Так вот стенография отличается от криптографии тем, что пытается скрыть существование секретного сообщения. А криптография просто имеет целью сделать сообщение совершенно непонятным для постороннего.
В криптографии исходный текст преобразуется двумя основными способами: или подстановкой, или перестановкой. При подстановке буквы исходного сообщения заменяются другими буквами, числами или произвольными символами. При перестановке — буквы исходного сообщения перемешиваются или меняются местами. Оба эти способа можно применять одновременно, в сочетании друг с другом.
Именно способ самой элементарной подстановки описан в имеющем поистине мировую известность в кругах читателей нескольких поколений рассказе А.Конан-Дойля «Пляшущие человечки». Там знаменитый сыщик очень красочно описывает потрясённому доктору Ватсону, как он путём сложнейших умозаключений смог расшифровать… элементарнейший из шифров. Очевидно, чтобы не доставлять Шерлоку Холмсу слишком уж больших хлопот с дешифровкой, бандиты метили конец каждого слова своих сообщений маленьким флажком, который они «вручали» заканчивающему это слово человечку-букве.
А вот ещё один рассказ на ту же самую тему. Его автор — американский писатель Эдгар По. Рассказ называется «Золотой жук». Но… представим слово герою рассказа Леграну:
«…И всё же, — сказал Легран, — головоломка не столь трудна, как может сперва показаться. Эти знаки, конечно — шифр; иными словами, они скрывают словесную запись. Кидд (известный пират), насколько мы можем о нём судить, не сумел бы составить истинно сложную криптограмму. И я сразу решил, что передо мною примитивный шифр, но притом такой, который для незатейливой фантазии моряка должен был показаться совершенно непостижимым.
— И что же, вы сумели найти решение?
— С лёгкостью! В моей практике встречались шифры в тысячу раз сложнее. Я стал заниматься подобными головоломками благодаря обстоятельствам моей жизни и особым природным склонностям и пришёл к заключению, что едва ли разуму человека дано загадать такую загадку, которую разум другого его собрата, направленный должным образом, не смог бы раскрыть. Прямо скажу, если текст зашифрован без грубых ошибок и документ в приличной сохранности, я больше ни в чём не нуждаюсь; последующие трудности для меня просто не существуют.
…Я уже знал, что документ написан по-английски. Как видите, текст криптограммы идёт в сплошную строку. Задача намного была бы проще, если б отдельные слова были выделены просветами. Я начал тогда бы с анализа и сличения более коротких слов, и как только нашёл бы слово из одной буквы (например, местоимение Я или союз И), я почёл бы задачу решённой. Но просветов в строке не было, и я принялся подсчитывать однотипные знаки, чтобы узнать, какие из них чаще, какие реже встречаются в криптограмме…».
Хорошо известно, что элементарную систему подстановки нетрудно расшифровать, если только сообщение состоит хотя бы из десятка слов. Различные буквы в каждом сообщении, записанном на том или ином языке, встречаются с весьма постоянной частотой.
В любом достаточно большом отрывке английского текста, например, приблизительно одна из восьми букв будет «е», а одна из одиннадцати «t».
В результате шифровальщик может опознать буквы исходного текста по их «заместителям» в том тексте, который предстоит расшифровать!
Феномен постоянной частотности справедлив также для диграфов, или комбинаций двух букв. В английском языке самый частый диграф — «th».
Такова основная идея расшифровки «подстановочной» тайнописи. Этот метод весьма стар и практикуется в Европе вот уже более пятисот лет.
В 1466 году итальянский архитектор Лео Баттиста Альберти опубликовал небольшой трактат с описанием нового криптографического принципа, который и до сего дня лежит в основе очень многих шифров. Он получил наименование — многоалфавитный. В нём для засекречивания одного сообщения применяется несколько шифров-алфавитов. Они получаются посредством последовательных смещений некоторой исходной последовательности букв относительно обычного алфавита.
