слыхом не слыхивал больше половины названий и вовсе не был уверен в том, что болезни с этими названиями существуют. Например, некоторое время он пытался определить, что означает обещание избавить за приемлемое вознаграждение «от тоски смертной, тоски зеленой и тоски беспредельной».
Примерно посередине красовалась выделенная кровавым ободком «лихорадка Ламашту», и сыщик решительно толкнул тяжелую дверь и ступил внутрь. Странная густая темнота мгновенно обволокла его тело. Ноздри обожгло тяжелым запахом гнили и плесени. Он закашлялся и едва не задохнулся.
Впрочем, растерянность быстро прошла. Ницан поднял правую руку и громко произнес короткое заклинание на шу-суэнском диалекте староаккадского.
В таких случаях самым трудным для Ницана было не рассмеяться – заклинания на шу-суэнском диалекте больше всего походили на неприличные скороговорки. А всего-то и отличия от современного языка – другие ударения.
Тьма поначалу дрогнула – словно поверхность пруда, в которой бросили камень. Чернота сменилась серой рябью, побежала к краям, но тут же вновь стянулась вокруг непрошенного гостя. Ницан повторил заклинание громче, присовокупив несколько магических пассов, после чего извлек из кармана порошок, приготовленный из смешанного с серой мышьяка, с добавками высушенной пены бешеной собаки и толченой коры ядовитого дерева эц-самма. Бросив перед собой кругообразными движениями несколько щепоток волшебного порошка, он на всякий случай, отступил на шаг.
Что-то из использованных им средств вызвало почти мгновенное действие – тьма растаяла бесследно. Ее исчезновение сопровождалось испуганным восклицанием. Впрочем, сыщик не был уверен в том, что последнее ему не померещилось.
Теперь он стоял в центре вполне приличного современного офиса. От обычных деловых помещений его отличали некоторые детали обстановки – развещанные по стенам алебастровые маски устрашающего характера и несколько небрежно написанных заклинаний, вперемешку с причудливыми пиктограммами. Взгляд Ницана, переходивший от одного магического изображения к другому, остановился, наконец, на массивном двухтумбовом письменном столе.
За столом сидел Хумбаба.
Огромная – в полчеловеческого роста – голова, украшенная семью полуметровыми острыми рогами, роскошные – другого слова не подберешь – сверкающие белизной горного снега клыки, черная ядовитая слюна, стекавшая с длинного языка.
Но главное – глаза. Они горели настоящим кровавым огнем и бешено вращались – при том, что зрачки буравили сыщика. Малознающий посетитель легко мог забыть о том, что настоящего Хумбабу – демона- стража кедровых лесов Иштар – прикончил великий древний герой Гильгамеш около трех тысяч лет назад. Заодно были превращены в ничто магические рога демона – на самом деле семь каналов направленного Ужаса Преисподней, действенное и опасное оружие.
– Очень убедительно, – похвалил Ницан. Пододвинув стоявший сбоку стул, он сел напротив чудовища и небрежно закинул ногу за ногу. – И когти – самое то. Вот только у настоящего Стража Кедрового Леса пальцев – а соответственно, и когтей, – было по семь на каждой руке. А у вас только по пять.
Чудовище в некоторой растерянности посмотрело на собственные лапищи, лежавшие на столе. Опомнившись, Хумбаба рыкнул и полыхнул огнем в посетителя, но Ницан небрежно отмахнулся от полуметрового языка пламени, приподнялся и заглянул за стол.
– Да и хвостов тоже должно быть семь, – сообщил он. – По числу цветов радуги. У вас же – ни одного. Впрочем, я вас понимаю, – заметил сыщик. – Без хвоста сидеть удобнее. Но разговаривать привычнее все- таки в человеческом обличье. То есть мне, конечно, все равно. Хотите, я приму облик Убивающего- Взглядом-Калэба, пса Нергала? На курсах это был мой коронный номер, – он сделал движение, будто и впрямь собирался заняться магией. В действительности Ницан никогда не баловался трансмутациями – считал это скорее балаганным фокусничаньем, нежели подлинным искусством.
