, во всем, — капитан снова повернулся к Кошкину. Тут штурман был абсолютно не согласен с ним, открыл было рот, но Альварец подмигнул ему, и штурман молча кивнул еще раз. — Я говорю об ошибке с точки зрения именно когоанских законов. Впрочем, это скорее не ошибка, а легкое недоразумение. Которое, однако, может иметь очень тяжелые последствия.
— Для кого? — тускло спросил адвокат.
— Для когоанского уголовного законодательства! — неожиданно выпалил Альварец. Этим он окончательно сбил с толку штурмана, но вызвал интерес адвоката. В глазах того впервые появился слабый огонек.
— Объясните, — сказал адвокат.
— Извольте… Да не мешай ты! — цыкнул Альварец на Кошкина, который пытался делать ему какие-то знаки. — Итак, мы осуждены превентивно. — Он снова повернулся к адвокату.
— Совершенно верно.
— Без разглашения тайны приговора и вообще судопроизводства.
— Совершенно верно.
Приблизив свое лицо к лицу адвоката, Альварец сказал свистящим шепотом:
— Она уже разглашена. — Это было сказано очень веско и многозначительно.
Адвокат отшатнулся.
— То есть как?!
Альварец продолжал многозначительно смотреть ему в глаза.
— Да объясните же! — Адвокат явно занервничал.
Альварец обвел рукою пространство.
— Это тюрьма? — спросил он.
— Странный вопрос!
— Да или нет?
— Разумеется, да, но…
— Гражданам известно, что это тюрьма? — не слушая, спросил Альварец.
— Известно, но я не понимаю…
— А известно ли гражданам Когоа, что в этой тюрьме в настоящий момент отбывают наказание некие заключенные? Превентивно, — добавил он и торжествующе посмотрел на адвоката.
Тот задумался.
— Вы хотите сказать…
— Вот именно, — сказал капитан. — Вижу, что вы начинаете понимать. Если, согласно новым законам, во избежание… — Он запнулся. — В общем, если нельзя разглашать приговор, то тем более нельзя осужденных содержать в тюрьме. По логике. Теоретически рассуждая, это может привести к тем же последствиям, что и разглашение приговора.
— Теоретически, конечно, да, но…
Однако Альварец не дал перехватить инициативу.
— Теория в любой момент может получить практическое подтверждение, строго сказал он и придал своему лицу максимально преступное выражение. Вы же специалист, профессионал, вы должны учитывать, к чему может привести любое отступление от духа и буквы закона.
Кошкин молча хлопал глазами. Он ничего не мог понять в том загадочном диспуте, который происходил между Альварецом и адвокатом.
— Но не можем же мы содержать осужденных не в заключении! — с отчаянием в голосе воскликнул адвокат.
— Согласен, — сказал капитан.
Адвокат замолчал. Судя по легким судорогам, пробегавшим по его не вполне земному, но вполне озадаченному лицу, он мучительно искал выход.
— Выход есть, — веско сказал Альварец.
В глазах адвоката вновь вспыхнул огонек.
— Говорите, говорите же, — забормотал он. — Назовите, какой выход, что за выход?
— Осужденные условно… назовем это так, согласны?
— Согласен, согласен, — закивал адвокат.
— Осужденные условно должны содержаться в помещении, которое может считаться местом заключения условно.
Огонек погас. Адвокат разочарованно спросил:
— Где же мы найдем такое место?
— Есть такое место.
Кошкин вытаращил глаза:
— Ты что, капитан, рехнулся?!
— Это место является в настоящий момент территорией Когоа и в то же время как бы не является ею. Следовательно, оно может считаться местом заключения и в то же время как бы не может считаться таковым, — и капитан назвал пораженному адвокату это место.
Вскоре осужденных перевели в помещение, которое одновременно как бы являлось и как бы не являлось территорией Когоа.
Закончив заполнять бортовой журнал, капитан Альварец сладко потянулся:
— Устал… Ну что? — спросил он у Кошкина. — Далеко еще до базы?
— Минут сорок лету, — ответил штурман. — Как думаешь, втык будет?
— За что?
— За опоздание.
— Отговоримся, — капитан махнул рукой. — Мало ли что? Непредвиденные обстоятельства.
Кошкин задумался.
— А интересно все-таки, — сказал он. — Что же за преступление мы с тобой должны были совершить?
— Балда, — буркнул Альварец. — Мы его как раз сейчас и совершаем. На языке когоанского судопроизводства это, наверное, назовут так: «Побег из места заключения с помощью места заключения».
СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ…