В образующейся при этой операции таблице содержится столько же алфавитов, сколько и букв! Причём каждый из этих алфавитов имеет свою букву — «ключ». К шифрам Альберти уже неприменим обычный «частотный» метод прочтения одноалфавитных шифров. Поскольку исходные шифровальные эквиваленты для букв непрерывно меняются.
Но предела совершенствования, как известно, нет. В 1553 году некто Джиованни Батиста применил принцип «ключевого слова», легко запоминаемого и без труда заменяемого. Для шифровки своих сообщений он выписывал это слово-ключ, повторяя его всякий раз над всеми буквами исходного текста. Каждая буква ключевого слова указывала затем на соответствующий шифровальный алфавит, который кодировал каждую нижележащую букву исходного текста.
Адресат для расшифровки сообщения просто должен был воспроизвести процесс в обратном порядке. В течение более 300 лет многоалфавитная шифровальная система казалась абсолютно неприступной.
Здесь, уважаемый читатель, можно было бы сделать то, ради чего мы и рассказываем вкратце историю шифровального дела. Поскольку что-то принципиально новое было сделано только в 1863 году немецким майором Фридрихом Касиски. То есть рассказать то немногое, что известно исследователям о Розенкрейцерских шифрах. Показать, насколько глубока разница в подходах!
Но… раз уж мы заговорили о криптографии, то доведём тему обычных шифров до логического завершения! Итак…
Так вот, майор Касиски опубликовал… общий метод прочтения шифтов Альберти с повторяющимися ключевыми буквами и словами. Основная идея немецкого майора была следующей. Когда одна и та же часть ключевого слова, сплошной чередой выписанного над исходным текстом, несколько раз случайно приходится на одинаковые буквосочетания в нём, то в зашифрованном тексте будут встречаться одинаковые кусочки!
Тогда по расстояниям между очередными и другими, причём любыми, двухбуквенными двойными повторами можно определить длину ключа!
Затем рассортировать буквы криптограммы на несколько групп, каждая из которых зашифрована отдельной буквой-ключом. А дальше наступает очередь принципа постоянной частотности. После этого криптографы стали применять неповторяющийся или «текучий» ключ. Наподобие текста какой-либо обычной книги или стихотворения. Подобный метод шифрования описан, например, в шпионском детективе пятидесятых годов 'Погоня за «Призраком» Томана.
Однако в 1883 году Август Керкгоф разработал новый общий подход к раскрытию любого многоалфавитного шифра. Вот тогда-то и пришла очередь шифровальных машин, в которых применялся бесструктурный, бесконечный ключ в виде перфорированной телетайпной ленты…
Но, переходя к рассмотрению того, что становится известным в настоящее время относительно эзотерической криптографии, нельзя забывать о том, что ВСЁ наследие в этой области египтян, шумерийцев, индусов и множества других народов тщательнейше изучалось и использовалось Орденами.
Поэтому следует хоть немного коснуться проблематики символики и криптографии Древнего Кеми. Сейчас уже установлено, что к моменту восшествия на престол Первого Фараона (Пер-О) Древнего Царства Джосера, того самого, в период правления которого и была построена самая первая ступенчатая пирамида, символизм и искусство криптографии достигли значительных высот.
Тем более досадно, что большинство египтологов, в том числе и немало ведущих, придерживаются одностороннего подхода. Он выражается в том, что они однозначно требуют только письменных свидетельств.
Отстаивая позицию достоверности, они не хотят принимать во внимание тот важнейший факт, что помимо языка иероглифов, Иерофанты пользовались и иными способами фиксации и хранения информации, которым, кстати, они доверяли больше, чем иероглифам. Такого же мнения придерживается, например, И.Шмелёв, являющийся видным специалистом в области архитектуры.
Вот, что он пишет в своём исследовании «Феномен древнего Египта» (1993 г., Минск): «… Существовали и существуют другие языки, посредством которых также можно успешно фиксировать объективные данные. Например, язык чисел. Или, например, то же самое наблюдается и в музыке. А есть