Но лже-Хумбаба этого не знал и по-видимому очень испугался – Убивающий-Взглядом-Калэб, во-первых, был столь чудовищен, что один его облик, говорят, мог кого угодно уложить на месте. А во-вторых, в отличие от Демона Кедрового Леса, жуткий пес благополучно существовал в царстве Эрешкигаль и Нергала и действительно время от времени вырывался оттуда на поверхность. Лже-Хумбаба подскочил на месте, треснувшись огромной башкой о потолочную балку, тоненько взвизгнул и окутался зеленовато-желтым облаком. Еще через несколько мгновений ядовитый туман рассеялся, и на месте страшного Демона Кедрового Леса появилось совершенно иное существо – молоденькая девушка с встрепанными рыжими волосами и перепуганным веснушчатым лицом. Колдовская мантия делала ее похожей на огородное пугало.
– Так я и знал, – резюмировал Ницан. – Никогда бы дипломированный маг Арам-Лугальта не унизился до идиотских трансмутационных эффектов. Ну и где он сам?
Девушка мрачно пожала плечами и, сморщившись от боли, приложила к шишке на лбу какой-то длинный корень, перевязанный в поперечнике плетеным шнурком. Шишка тотчас исчезла.
– А ты кто такая? – спросил Ницан.
– Помощница, – буркнула незадачливая волшебница. – Я дочь Арам-Лугальты. Помогаю ему в конторе.
– Ну и ну! – Ницан покрутил головой. – Хороша помощница! Я бы скорее предположил – агент конкурентов. Своими фокусами ты наверняка способна распугать половину клиентов. Приходит человек посоветоваться с магом о серьезных делах, а его встречает этакий монстр!
– Вот и неправда! – обиженно воскликнула помощница. – Наоброт, им это очень даже нравится. Это я придумала – встречать посетителей в образе какого-нибудь демона. Сегодня – Хумбаба, завтра – Лиллу- Алимта, послезавтра – Шедай-Раа. Превосходный эффект, между прочим. Люди, идущие к магу, на самом деле мечтают испытать страх. Иначе зачем бы им понадобился контакт с потусторонним? Только этот страх должен быть непродолжительным, а то сердце может не выдержать. Посетителей следует избавить от инфернального страха и вернуть им душевный комфорт. Именно это они здесь и получают.
– Но ведь это надувательство, – произнес Ницан. – Надеюсь, вы не вызываете настоящих чудовищ?
– Нет конечно, это же противозаконно, – серьезно ответила дочь мага Арам-Лугальты. – Иллюзия. Но никакого надувательства. Это всего лишь создание соответствующего настроения, вызывающего доверие к магу. А уже после этого мы исполняем пожелания и заказы клиентов... За очень небольшие деньги, – добавила девушка.
Ницана забавлял менторский ее тон – она явно повторяла слова отца.
– Как тебя зовут, юный гений рекламы? – поинтересовался он.
– Астаг, – ответила девушка.
– И что же, Астаг, никто не догадывается о том, что ваши демоны всего лишь иллюзия?
– Почему не догадываются? Маги с нашей улицы, конечно же, догадываются. Даже не догадываются, а знают наверняка. Никто не станет использовать такие опасные существа в действительности, это опасно и для самого мага, и для улицы Бав-Илу, и даже для всего Тель-Рефаима. Так что все знают, что мы занимаемся иллюзиями, но никто не собирается об этом заявлять во всеуслышание. Существует определенный кодекс отношений: каждый использует свои методы для рекламы и привлечения клиентов.
– Понятно... – Ницан внимательным взглядом окинул помещение конторы. Нигде никаких следов мага Арам-Лугальты не чувствовалось. И этом испортило сыщику настроение, которое немного поднялось после комической встречи с сидящим в кресле демоном. – Скажи-ка мне, Астаг, так где же найти почтенного Арам-Лугальту?
– Приходите через неделю, – ответила Астаг. – Праздники закончатся, и он вернется. Сейчас его можно найти разве что в каком-то курорте на Тростниковом море. Кажется, в Ур-Хадаше. Или Шаррукане, он точно не сказал, а я не спрашивала.
Видимо, Ницан выглядел весьма удрученным, потому что Астаг тотчас спросила:
– Может быть, я смогу вам помочь?
– Может и сможешь, – со вздохом ответил сыщик. – Посоветуй, у кого на вашей улице я мог бы проконсультироваться? По части медицинской магии.
Астаг явно обиделась.
